Жизнеописание, мировоззрение, цитаты - Страница 10

Ежедневно после обеда и перед приемом пациентов он строит из камней игрушечную деревню с церковью и замком. Для него это своего рода ритуал, объяснение которому он пока не может найти. В это время существует два Юнга: один — это собранный врач, профессионал, полностью отдающий себя пациентам; а другой погружается в толкование ночных видений и медитирует на берегу озера. Очевидно, это строительство дало выход творческим импульсам, и фантазии хлынули потоком. Их Юнг тщательно записывал.

В октябре, когда он путешествовал в одиночестве, его посетило видение: чудовищный поток, накрывший пространство от Англии до России. Видение продолжалось около часа. Юнг видел море с желтыми волнами, несущее какие-то обломки и бесчисленные трупы. Затем море превратилось в кровь. Спустя две недели видение повторилось, и будто чей-то голос сказал: «Смотри, вот что произойдет». Несколько раз ему снилось, что в разгар лета наступает арктический холод. Юнг решил, что ему угрожает психоз. Мысль о том, что это может быть прорицанием грядущего, даже не приходила ему в голову.

1 августа 1914 года началась Первая мировая война.

Поток фантазий был непрерывным, Юнг стал опасаться того, что не сможет выдержать его чисто физически и надломится. «Во мне поселился некий демон, с самого начала внушавший, что я должен добраться до смысла своих фантазий. Я чувствовал, что некая высшая воля направляла и поддерживала меня в этом разрушительном потоке бессознательного. И она же в итоге дала мне силы выстоять». Этот диалог с бессознательным был для Юнга научным экспериментом, подопытным в котором стал он сам. Фантазии вызывали у Юнга ужас и отвращение, он боялся потерять над собой контроль. Он все время прибегал к йоге и медитации для успокоения нервов. Ему явился образ, назвавшийся Филемоном, с которым Юнг вел долгие воображаемые беседы. Это был старик со связкой ключей в руках и с крыльями за спиной. Окрас его крыльев напоминал зимородка. Интересно, что тогда же Юнг наткнулся в своем саду на мертвого зимородка и был потрясен совпадением: в Цюрихе зимородки попадались нечасто. Для Юнга Филемон был кем-то вроде индийского гуру. Самое главное для Юнга было то, что фантом говорил вещи, которые никогда не пришли бы ему в голову. Лет через пятнадцать Юнга посетил пожилой интеллигентный индус, друг Ганди. Они беседовали в том числе о гуру и учениках. Юнг попросил гостя рассказать о личности и характере его собственного гуру. Гость совершенно серьезно ответил, что это был Чанка-рачара, комментатор «Вед». «Позвольте, — изумился Юнг, — но ведь он умер четыреста лет назад. Следовательно, это был его дух?» — «Разумеется, — ответил гость, — такие духи-призраки существуют. У большинства людей живые гуру, но всегда были люди, у которых наставниками были духи». Этот разговор частично успокоил Юнга. Оказывается, то, что происходило с ним, бывало и с другими людьми, значит, он не окончательно утратил связь с реальностью. Впрочем, «нормально» это было для восточной традиции, но не для христианства, которое подобные переживания рассматривает как ересь.

Опорой в его путешествии в глубь себя Юнгу служили дом и работа. Это были реальные, самоочевидные вещи, которые напоминали Юнгу о его существовании в этом мире. «Погружаясь в бессознательное, я временами чувствовал, что могу сойти с круга. Но я знал, что у меня есть диплом врача и я должен помогать больным, что у меня жена и пятеро детей, что я живу в Кюснах-те на Озерной улице, 228, — все это было той очевидностью, от которой я не мог уйти. Ежедневно я убеждался в том, что на самом деле существую и что я не легкий лист, колеблемый порывами духовных бурь». Юнг боялся, что сойдет с ума так же, как сошел с ума Ницше, сходство с которым он улавливал в себе. У Ницше тоже была личность номер два — Заратустра. Вопреки всем медицинским диагнозам (у Ницше был сифилис) Юнг считал, что Ницше утратил почву под ногами, потому что не имел ничего, кроме собственных мыслей, которые в конце концов завладели им. У него не было корней, он парил над землей и поэтому впадал в крайности. «Семья и работа всегда оставались надежной реальностью моей жизни, гарантией того, что я нормален и действительно существую».

