Жизненная сила - Страница 83

- Прекрасное место, прекрасное, - разливался переводчик.

Памир переглянулся с Уошен, позволив себе усмехнуться.

- Ну, как твое пойло? - поинтересовался он у Бесшабашного, состоявшего в основном из пластика и спрятанных моторов. Внутри него сидел скрюченный Локи, который мог видеть и слышать все, что видел и слышал содержавший его муляж. Во рту аппарата находился проницаемый пластик, и портативный компьютер передавал через него команды - как двигаться и что говорить. Локи был пассажиром, грузом. Такой способ еще с ранних дней Корабля часто весьма успешно использовался контрабандистами. И сейчас Памир посчитал, что ввиду острой нехватки времени и весьма специфической задачи такой род маскарада подойдет лучше всего.

Псевдоголос вновь засвистел, отвечая на вопрос Памира.

- Мое пойло дивное!

- Но что же в нем хорошего? - возмущенным голосом проповедника начал Памир. - Разве ты не помнишь, о чем мы с тобой говорили?

- Решение этого вопроса давно похоронено в море хаоса, - ответил Бесшабашный.

- Вот именно, - хором подхватили оба его собеседника и одновременно погрузили свои ложки в ароматное мороженое.

- Да, в море хаоса, - задумчиво повторила Уошен, глядя на Бесшабашного. И дыхание ее невольно участилось.

Гуляя по улицам и рассматривая странных чужих и не менее странных людей, спешивших по своим странным делам, Бродяги пытались осуществлять, так сказать, тотальный контроль. Нет, они отнюдь не были напуганы бесконечным космополитическим пространством Великого Корабля. На их улыбавшихся лицах и в насмешливых внимательных глазах не возникало ничего, кроме напряженного презрения, характерного для полицейских любых эпох и любого мира. Высокочувствительные датчики автоматически исследовали все странные тела вокруг, выдавая их секреты и доказывая, что бояться на улицах, в общем-то, совсем нечего.

И все-таки.

В глазах Бродяг таился нервный, детский, изматывающий страх.

Когда они подошли к кафе, Уошен быстро изучила их всего лишь посредством собственных внимательных глаз и опыта. Ясно, что эти пятеро провели всю свою короткую жизнь, готовясь к этому дню. К этой превентивной прогулке. Они всегда знали, что будут на борту Великого Корабля, возвращенного Строителям. Они прекрасно изучили свои роли и тысячу раз прорепетировали всевозможные сценарии развития событий - сценарии, без сомнения, написанные Миоцен - и, как любые дети, вели себя сейчас в полном соответствии с определенными для них ролями.

Наконец они здесь! Наконец они участвуют в управлении Кораблем! В конце концов, свершилось то, что было обещано им Тиллом, явившимся именем погибших Строителей! И они готовились к этому моменту с первого дыхания, с первого слова!

Но, несмотря на столь ясную предысторию и на отлично затверженные уроки, реальность места начинала кружить их неопытные головы. Вифкон поприветствовал их своим хвостом, и один из молодых Бродяг тут же сделал судорожное движение, словно парируя удар. Золотая птичка-ручеек присела на закованное в броню плечо и собиралась только спеть о чем-то хорошем, но была согнана неумолимой рукой. Потом сидевший за соседним столом и, вероятно, что-то знавший о Бродягах человеческий ребенок сказал:

- Это вам! Жук! Подарок! - и все увидели на его протянутой ладони огромное зеленовато-коричневое насекомое.

Впрочем, жук оказался тараканом, которого малыш поймал, вероятно, под одним из столиков.

Бродяга взял подарок и направил на его тельце и дрыгающиеся ножки датчики. Потом вопросительно посмотрел на товарищей, но, не получив никакой поддержки, решил, что надо сделать что-нибудь вежливое.

И потому засунул таракана в рот и разжевал.

И то, что перед этим представляло собой просто тихую улицу, окуталось подлинно смертельной тишиной. Пассажиры и несколько членов команды, не занятых на работе, затаили дыхание в ожидании, пока Бродяга проглотит таракана. И тогда он вдруг понял, что поступил не правильно, и растерялся. Что же надо сделать теперь? К счастью, ему вовремя вспомнился один из уроков, и он громко, с неуклюжим шармом произнес:

- Какой замечательный вкус!

