Жизнь-река (СИ) - Страница 3

Время безжалостно диктует свои права, всё и всех расставляя по местам.

Я видел дряхлого адмирала, ставшего ярмом для родственников. Ордена, шитый золотом мундир, офицерский кортик и фотографии в семейном альбоме уже ничего не значили для тех, кто, сморщив нос, ухаживал за больным героем–моряком.

Помню жадного ворюгу–предпринимателя, зарезанного бритоголовой братвой прямо в больничной палате. Дворец–коттедж этого наглого жулика его выродки не смогли поделить. Передрались до смерти за папино наследство. Интересно, если бы этот вор — так называемый бизнесмен — знал, чем всё кончится, стал ли бы он хапать, обманывать, строить огромный дом? Вот вопрос!

Знаю людей попроще: извечных трудяг, живущих по принципу: «Работаю, чтобы жить». А не наоборот. Сетуя на свой незавидный удел, как проклятые гнут они спину сначала за хлеб с маслом, за комнатушку в общаге, за одежонку путную, за меблишку недорогую. Потом в поте лица пашут за ветчину и торт к чаю, за квартиру улучшенной планировки, за шубу модную, за мягкую мебель, за ковёр и хрустальный сервиз. С годами растёт аппетит. Работают, ведь, чтобы жить. Осетринки, сёмги, икорки чёрной к обеду хочется, квартиру двухуровневую, итальянскими диванами уставленную, манто шиншилловое, вазу китайскую, перламутром и жемчугом инкрустированную. А жизнь идёт… О чем вспомнят эти люди? Сколько банок икры съели? Какой фарфор разбили на вечеринке пьяные гости? Повздыхают о манто, источенном молью. Об изодранном кошачьими лапами и обделанном собачьей мочой диване. С сожалением поговорят о вазе, за бесценок сданной в комиссионный магазин. И только…

Или взять, к примеру, обыкновенных дачников. Нет, не тех, гуляющих подобно чеховским героям в белых кружевных платьях, в широкополых пляжных шляпах с лентами, в длинных, по локоть, перчатках и под зонтиками. Не тех франтоватых мужчин в полосатых панталонах, при галстуках–бабочках и с тростями, а садоводов и огородников, до трясучки в заскорузлых руках лопатящих грядки, а следующей весной выбрасывающих на помойки перебродившие компоты, застарелые, раскисшие огурцы и помидоры, гнилую картошку, капусту, начавшие прорастать в погребах ящики с морковью, редькой, свёклой.

Я видел на городских свалках вполне сносные диваны, шкафы и другую рухлядь, еще не так давно приобретённую после долгих семейных препирательств, но уже выброшенную за ненадобностью. Там полно рваной одежды и обуви, много приличного тряпья, вышедшего из моды. На приобретение всего этого разнообразия дерева и металла, разноцветья ткани и кожи, безжалостно сталкиваемых бульдозером в котлован, затрачено столько труда, сил, здоровья и времени, что в целом для большинства граждан составило всю их жизнь, стало её смыслом. Или бессмыслицей?! Ибо придумывание всяких занятий — лучшее средство спасения от отсутствия смысла. Это не я, это Артур Шопенгауэр, немецкий философ, ещё двести лет назад заметил.

Так что же важного, весомого, значимого сделали накопители дорогих побрякушек и вещей, рано или поздно превращающихся в хлам, в предметы распрей и раздоров?

Посвятили свою жизнь служению Богу, защите Родины?

Заняты военно–патриотическим воспитанием молодёжи?

Отдают все силы охране правопорядка и борьбе с организованной преступностью?

Просыпаются по утрам с благими мыслями о том, как своими руками построить часовню в память о погибших на войне земляках или собор с золочёными куполами, услаждающий слух перезвоном колоколов, воздвигнуть Поклонный крест во имя Христа—Спасителя? Нет! Алчны их мысли и дела. Потому, что тот, кто работает ради обогащения, есть человек без огонька в душе. Без светлой мечты.

