Жизненная сила - Страница 4

Но вместо того, чтобы смягчиться, Уошен продолжала напирать.

- Для вас приготовлено пустое помещение. Как вы и просили. Оно запечатано и герметизировано. Там много места и в изобилии вашей идиотской пищи. В вашем новом доме делайте что хотите. За исключением размножения. На размножение требуется мое личное разрешение и дополнительная плата. Дети будут являться пассажирами, и потому их статус в полном моем распоряжении. Если я сочту нужным, то выкину их за борт в любой момент. Понятно?

Переводчик повторил вопрос, а затем мягким бесполым голосом сообщил Уошен ответы камбалоподобных.

- Есть, господин капитан.

- Разумеется, ваша честь.

- Вы меня напугали, господин.

- Когда все это кончится? Мама! Я есть хочу! Уошен подавила усмешку и, переведя дыхание, ответила на последний вопрос:

- Так будет всегда. До тех пор, пока однажды я не вышвырну вас с Корабля.

Другие капитаны практиковали изгнание, разумеется, вполне человеческим образом. Такси или иные звездолеты брали на борт беспокойных существ и развозили по домам или, чаще всего, в такие миры, где они имели несомненную возможность выжить.

- Но не ошибитесь! - прорычала Уошен. - Я люблю свой Корабль. Здесь я родилась и здесь умру, а до той поры буду делать все, чтобы защитить его древние стены и благородные камни от всего и всякого, кто не выкажет ему полного и совершенного уважения. Поняли меня, дурилы?

- Да, ваша честь.

- Вы божий посланник!

- Так она закончила? А то мой язык онемел от голода!

- Заканчиваю, - громче прежнего произнесла Уошен. - Но вы будете под присмотром. С этого момента и навсегда я стану следить за вами, как Фантом Ночи.

Последнее заявление вызвало почтительную тишину.

Фантом Ночи - это Бог камбалоподобных. Его имя, будучи произнесенным переводчиком на родном языке существ, вызвало дрожь даже у стращавшей их всех Уошен.

С привычным высокомерием она развернулась и пошла прочь.

Квинтэссенция капитана. Одна из хозяек галактики.

В этот момент она казалась тем самым мифическим чудовищем, что похищает души осмелившихся заснуть.

Уошен уже давно достигла того возраста, когда прошлое кажется слишком огромным, чтобы помнить его, когда даже наиострейшие, важные воспоминания теряют и свои мелкие детали, и целые столетия, и от любимого детства остается лишь ряд разрозненных фрагментов. Когда даже то, что врезано в память алмазом и неподвластно времени продолжительностью в десять миллионов лет, блекнет до смутных картинок.

Первыми инопланетянами в жизни Уошен оказались фениксоподобные.

Это произошло, когда Корабль еще не вошел в Млечный Путь, сама Уошен была почти ребенком, а ее родители - инженеры, попавшие на Корабль с первыми звездолетами - составляли часть большой команды, создававшей для фениксоподобных их обиталище.

Этих чужих не любили. К тому же они попытались завоевать судно. Операция прошла, разумеется, неудачно, но простить такое было трудно. Отец Уошен, обычно весьма снисходительный к ошибкам других, открыто утверждал, что его работа напрасна, и что это, вообще-то говоря, не работа, а преступление. «Отведите этому дерьму какие-нибудь дрянные катакомбы, дайте немного воды и минимум пищи. И забудьте о них. Таково мое скромное пожелание».

Вспомнить, что говорила тогда мать, Уошен не могла, ибо не помнила и своих-то пристрастий в то время. Не помнила она и того, зачем в первый раз посетила тюрьму. Искала ли она родителей? Или это случилось позже, когда все работы были уже закончены и молодежь влекло туда простое любопытство?

Но зачем бы она ни пришла туда, сейчас ее воспоминания об этом имели весьма мрачный оттенок.

Уошен никогда не видела Смерти. На ее коротком счастливом веку на борту не умер ни один человек. Болезни и старость были приручены, и человеческие тела могли переносить даже чудовищные повреждения. Если человек поступал осторожно и здраво, ему не от чего было умирать.