Потом засмеялся, всеми силами стараясь скрыть от маленькой аудитории свое замешательство. Все с облегчением вздохнули.

В этой крошечной драме заключался большой урок, и Уошен поглядела на Памира, который, в свою очередь, быстро кивнул ей, сообщая, что он все видел и понял.

О Старом Премьере и о ее старых, покрывшихся пылью капитанах мало кто жалел. Переворот совершился быстро, практически бескровно, и потому новая власть - по каким бы мотивам она ни совершила переворот - обладала определенным обаянием, не говоря уже о других хороших качествах, всегда привлекавших туристов.

Эти Бродяги были совсем новым сортом людей, необычным и неизвестным, и потому так или иначе ими интересовались и их принимали.

Патруль продолжал обход и скоро добрался до столика Уошен. Бегло оглядев компанию, они не обнаружили ничего подозрительного и собирались пройти дальше. Но начальник патруля - сильная женщина с шоколадным загаром - все же заколебалась, увидев в этой троице что-то необычное. Она в упор посмотрела на Уошен, и та слишком поздно поняла, что неестественно внимательно разглядывает самого юного из полицейских с милым подвижным лицом и серыми глазами с поволокой. Он очень напоминал Дью.

Наверное, один из его далеких внуков.

- Прошу вас, ваши удостоверения личности, - решилась женщина.

Остальные Бродяги остановились и стали исподтишка глядеть на происходящее с профессиональным нетерпением.

Уошен, а потом и Памир предъявили свои новые имена и образчики кожи других людей. Последним исполнил просьбу Бесшабашный, действуя в полном согласии со своей природой - в переводчике бушевал целый шквал недовольных пронзительных звуков.

- Вы, конечно, власть, но я вас, конечно, презираю! Женщина, казалось, поняла эти звуки.

- Да, мы власть, но мы уважаем всех вокруг, - серьезно заметила она. Имена проверяемых были сверены с общим списком, все оказалось нормально, женщина вежливо поблагодарила. - Спасибо за полезное сотрудничество.

- Рады помочь, - за всех ответил Памир.

И Бродяги были уже готовы уйти, но почему-то все не двигались с места. Женщина даже сделала полшага вперед, но потом еще раз быстро оглядела Уошен и осторожно спросила:

- Почему вы не одобряете нас?

- С чего вы взяли? - довольно грубо ответила Уошен.

- Взяла. - В лице и манерах женщины было что-то от Ааслин, и вообще она меньше всех в этой пятерке походила на Бродягу. - Вы игнорируете нас, - с затаенным гневом продолжала она, тряхнула головой и добавила: - Вы считаете себя разумной интеллигенцией. Как я понимаю, на вас форма рационалистов, но… но вы не можете понять и сотой доли моего внутреннего мира. Разве не так?

- Может быть, отчасти и так, - согласилась Уошен.

Женщина направила на нее сканер в поисках малейших отклонений от нормы, какой-нибудь зацепки для еще более подробного исследования. Повисло неловкое молчание, и Уошен заговорила первой.

- А вот насчет вашего собственного мира. Этого Медулла оссиум…

- Что?

- Он кажется очень таинственным. И, я думаю, ни на что не похожим.

Женщина пожала плечами и, заставив себя говорить миролюбиво, процитировала одну из максим рационалистов: «Правильно поставленный вопрос рассеивает любую тайну».

- Где вы родились?

- В Хаззе.

- Когда?

- Сто пять лет назад.

- Город Хазз… Это на Медулле? - протянула с удивлением Уошен, стараясь припомнить, встречалась ли она когда-нибудь с этой женщиной.

- Да.

- Всегда?

Женщина почти проглотила наживку, но заколебалась и осторожно ответила, но не Уошен, а всем присутствовавшим:

- Медулла оссиум - небольшой мир, и с тех пор, как там живут люди, все так или иначе сделано Бродягами.

Уошен сидела неподвижно и молча. Тогда женщина обратилась к Памиру:

- Пожалуйста, сэр. Вы тоже можете задать какой-нибудь вопрос.