Жизнь на кончиках пальцев - 2 (СИ) - Страница 14

Когда, спустя всего два дня после отъезда Халфина, Людмила спросила ученицу, легко ли ей дается учеба, Леночка со смехом ответила:

— Мне нравится! Она так понятно и интересно рассказывает! Если бы у нас в школе были такие учителя, я стала бы отличницей, как Дианка!

После упоминания о подруге Леночка отчего-то погрустнела, а Людмила не стала напоминать девушке, что Диана учится в той же школе, что и она, с теми же самыми педагогами. Понадеялась, что за летние месяцы с помощью мадам Марты девушка втянется в учебу, так сказать — войдет во вкус. И в восьмом классе у неё не будет проблем со школой.

Пока дочь Тимура грызла гранит науки, Петя был занят приготовлением обеда и уборкой в доме.

Людмила попробовала предложить ему свою помощь, если не в готовке, то хотя бы с уборкой, но юноша строго посмотрел на неё:

— Отдыхайте, Людмила Марковна

— Да я и не очень-то устала, — Милочка не оставляла надежды навязать свою помощь.

— Тогда плавайте в бассейне, — нашел занятие для Людмилы Петя.

Поняв, что ей не доверят даже пипидастр для смахивания пыли, Милочка шла к бассейну, где плавала и загорала до самого обеда.

Обед Петя всегда накрывал в столовой виллы. Никаких «перекусов на свежем воздухе» он не признавал. Строго отмеривал порции для балерин и мадам Марты, которая избытком аппетита вовсе не страдала. Где, когда и что ел сам повар, никто не знал. За стол вместе с женщинами он не садился.

После обеда мадам Марта усаживалась с книжкой под полосатым тентом и читала до самого ужина, который был накрыт ровно в семь вечера.

Леночка и Людмила проводили послеобеденное время по-разному. Иногда отправлялись вместе к бассейну, иногда присоединялись к мадам Марте, в надежде разговорить учительницу. Ведь от неё запрета задавать вопросы не поступало. Впрочем, из этой затеи мало что получалось.

— Я хочу почитать, — отвечала учительница, уткнувшаяся в книгу.

— А мне интересно, — не отставала Леночка, — откуда вы столько знаете?

— Человек должен быть всесторонне образован и хорошо воспитан, — мадам Марта поднимала взгляд на девушку. — Вот скажите, Елена, вам в училище преподают этикет?

— Конечно! — обрадовалась возможности блеснуть познаниями Леночка. — Балерина должна знать, как себя вести в обществе!

— Тогда позвольте полюбопытствовать, отчего вы едите, как маленькая свинка? Почему не умеете пользоваться приборами?

— Я умею! — покраснела от злости Леночка. — И ножом и вилкой!

— Вы вынимаете яйцо из подставки и едите его руками! — напомнила мадам Марта.

— Ну и что? — возмущению девушки не было предела. — Мне нужно выковыривать его из скорлупы ложечкой, как делаете это вы?!

— Именно так и нужно, — кивнула учительница. — Не колотить яйцом об стол, не сдирать скорлупу, а аккуратно срезать верхушку специальным ножиком и есть специальной ложечкой!

Лицо Леночки озарила ехидная улыбка:

— Мы, балетные, не едим желтки! — провозгласила торжествующе.

— Вот и не ешьте! — казалось, еще минута, и мадам Марта зааплодирует. — Но выньте аккуратно! — чеканила каждое слово. — Ложечкой! И положите на тарелочку! Рядом с ранее срезанной верхушкой, — нахмурилась, — а не крошите по всему столу! — оживилась: — А фрукты?! Как вы едите фрукты?! Это же позор для вашего отца!

Леночка спрятала за спину надкушенный персик, сезон которых только начался:

— Вы меня научите как надо?

— Если нужно — то научу. Покажу и расскажу.

— А можно и мне поучиться? — робко попросила Милочка.

— Отчего бы и нет? — довольно усмехнулась учительница.

Перед отъездом Тимур Халфин попросил её объяснить дочери правила поведения за столом. Но упомянул, что девушка весьма своенравна и обидчива.

