Жизнь на кончиках пальцев (СИ) - Страница 55

— На тумбочке твой ужин, — Леночка цедила каждое слово так, будто делала огромное одолжение той, к кому обращалась.

— Я не голодна, — Диана раздевалась, собираясь отправиться в душ.

— И куда я, по-твоему, это дену?! — Леночка выпрыгнула из кровати, словно подброшенная пружиной и встала на пути Дианы к двери, перегородив выход.

— Не знаю, — пожала плечами Диана. — Можешь съесть сама, — усмехнулась, — а можешь выбросить.

— Да как ты смеешь! — Лицо Леночки покрылось румянцем от возмущения. — Я ведь для тебя стараюсь! Ты в последний раз когда взвешивалась?! Посмотри на себя! Эта гадюка Звездинская что, не видит твоей худобы?!

— Лена, — Диана, чувствуя неизбежность разговора, навязываемого подругой, устало села на кровать. — Мстислава видит все, что нужно. И коль скоро не делает замечаний относительно моего веса, а она их, ты уж поверь, не делает, значит, все в порядке. Тебе не стоило унижаться перед поварами и просить для меня еду. И впредь больше этого не делай.

Леночка смотрела на подругу так, словно увидела её впервые. Она надеялась, что Диана, едва ли не со слезами на глазах, станет благодарить её за заботу. Будет за обе щеки уплетать яйцо, а потом они помирятся и отпразднуют радостное событие разделенным напополам яблоком. А вместо этого заботливая подруга услышала в ответ: ешь сама или выброси?!

— Ты не можешь со мной так поступить! — Леночка была готова разреветься вместо Дианы. — Я ведь для тебя старалась! Я ведь помириться хотела!

— Не нужно, — вздохнула Диана. — Ни стараться, ни мириться… ничего не нужно.

— Но почему?!

— Потому что я не хочу. Я не знаю тебя, Лена. Я не знаю вот эту девушку, которой ты стала в считанные месяцы. И получать от незнакомки удары и оскорбления не намерена, — Диана поднялась с кровати. — А теперь, дай мне пройти. Нужно выкупаться и ложиться спать. Я очень устала.

— Я знаю, что погорячилась! — пыталась настаивать Леночка. — Но я хочу, чтобы ты поняла! Я люблю Сергея и буду бороться за него до конца!

— Лена, я все понимаю, — вздохнула Диана. — И тебе не нужно ничего объяснять. Я не враг тебе, и в данном случае, ты борешься с ветряной мельницей.

— Может, мы сумеем поговорить?

— Конечно, когда захочешь. Но сегодня я устала, хочу принять душ и отдохнуть, — Диана шагнула навстречу подруге: — Пропусти меня.

Леночка сделала шаг в сторону.

Диана направилась к выходу из комнаты.

— Мне жаль, что Сергей встал между нами, — говорила Леночка в спину подруге.

— Если бы только это, — вздохнула Диана, закрывая за собою дверь.

Леночка смотрела на сиротливо лежащее на тумбочке яйцо, которому была отведена роль вестника перемирия.

Лицо девушки искривилось в недовольной ухмылке.

Яйцо полетело в противоположную стену, но отчего-то угодило в окно.

По стеклу поползли едва заметные трещины.

Ласковый теплый июнь, первый месяц долгожданного лета, согревал жителей Южной Пальмиры и сам Город днем и остужал дороги, тротуары, парки и скверы ночами, которые все еще оставались прохладными.

Закончились экзамены в обычных, общеобразовательных школах и ученики отправились на заслуженный, выстраданный отдых.

Закончились экзамены в хореографическом училище. Правда, не все лица будущих балерин и танцовщиков светились радостью. Среди них были те, кто не сумел перейти в следующий класс, и причин тому было множество.

Даже при самой перспективной генетике, даже при титаническом трудолюбии, растущий организм может выдать неприятный сюрприз, и если резко начавшего расти и набирать вес мальчика все же переводили в следующий класс, дав строжайшие рекомендации в плане корректировки питания и продолжения занятий летом, то для девочек, которые, с точки зрения обывателя, оставались невысокими и худенькими, лишние для возраста сантиметры и килограммы становились фатальными.

