Жизнь на кончиках пальцев - 3 (СИ) - Страница 43

— До свиданья, девочки, — пробормотала Валюша, чуть ли не бегом последовав за Халфиным.

Они успели запрыгнуть в последний автобус, идущий в центр.

Подтолкнув девушку к окну, Тимур, на лице которого оставались следы гари, сел у прохода, словно огораживая от возможного нападения. Но к счастью, кроме них в автобусе была только одна пара, целовавшаяся на виду у всех и ни на кого не обращающая внимания, да двое мужичков, бывших явно навеселе, и что-то доказывавших друг другу.

Все произошло настолько быстро, что Халфин не имел представления о том, что будет дальше.

Нужно где-то переночевать. Отсидеться, хотя бы пару дней.

У него не было с собой ничего. Ни вещей, ни денег, ни документов. Все сгорело в огне вместе с единственным родным человеком.

Тимур напряжено думал о том, куда он может отправиться. И вспомнил о юноше, с которым служил в одной части.

Юноше из хорошей семьи, живущей в престижном районе.

Халфин так и не понял, почему, за какие грехи, родители не «отмазали» его от армии.

Еще в первые месяцы службы Тимур вступился за зеленого солдатика, не дал «дедам» всласть поизмываться над ним. Они так и держались вместе два года. Уходя на дембель, товарищ вписал в альбом адрес своего проживания. Альбом остался под развалинами, но запомнить несложный адрес не составило труда: Седьмая станция Большого Фонтана, улица Петрашевского, дом семь, квартира семь.

— Быстрее, — Тимур схватил Валюшу за руку и побежал к трамваю, стоявшему на кругу у вокзала.

Через сорок минут он нажимал кнопку квартирного звонка.

— Ну и видок у тебя, — пробормотал бывший сослуживец, рассматривая Халфина через дверную цепочку.

— Откроешь, или нам лучше уйти? — Тимур не собирался обсуждать свой внешний вид, стоя на лестничной площадке.

— Входи, — дверь закрылась, послышался лязг снимаемой цепочки, распахнулась снова, впуская стоявшую за нею пару.

Валюше постелили с маленькой спальне и она, утомленная событиями, вскоре уснула.

Мужчины отправились на кухню.

— Выпить есть? — поинтересовался Тимур.

— Найдется, — кивнул сослуживец, водружая на стол початую бутылку водки. — Может, просветишь, какими судьбами оказался в нашем районе? Вроде, от Заставы далековато.

Халфин налил полный стакан и выпил залпом. Не вдаваясь в подробности, быстро пересказал события последних дней.

— Вот такие дела, дружище, — с тоской посмотрел на пустую бутылку. — Ни денег, ни документов, ни дома. Только беременная баба на руках да кореша, которые не преминут воспользоваться случаем, чтобы всадить перо в бок для острастки оставшимся. Но делать нечего. Если не выгонишь мою Валю, завтра съезжу на Заставу. Узнаю что там и почем. Бабушка хранила документы в жестяной коробке в шкафу. Может, хоть они уцелели.

— Вряд ли, — пожал плечами сослуживец. — Если был такой пожар, как ты описываешь, то и коробка расплавилась, и все содержимое сгорело.

— Но нужно ведь что-то делать! — Тимур сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Нужно, — кивнул хозяин квартиры. — Завтра приедут родители. Я им о тебе рассказывал, когда демобилизовался. Отец что-то подскажет. Так что иди, ложись спать. Только душ прими вначале, а то выглядишь, как черт, которого изгнали из преисподней.

Тимур проснулся от голосов, едва различимых за стеной спальни. Увидел, что Валюша давно не спит. Успела одеться и причесаться и тихо смотрит в окно, стараясь не разбудить его.

Он встал, быстро натянул джинсы и рубашку. Посмотрел на куртку в пятнах гари и отбросил её в сторону.

— Побудь пока здесь, — велел девушке. — Мне поговорить нужно.

— Добрый день, Тимур, — из-за стола встал мужчина и протянул Халфину руку. — Сын рассказал мне о ваших злоключениях. О том, как вы поддержали его в армии, я знаю. Долг платежом красен, а потому хочу предложить вам вот какой вариант для, так сказать, легализации.

