Жизненная сила - Страница 5

- К твоему сведению, фениксоподобные - не люди, а просто говорящие существа, утверждающие, что «образ жизни ты получаешь прежде крыльев». Это, моя милая, между прочим, означает еще и то, что их дети и внуки вовеки предопределены ненавидеть нас, как ненавидели нас и их предки.

- Если не больше, - неожиданно мрачно добавила тогда мать.

- Эти существа затаили недоброжелательность по отношению к нам, - продолжал отец. - И, поверь мне, они смогут быстро снова превратить ее в ненависть.

- Люди не такие, - усмехнулась острая на язык дочь. Но ее ирония осталась незамеченной, а, возможно, даже и не понятой.

Остального Уошен вспомнить не могла. Современный мозг - сочетание биокерамики, сверхпроводимых протеинов, древних жиров и квантовых сосудов - невероятно долговечен. Но, как и обычный мозг, склонен упрощать все, что ему известно. Он выпрямляет. Выравнивает. Его первейшими союзниками по-прежнему являются инстинкт и привычка, и даже мудрейшие души до сих пор используют искусство экстраполяции, что чаще всего является не чем иным, как обыкновенной поспешностью в суждениях.

Собравшись с мыслями, Уошен могла бы припомнить еще десятки стычек с родителями. Детство порождает свободу, избегающую ответственности; и она вспомнила несколько нелепых некрасивых скандалов, являвших собой разновидности обычных эмоциональных всплесков или, попросту говоря, истерик. Однако эти всплески не раз заставляли двоих способных инженеров сидеть в темноте спальни и недоуменно спрашивать себя, как и когда они успели превратиться в таких ужасных и бестолковых родителей.

Фениксоподобные стали для Уошен и ее ближайших друзей событием, настоящим поворотным пунктом или тем, о чем можно в просторечии сказать: «Клюнул жареный петух».

Родилось небольшое и нестройное политическое движение. Его самые отчаянные последователи, вроде Уошен, публично протестовали против существования тюрьмы. В конце концов, кульминацией их усилий стала шумная демонстрация, устроенная прямо перед станцией Премьера. Тысячи молодых людей требовали свободы и милосердия. Мелькали плакаты с изображениями бескрылых фениксоподобных в черных железных цепях. Это было значительной и смелой акцией, принесшей даже некоторую победу: юным делегатам разрешили посещать тюрьму, лично наблюдать за соблюдением условий содержания узников и даже разговаривать с несчастными чужими под бдительным оком капитанов.

Именно там Уошен и встретила первого в своей жизни чужого.

Фениксоподобные отличались замечательной красотой. Однако этот был просто исключительным. Сильные крылья оканчивались ярчайшей золотой бахромой с отливом в черноту, а тонкое значительное лицо состояло, казалось, лишь из клюва и глаз. Эти глаза цвета медного купороса сверкали, как отполированная гемма, а клюв, переливающийся гагатом, казался невероятно острым. Неожиданно представший изумленному взору во всей своей красе Уошен фениксоподобный мужчина открывал его во время пения и затем подолгу держал открытым, жадно заглатывая кубометры воздуха, необходимого для того, чтобы перелетать с места на место - и жить.

Аппарат на его груди переводил изысканные песнопения на человеческий язык.

- Здравствуй, - сказал он Уошен и назвал ее «человеческой наседкой»..

В их делегации было еще несколько молодых девушек, но Уошен явно выделялась из всех. Следуя заранее принятому и согласованному еще несколько недель назад протоколу, она взяла на себя роль посредника при переговорах с заключенными.

- Мы хотим помочь вам, - настаивала она. Ее переводчик мгновенно переводил слова в песни. - Мы хотим добиться вашего свободного передвижения по всей территории Корабля. А пока это недостижимо, хотим устроить вашу жизнь здесь наиболее удобным образом.

Коробка на груди фениксоподобного ворчала в ответ:

- Будь прокляты все удобства.

Делегация молодых людей даже растерялась, услышав такой ответ.

- Как тебя зовут, человеческая наседка? - неожиданно пропел фениксоподобный, обращали свой взор на смутившуюся девушку.

- Уошен.