Конечно, их никто уже не высмеивал и не попрекал. Время каторжного труда и драконовского воспитания прошло. Педагоги утешали и несостоявшихся балерин и их родителей. Давали наилучшие характеристики. Рекомендовали отдать девочку в школу бального, современного или народного танца, где её, отучившуюся несколько лет в хореографическом училище, возьмут с дорогой душой!

Но для классического балета параметры важны, как нигде! И даже танцовщицы, навсегда застрявшие в кордебалете, не должны выделяться ни ростом, ни, тем более, весом.

Наибольше количество отчисленных приходилось на учениц с четвертого по шестой классы. Как раз в этом возрасте у девочек начиналось гормональное созревание, и опытный педагог понимал, что Рубикон перейден. Ну не станут у будущей балерины уже плечи или бедра! И меньше ростом ей не быть! И даже если случится чудо и девочка остановится в развитии к тринадцати-четырнадцати годам, то рисковать, продолжать вкладываться в неё, в надежде на лучшее — никто не будет! Да и чудеса, если и происходят, то крайне редко.

В первый класс хореографического училища зачислялись, как правило, тридцать учениц. До выпуска, в самом лучшем случае, «дотягивала» от силы половина.

А потому, покидали кабинет Звездинской, бормоча сквозь зубы проклятия, зареванные девочки и их разъяренные мамочки, которые, впрочем, понимали — вины старшего педагога хореографического училища в том, что дочурка «растет как на дрожжах» нет совершенно никакой.

После экзамена учащиеся буквально на следующий день разъезжались по домам.

Все, кроме тех, кто в этом году выпускался.

Им предстояло принять участие в концерте, который во многом предопределит дальнейшую карьеру.

Ну а пока, в оставшиеся дни, выпускники до изнеможения репетировали в танцклассах, оттачивая каждый элемент, каждое па, каждое движение.

В общеобразовательных школах выпускные балы всегда планировались на двадцать второе июня. Хореографическое училище именно в этот день должно показать, чего достигли его выпускники, на сцене Театра Оперы и Балета.

В этом году выпускались двенадцать девушек и десять юношей. Такое соотношение не было чем-то необычным. Скорее, наоборот. Как правило, балерин, доучившихся до выпуска, всегда намного больше. Каждый из выпускников должен исполнить и сольный, и парный танец. И конечно, то, что если и не с лучшим, то с самым красивым выпускником будет танцевать соплюшка-семикласница, у выпускниц восторга не вызывало. Потому как вместо па-де-де с партнером им предстояло ограничиться па-де-труа или групповым танцем, в котором примут участие только балерины.

Каждый из выпускников надеялся, что сумет поразить талантом не только приглашенных на концерт родственников и знакомых, но и хореографов, отдавших предпочтение именно этому училищу в надежде увидеть и заманить к себе будущую звезду. Ну, или, на худой конец, перспективного танцовщика второго плана.

Каждый из выпускников посматривал на вчерашнего соученика, как на врага, видя в нем конкурента.

Именно поэтому для выпускного концерта никогда не проводилась совместная генеральная репетиция. Дополнительная нервотрепка никому не нужна.

Но обойтись без прогона на сцене театра невозможно! А потому, для каждого хореографа и его подопечного предоставлялось определенное время, чтобы «познакомиться» со сценой именно в этом выступлении. Дать возможность педагогу увидеть, как будет смотреться танец на сцене, а не в танцклассе.

Мстислава Звездинская была довольна и собой, и своими учениками.

Впрочем, в Истомине она не сомневалась ни единой секунды! И дело не только в том, что Сергей талантливый танцовщик. Мстислава не понимала, что во многом видение перспектив ученика усиливается её влюбленностью в юношу.

Она со страхом ждала того дня, когда «её Сереженька» сообщит, что не изменил своих намерений и собирается вернуться в Северную Пальмиру. Выбирала подходящий момент, чтобы поговорить с ним серьезно.