Жизненный путь Марины - Страница 28
Марина хорошо запоминала всех ребят, так или иначе столкнувшихся с ней; не раз она навещала их в школе, отряде, в детском саду, в санатории или больнице, не раз сама возила на машине.
В моей памяти сохранилась история одного подростка.
Он пришёл к нам в непривлекательном виде: грязный, оборванный; назвал свою фамилию и деревню, где родился.
— Я беспризорник, сирота, — сказал он.
— Чего же ты хочешь? — спросила Марина.
— Надоело так жить! Хочу работать в театре.
— Почему же непременно в театре?
— Там интересно. И вообще люблю театр.
Мальчик понравился Марине. Она устроила его на работу в областной театр. Стал он рабочим сцены и долго не показывался. А через некоторое время пришёл смущенный и сказал:
— Проворовался… меня уволили… Если ещё раз поможете мне устроиться, никогда больше не подведу вас!
— Откуда же я знаю, что ты опять не поддашься своим привычкам?
— Даю вам честное слово!
Марину подкупило то, что он пришёл к ней с повинной, что откровенно во всём признался. Да и «честное слово» очень уж убедительно прозвучало в его устах.
М. М. Раскова — депутат Московского областного Совета депутатов трудящихся — за разбором писем от населения.
Марина поверила. Мальчик был снова устроен на работу, на этот раз на телеграф.
Его одели в новый форменный костюм, дали хорошую обувь, и он не ходил, а буквально летал по этажам московских домов, разнося телеграммы. К нам он «залетал» довольно часто.
Началась война. Мальчик стал юношей. Он ушёл в армию, и на некоторое время мы потеряли его из виду.
Был конец 1942 года. Мы с Танюшей уже вернулись из эвакуации.
И вот однажды вечером к нам позвонили. Я открыла дверь.
На пороге стоял высокий военный. На гимнастёрке — ордена и красная нашивка за ранение.
— Не узнаёте, Анна Спиридоновна?
Узнала я его, признаться, только по голосу. Трудно было сразу узнать в этом складном военном бывшего беспризорника.
Он просидел с нами весь вечер. Рассказал о своих боевых делах, о ранении.
— И вот, прямо из госпиталя — к вам. Очень хотелось Марину Михайловну повидать.
Я сказала, что Марина сейчас в своей части, может быть и прилетит к нам денька на два, но неизвестно когда.
— Ну ничего, — сказал он, прощаясь, — может, на фронте встретимся.
Я и сама пожалела, что Марина не видела его. Наверно, ей была бы очень приятна эта встреча…
Немало подростков и матерей приходило к Марине поблагодарить за оказанную помощь.
Помню одну женщину. Она несколько раз приходила к нам, но никак не могла застать Марину. Наконец я сказала ей:
— Да вы мне всё изложите, я Марине Михайловне передам.
— Я ей лично хотела… У меня ведь никакого дела нет… Просто своё материнское спасибо хотела ей сказать. Спасла она своей помощью сына моего больного, выздоравливает теперь…
Кроме личных встреч, была у Марины большая депутатская переписка. Писали ей со всех концов страны. Иногда приходилось отвечать через газету целой группе детей, приглашавших её, например, приехать к ним в далёкую Сибирь на ёлку, рассказать о своей жизни, о работе.
Дети расспрашивают Марину о жизни в тайге.
Вот одно из таких писем Марины к пионерам Сибири:
Поздравляю вас с Новым годом и желаю вам вырасти сильными, смелыми и отважными, а в 1941 году закончить учебный год с отличными отметками.
Дорогие ребята, вы приглашаете меня к себе в гости на самолёте, но я сейчас выполнить этого не могу, так как у меня очень много работы. А биографию мою вы прочтите в книжке «Записки штурмана», которую я написала после перелёта на Дальний Восток.
Эту книжку я вам посылаю с этим письмом. В ней вы прочтёте и мою биографию и о том, как мы, три подруги, летали на Дальний Восток. Если вам всё рассказать, надо у вас прожить недели две.