Но фениксоподобные исповедовали иной вид убеждений. Они жили в маленьком горячем мирке. Жабры их были усилены трехстворчатыми, наполненными черной кровью легкими, и обмен веществ шел быстро и необычайно интенсивно. В то время как большинство крылатых разумных рас вяло парило или планировало, фениксоподобные реяли подобно соколам, будучи размером с человека. Умелые охотники и решительные воины, они обладали древней культурой, гораздо более древней, чем человеческая. И все-таки, несмотря на мощь новейших технологий, бессмертия они не достигли - и большинство из них благодарило за это судьбу.

В устах людей их название звучало двусмысленно.

Слово «феникс» принадлежало древнему египетскому мифу. Или это была история с Марса? В любом случае, название подходило им лишь отчасти. Во-первых, они не были птицами, а во-вторых, едва доживали до пятисот лет. У большей их части уже к тремстам годам физическая немощь и дряхлость отнимали способность полета, песен и величия.

После смерти тело вместе с церемониальным гнездом сжигалось. Однако вместо того, чтобы наградить их сладким воскрешением, семья или друзья забирали холодный белый пепел, а затем ветра и другие соплеменники разносили эти мягкие останки во все концы их огромной тюремной клетки.

Для них построили дом отнюдь не из милосердия. Премьер, как всегда, преследовала при этом далекоидущие цели. Если Корабль будет привлекать пассажиров иных рас, то команда должна знать, как, что и почему происходит на его необозримых окраинах, а потому решила превратить глубокие пещеры в жилища, где любые биологические виды чувствовали бы себя как дома. Главному инженеру было приказано попробовать осуществить это. Только вечность спустя, уже научившись понимать Премьера, Уошен смогла представить себе женское нетерпение, столкнувшееся с манерой ее отца - талантливого исполнителя, осмеливавшегося ворчать по поводу своей работы и не видевшего в явной ее сиюминутной бессмысленности всех грядущих выгод.

Обиталище фениксоподобных представляло собой род своеобразной магнитной бутылки.

Или контейнер с антивеществом, хотя таковое предположение являлось лишь дикой догадкой. В любом случае оно было настоящей тюрьмой.

Тюрьма имела пять километров в диаметре и более чем двадцать в глубину и являла собой настоящий колодец густого теплого воздуха, прикрытый плотными облаками и с массой плавающих растений. Там находились всевозможные биологические формы, взятые со звездолета фениксоподобных, а затем окультуренные и приспособленные к местным условиям. Света в звездолете не было, поэтому на искусственном небосклоне установили специальные лампы, зажигающиеся и гаснущие с необходимыми интервалами. Ни тайфунов, ни бурь в помещении не предусматривалось, поэтому воздух циркулировал благодаря спрятанным вентиляционным трубам и другим инженерным хитростям. А для того, чтобы скрыть круглые стены, любые поверхности прикрывались подобием бесконечных облаков - иллюзией, правдоподобной лишь для людей, но не для фениксоподобных, подлетавших к ним слишком близко.

Тюрьма предназначалась для содержания побежденных и врагов, но и те, и другие быстро старели и оставляли ее навсегда.

Уошен довелось наблюдать похороны одного старого воина. Теперь это казалось невероятным, но она помнила, как стояла среди тысячи себе подобных на платформе рядом с огромной полукруглой стеной, вцепившись в поручни и глядя на крылатые тени, пролетавшие мимо грациозно и смело, с громкими песнями, слышными даже за неумолчным шумом ветра и уносившиеся все выше и выше.

Когда же начали развеивать пепел, понесшие утрату оказались слишком далеко, чтобы рассмотреть их. Никто не сомневался, что они это сделали нарочно.

Юная Уошен долго обдумывала увиденное и на следующий день, а, может быть, и год, предложила:

- Давайте отпустим оставшихся фениксоподобных на свободу, ведь все те, кто были когда-то нашими врагами, давно уже умерли.

Отец был озадачен таким поворотом мыслей и решил на всякий случай предупредить свою мягкосердечную дочь.