— Я слушаю, — Тимур, пожав руку мужчины, сел напротив.

— Вам нужно жилье, — начал говорить мужчина. Продолжил, увидев кивок Халфина. — Вам нужна работа. И вам нужно время, чтобы восстановить документы. При этом, возвращаться в свою клоаку, — Тимур поморщился, услышав, как назвали его родной район, — вам нежелательно.

— Вы повторяете то, о чем я и сам знаю! — начал злиться Халфин.

— А вы, молодой человек, научитесь не перебивать, а слушать! — голос отца сослуживца стал властным и не терпящим возражений. Но мужчина тотчас улыбнулся. Добродушно и открыто: — Ваша спутница, у которой, как я понял, паспорт на руках, устроится на работу дворником. Вам предоставят ведомственное жилье, ну и, конечно, зарплату.

— Валюша не сможет мести улицы, — попытался протестовать Тимур. — Она маленькая и слабенькая. Да еще и беременная. Куда ей с метлой управляться?

— А вы на что? — удивился собеседник. — Или только детей делать умеете, да гоп-стопом промышлять?

Через три дня Тимур и Валя въехали в крохотную полуподвальную квартирку в старом доме на Молдаванке.

Через месяц Халфин получил новый паспорт и официально устроился на работу в тот же ЖЭК, в котором трудилась его жена.

Еще через неделю они расписались.

Тимур угрюмо сгребал лопатой снег, которого в эту зиму выпало немеряно. Он думал о том, что будет дальше? Ведь работа дворником явно не то, о чем он мечтал. И тут же одергивал самого себя: «А о чем ты мечтал? Воровать и грабить? Греби лопатой, мечтатель, и будь счастлив тому, что у твоей жены есть крыша над головой и деньги на колбасу и хлеб!»

Валюша родила первого апреля. Девочку назвали Еленой.

Все чаще в день получки или аванса Тимур покупал в гастрономе бутылку водки для себя и вино для Валюши. Жена не протестовала. Уложив Леночку спать, с удовольствием присоединялась к мужу.

Правда, веселили и расслабляли Тимура только пара первых рюмок. Выпивая очередную, он становился все угрюмее и агрессивнее. Видел в жене причину своего незавидного положения и, непонятно от чего, поднимал на Валюшу руку.

Если бы она дала ему отпор в первый раз!

Если бы изначально не простила побои!

Но Тимур сгребал в охапку свою крохотную жену, уносил её в постель, осыпал поцелуями и просил прощения.

Наутро соседи любовались свежим синяком на лице дворнички и уговаривали её написать заявление на узурпатора мужа.

Валюша отмахивалась, отшучивалась, говорила: если бьет — значит любит. Румянилась лицом и смущено признавалась соседкам: «Ох, бабоньки. Если бы вы знали, как он любит меня после того, как побьет».

Соседки недоумевали, но, чужая семья — потёмки.

И не вмешивались ровно до того дня, когда двор огласил крик пенсионерки, присматривавшей за трехлетней Леночкой в ночь очередной попойки:

— Люди! Выходите! Посмотрите, что это изверг учинил! Ухайдохал таки свою бабу!

Наряд милиции забрал Тимура, который сидел на полу и держал на коленях окровавленную голову жены.

Халфина отправили в КПЗ, где он и оставался в ожидании суда, а его дочь, Леночку, оформили в детский дом, так и не найдя родственников, которые взяли бы на себя заботу о малышке.

Тимур замолчал, словно погрузившись в воспоминания.

Молчала и Людмила, не решавшаяся прервать мысли любовника.

Наряженная тишина словно звенела в воздухе, требуя, чтобы её разорвали хотя бы одним словом.

— Ты расскажешь о том, что было дальше? — тихо спросила Милочка.

— Дальше? — Халфин удивленно взглянул на любовницу, словно только что понял, что он не один в комнате. — Конечно, расскажу. Разве не для этого я начал разговор?

Суд был быстрым, а адвокат неопытным.

Все осуждали скорого на кулак пьянчужку и жалели его жену. Халфин был осужден на двенадцать лет за предумышленное убийство, совершенное с особой жестокостью, и отправился отбывать срок на зону. В колонию строгого режима.