Перевода не последовало. Это означало, что на язык фениксоподобных перевести ее имя невозможно. Но молодой фениксоподобный напрягся, набрал побольше воздуха и пропел в переводе на человеческий язык - «белоснежное перо».

Ей понравилось такое имя, о чем она не преминула тут же сказать ему, а спустя мгновение рискнула даже задать встречный вопрос.

- А как твое имя?

- Суперэкземпляр мужественности, - последовал ответ. Уошен было засмеялась, но тут же прервала смех и тихо

спросила:

- Мужественный… Можно я стану называть тебя просто Мужественный?

- Да, Белоснежное Перо. Ты - можешь. - Перья веером поднялись над гагатовым клювом - так улыбались фениксоподобные - длинная рука коснулась плеча Уошен, и сильная маленькая ладонь нежно, очень нежно погладила верхние перья ее собственного огромного крыла.

Вся делегация имела специальные крылья.

Эти крылья были снабжены крошечными реакторами, приводившимися в движение мускулами владельцев, но что самое главное, крылья имели тончайшие сенсоры чувствительности. Последующие десять дней по человеческому времени молодежь предполагала прожить среди фениксоподобных в качестве наблюдателей. Поскольку никто в обозримом пространстве и не собирался угрожать им, опасности не предвиделось. Но даже не обращая внимания на то, что тучи слишком плотны, а гром слишком громок, они мало что могли увидеть и записать. И все-таки каждый на свой лад пытался общаться с многочисленной, подозрительно настроенной аудиторией.

Может быть, именно поэтому Уошен и сделала Мужественного своим любовником.

Это был провокационный, эпатирующий своей откровенностью поступок, и ей оставалось только надеяться, что слухи о нем не дойдут до ее родителей.

Но в этом поступке не было цинизма. Может быть, было нечто, действительно похожее на любовь, по крайней мере, желание. Желание, возбужденное и обликом чужого, и роскошными, похожими на сон декорациями, в которых все происходило, и тем радостным чувственным счастьем, которое пришло с ощущением мощи крыльев за спиной и ветра, ласкавшего обнаженную плоть.

Или она решилась на такое лишь из простого любопытства?

Или, отставив в сторону любопытство, за этим стоял политический акт, совершенный ради куража, из идеализма или элементарной наивности?

Но как бы то ни было, она соблазнила Мужественного.

Посреди рожденных в воздухе джунглей, прислонившись длинной спиной к теплой и гладкой поверхности какого-то растения, Белоснежное Перо захватила внимание чужого. Прямо-таки потребовала его. Он быстро кончал, но столь же быстро был снова готов к соитию, неутомимый, с мощным, подобным огромной домне телом, он удерживался над ней с непостижимой грацией. И, наконец, она уже умоляла его:

- Остановись, довольно, дай мне передохнуть…

Ее тело было растерзано, растерзано жестоко.

Совершенно спокойно и даже с интересом ее возлюбленный смотрел, как кровь струится меж ее широко раздвинутых ног, алая поначалу, но быстро чернеющая в обогащенном кислородом воздухе. Кровь свертывалась, и истерзанная плоть начинала восстанавливаться, восстанавливаться без шрамов и с минимальной болью, которая в более раннем возрасте неизбежно привела бы Уошен к смерти. Теперь же все исчезало, словно ничего и не было.

Мужественный молчал и лишь усмехался в свойственной ему манере мерцания крыльями.

А ей захотелось слов.

- Сколько тебе лет? - Но он не ответил, и тогда она спросила погромче. - Сколько?

Он сказал, используя календарь фениксоподобных.

Мужественному, по человеческим меркам, было немногим более двадцати лет. Что говорило о среднем возрасте. Даже о зрелом среднем возрасте по их меркам.

Уошен нахмурилась.

- Я могу помочь.

- Чем и в чем? - пропел фениксоподобный.

- Я могу заменить твои ДНК на более перспективные в генетическом отношении; липидный обмен будет происходить гораздо лучше. - Она говорила и видела, что эти слова удивляют ее саму даже куда больше, чем его. - Конечно же, эта техника сложная, но она надежна. Родители моих друзей настоящие врачи, они без труда изменят твою плоть, и ты станешь бессмертным.