Урвать сегодня больше, чем вчера — кредо накопителя. Без разницы как: заработать честно, хапнуть мошеннически или грабежом. Ведь главная концепция: «Работать, чтобы жить». Красиво, в достатке, в комфорте и роскоши. А не наоборот: «Жить, чтобы работать». Творчески, в гармонии с природой, создавая прекрасное, оставляя в сердцах людей благодарную память о себе. Вспомним Николая Алексеевича Некрасова:

Сейте разумное, доброе, вечное,

Сейте! Спасибо вам скажет сердечное

Русский народ…

Бекасиная дробь по толстой слоновьей шкуре — эти слова до обывателей–потребленцев! Их жизненные позиции и нравственные принципы сведены в одну морально–этическую норму: есть, спать, справлять нужду, хапать. Поел вкусно, поспал мягко, опростался в туалете и поспешил деньгу зашибать. Хапнуть, украсть, выклянчить, горбом заработать — кто как сможет, кто на кого учился. Добыл денег — много или мало — смотря от способностей — потратил. На продукты, на вещи, на недвижимость. Для того, чтобы опять есть, спать, справлять нужду… И так каждый день. Каждый год. Всю жизнь… Вперемежку с развлечениями, в зависимости от характера и возможностей индивидуума. Одни отдыхают с граблями, с вилами и лопатами на дачах, другие греют пузо на Канарах. Одни рады вылазке в лес за грибами, на рыбалку. Другие предпочитают сауны, казино, ночные бары, круизы на океанском лайнере. Одни на пикниках пьют дешёвую водку, заедают подгорелыми шашлыками. Другие, блаженствуя в шезлонгах, попивают элитный коньяк и закусывают дорогими конфетами, где всё то же самое: есть, спать, справлять нужду. И заботы: как больше добыть денег, чтобы ещё вкуснее есть, мягче спать. Сидя на унитазе думать: «Как ещё хапнуть деньжат, где ухватить, кого ободрать? Да побольше. Хочу ещё вкуснее жрать! Ещё больше в рот запихать! В три горла пить! Ещё шире кровать поставить! На золотом толчке сидеть!». Неужели не противно? Неужто и впрямь любители толстых пачек купюр надеются жрать за десятерых и не страдать запором на своих драгоценных унитазах? Или и впрямь рассчитывают купаться в роскоши вечно? Думают прихватить свои богатства в мир иной?

Нет, неуважаемые господа толстосумы, богачи, олигархи и прочие ударники капиталистического труда. Придёт и ваше время. Оно не за горами. Оно так близко от вас, что вы и не представляете, если надеетесь на вечное благо на этом свете. Это просто наглость думать так, господа олигархи и прочие любители обогатиться! Очень скоро, неуважаемые, начнёте какать и мочиться под себя. От вас будет дурно пахнуть. Близкие, зажимая рты и носы платками, будут притворно улыбаться, избегая смотреть на ваши смрадящие мощи, и думать: «Скорее бы прибрался старпер чёртов… Задрал всех своими клизмами». Или в адрес некогда прекрасных дам, блиставших в былые времена роскошными нарядами, дорогими украшениями, но только не умом: «Как она измотала всех нас, старая хрычовка! Уж и на покой пора…». И злой, капризный шёпот внучек возле постели больной, немощной старухи:

— Бриллиантовое колье бабка мне обещала… — Нет, мне! — Заткнись, уродина! Тебе бусы жемчужные… — Надоело ждать обещанное. Как думаешь: долго ещё протянет эта карга? Высохла как кочерёжка, а никак не загнётся.

— Да, поди, приберётся скоро… Не душить же её подушкой!

Не помогут вам, неуважаемые господа, сундуки с золотом и алмазами, банковские счета на тысячи, миллионы и миллиарды долларов. Явится за вами бабушка в балахоне и с косой острой, снесёт с плеч головушку буйную, неразумную на радость наследникам. И пользы от вас соотечественникам не будет никакой, ибо при жизни вы думали лишь о богатстве, роскоши, приятном безделье. Делали деньги ради денег, ради своего благополучия. Вы не оставите на земле сколько–нибудь приметный след, кроме выпендристых личных дворцов, аляповатых коттеджей, испохабивших берега рек, озёр, морей, горных склонов. Из века в век живут только искусства, творения людей, соборы и храмы, создаваемые велением души и сердца. Куда подевались тысячи тысяч именитых купцов, золотопромышленников, владельцев пароходных компаний, заводчиков, фабрикантов и прочих шкуродёров? Назовите хоть одного!

— Граф Орлов, Савва Морозов и Савва Мамонтов, Акинфий Демидов, Николай Путилов, — скажете вы. Ну, а ещё? Что, провал в памяти? Или просто не знаете? Ведь богачей были тысячи! Ну, напрягайтесь, думайте! — Павел Третьяков! Картинную галерею создал, всю жизнь полотна лучших художников собирал да народу их и отдал!