Запись своих фантазий Юнг назвал «Красной книгой». «Красная книга» — это небольшой том в сафьяновом переплете, напоминающий по форме средневековые рукописи; и шрифт, и язык в нем стилизованы под готику. Она никогда не издавалась и хранится как реликвия в доме в Кюснахте. Наследники Юнга даже не позволяют посторонним держать ее в руках. Книга также содержит зарисовки его фантастических видений и мандалы (см. Справку 6).

Многие пациенты Карла Густава Юнга в ходе сеансов спонтанно рисовали мандалу. По Юнгу, для создания таких рисунков необходимо определенное состояние сознания. Критическое внимание (страж человеческого сознания) понижается до некоторой отметки, и содержание бессознательного может «подняться наверх». Оно (содержание) принимает форму, которую сознание может воспринять.

Такое состояние возможно пережить во сне, при технике активного воображения или при любых медитативных практиках. Во всех этих состояниях мандала выступает как спонтанное выражение бессознательных импульсов.

Накопив достаточное количество материала, Юнг установил, что существуют типичные ситуации, при которых мандала выступает как проявление бессознательных содержаний:

• при нарушениях психического равновесия;

• при духовной дезориентации;

• при хаотической дезориентации;

• в ситуациях, когда бессознательное грозит прорваться в сознание;

• в ситуациях, сопряженных с тревогой и внутренними конфликтами;

• при хаотических психических состояниях.

Юнг установил, что люди, находившиеся в определенном состоянии духа, спонтанно рисовали мандалу. Вот эти состояния:

• духовное и психическое замешательство;

• нарушенное внутренне равновесие;

• душевная боль;

• глубокая растерянность;

• дезориентация.

По мнению Юнга, мандала выполняет четыре основные функции:

в ситуациях, вызывающих тревогу, она дает защиту и успокоение;

при дезориентации указывает на цель и задает направление дальнейшей деятельности; при хаотических состояниях дает чувство целостности, порядка и целенаправленной структуры; вызывает общее чувство интереса и любопытства.

Можно сказать, что мандала не только служит выражением порядка, но и сама упорядочивает внутреннюю жизнь человека. Это психокосмограмма, схема распада целого на части и интеграции частей в целое.

В 1916 году психическое напряжение Юнга было столь велико, что потусторонние явления стали прорываться в реальный мир. Дом Юнгов наводнили духи. Однажды ночью его старшая дочь

увидела фигуру, пересекавшую комнату. Другая пожаловалась, что за ночь у нее дважды пропадало одеяло. Сыну Юнга приснился страшный сон. В пять часов дня кто-то позвонил в дверной звонок. Был солнечный день, площадка перед дверью хорошо просматривалась. Все бросились открывать дверь, но за ней никого не оказалось, хотя Юнг даже видел, как покачивается колокольчик. Юнг считал, что эти парапсихологические феномены были спровоцированы его эмоциональным состоянием. «Дом наводнили призраки, они бродили толпами. Их было так много, что я едва мог дышать и без конца спрашивал себя: „Бог мой, что же это такое?" Призраки отвечали мне: „Мы вернулись из Иерусалима, там мы не нашли того, что искали»". Эти слова я сделал началом Septem Sermones… Затем слова хлынули непрерывным потоком, и за три вечера вещь была написана. И едва я взялся за перо, как весь сонм призраков мгновенно исчез. Наваждение рассеялось, в комнате стало тихо, и воздух очистился».

Так на свет появилась книга Septem Sermones ad Mortuos («Семь наставлений мертвым»), опубликованная от имени средневекового гностика Ва-силида Александрийского, в которой Юнг описал видения той поры. Гностицизм был близок Юнгу. В этом сочинении Юнг провозглашает нового бога добра и зла, Абраксаса. Он объединяет истину и ложь. Он и бог, и демон (см. Справку 7). Христианством гностики были объявлены еретиками, поскольку не признавали дуализма Бог-дьявол, добро-зло. Юнг считал, что гностицизм больше отвечает духу человека, который стремится к самопознанию. Его увлечение гностиками длится с 1918 по 1926 год, затем он изучает алхимию.