О моей дальнейшей работе, если я её выполню, вы прочтёте в газете, когда она будет закончена. Мы, лётчики, никогда раньше времени не хвастаемся своими планами: сделаем, тогда расскажем. Ну, а если вас интересует, что я делаю сейчас, то я могу сказать вам, что я военный лётчик — штурман, командир Красной Армии, и каждый день работаю над освоением новой авиационной техники, изучаю её, летаю на боевых кораблях.
Больше сказать вам о своей работе мне нечего.
Ещё раз желаю вам хороших достижений в будущем году и таких успехов, чтобы наш дорогой товарищ Сталин мог сказать: «Отлично, ребята!»
С новогодним приветом М. Раскова
КНИГА «ЗАПИСКИ ШТУРМАНА»
После перелёта Москва — Дальний Восток Марину забросали письмами. Наш почтальон шутил:
— Хорошо, что у вас лифт, а то бы никак в один приём не дотащил!
Писали со всех концов Союза. Писали люди самых разнообразных профессий, писали старики и дети. Но больше всего писем приходило от девушек. Они просили совета и помощи для поступления в лётные школы и все в один голос спрашивали: «Как вы стали лётчицей?»
Всё чаще в письмах появлялись слова: «Опишите в книге ваш перелёт и всю вашу жизнь».
Кто‑то из писателей, выезжавших навстречу поезду с экипажем «Родины», сказал в издательстве:
— Раскова умеет рассказывать. Рассказывает она интересно и увлекательно.
Издательство «Молодая гвардия» попросило Марину написать книгу. Ей сказали:
— Пора вам откликнуться на тысячи просьб советских людей! Напишите книгу — и сразу всех удовлетворите.
Марина — почётный пионер отряда московских пионеров.
Марина отмахивалась:
— Что вы, какой я писатель! Я — лётчик, люблю читать книги, но писать их не умею.
Потом она сдалась:
— Ладно, попробую. Только что получится из этой затеи — не знаю…
Возможно, не заболей тогда Марина, книга долго ещё не была бы написана: у неё совершенно не оставалось времени для такого большого и серьёзного труда. Болезнь ускорила работу.
Марина не умела праздно проводить время. Даже в постели, лёжа с высокой температурой, она постоянно чем-нибудь занималась. На этот раз она решила использовать время болезни для того, чтобы писать книгу.
Каждый день к нам приходила стенографистка, и Марина диктовала ей свои воспоминания. Помнила она всё, даже самые, казалось бы, незначительные события своей жизни. Старалась точно придерживаться фактов; нередко проверяла у меня, правильно ли ей запомнился тот или иной случай.
Взявшись за дело, Марина не могла уже бросить его, пока не доводила до конца. Так было и с «Записками штурмана». Закончив работу со стенографисткой, Марина принялась за обработку рукописи. Работала над ней тщательно и кропотливо. Не раз обращалась за советом к опытным журналистам, литераторам.
Работа над «Записками штурмана» продолжалась несколько месяцев.
Наконец книга вышла в свет.
Писем стало приходить ещё больше. Читатели делились с Мариной своими впечатлениями о «Записках», писали много и тепло, поздравляли её с новым успехом.
Одним словом, от потока писем книга не спасла Марину.
Привожу несколько отрывков из этих писем:
«Дорогая Марина Михайловна! Я Вас очень люблю, как любят Вас тысячи женщин. Люблю за всё, что Вы совершили, и за то, что Вы — женщина совсем нового типа, социалистического стиля жизни. Я прочла Вашу книгу с большим интересом, от неё нельзя оторваться».
«Когда подумаешь, что это не фантазия, не вымысел, а настоящая, живая женщина, которая на каждом шагу могла поплатиться своей жизнью, так спокойно, так просто переживает всё, сразу приходишь к выводу, что на это способна только женщина нашей страны, женщина, освобождённая от всех пут, которыми была связана в капиталистическом обществе».