— Справлюсь, — мадам Марта в себе не сомневалась.

Прошло пять дней с момента отъезда Халфина.

Людмила и Леночка заметно оживились в надежде, что их заточение на вилле с возвращением Тимура закончится.

Если Милочка к безвылазному сидению в периметре виллы относилась философски, помня слова любовника о том, что все делается во благо, хотя и задавалась время от времени вопросом: во благо кого или чего, то Леночка, вроде бы и занятая весь день, время от времени пыталась взбунтоваться.

— Ну почему мы не можем пойти в город погулять? — вопрошала в сотый раз.

— Отец беспокоиться о нас, — спокойно отвечала Людмила. — Мы здесь чужие. Не знаем ни города, ни менталитета его жителей. Нам нежелательно выходить одним.

— Почему одним? — удивлялась девушка. — Пусть Петя с нами пойдет. Или вон мадам Марта, — рассмеялась, — даже лучше, если мадам Марта! С нею точно никто связываться не станет!

— Почему ты так решила? — не поняла Милочка. — Она слишком строга с тобой? Придирается?

— Нет, — пожала плечами девушка, — не придирается, но спорить и возражать пропадает желание, как только она посмотрит, — оживилась: — А вообще-то мадам Марта очень интересная бабка! И о многом мне рассказывает, кроме уроков.

— Ну какая же она бабка? — рассмеялась Людмила. — Ей всего-то лет пятьдесят, не больше!

— Вот я и говорю — бабка! — для четырнадцатилетней Леночки все, кому было за сорок, автоматически становились бабками.

— А о чем она рассказывает? — Милочка не стала акцентировать внимание на чьем-то возрасте. Тем более что ей было любопытно, чем же таким смогла увлечь ученицу мадам Марта.

— Да о разном, — задумалась девушка, — о Боге. О том, как жили в старину, — уточнила, — когда она еще была молодой.

Людмила расхохоталась. Судя по всему, учительница Леночки родилась примерно во второй половине прошлого века. Для девушки шестидесятые годы были стариной. Но тут же стала серьезной. Вот эти разговоры о Боге. Как к ним отнесется Тимур? Постаралась себя успокоить. Если бы Халфин не хотел, то не допустил бы подобных бесед. В этом Милочка была уверена!

К бассейну, у которого в шезлонгах загорали Людмила и Леночка, шла мадам Марта, пожелавшая составить им компанию.

— Я не помешаю вашей оживленной беседе, барышни? — учительница посмотрела на загорающих через верх солнцезащитных очков.

— Конечно нет! — Людмила приподнялась на локте.

— А мы только что о вас говорили, — простодушно сообщила Леночка. — Расскажите нам о Боге!

— Да что о нем говорить? — мадам Марта укладывала на топчан свое жилистое тело. — В Бога нужно верить и Его нужно любить, — добавила: — Впрочем, я не за тем к вам подошла, — помолчала немного. — Тимур Айдарович задерживается. Велел передать и попросить вас не волноваться.

— Но как же так?! — Леночка подпрыгнула на топчане. — Вы говорили с папкой? По телефону? А почему я не могу дозвониться?! Никакого ответа! Только автоответчик сообщает, что абонент вне зоны! — в два прыжка оказалась рядом с топчаном мадам Марты: — Дайте ваш телефон! Я хочу поговорить с папкой!

Учительница все так же лежала, не делая ни одного движения. Словно не орала рядом с нею во все горло разъяренная девушка, чьи требования она и не собиралась выполнять.

— Я вас ненавижу! — Леночка с несвойственной её хрупкости силой, ухватилась за край топчана, стоявшего у самого бортика, и перевернула его, отправив учительницу в подкрашенную голубую воду.

Как ни в чем не бывало, словно она только и пришла для того, чтобы искупаться, мадам Марта выбралась по лесенке из бассейна, накинула на плечи тонкое парео и, не взглянув ни на Леночку, ни на Людмилу зашагала к вилле.

— Вот ведь гадина! — шипела девушка. — А я о ней так хорошо думала!

— У мадам Марты, наверное, есть причины поступать так, как она поступает, — пыталась вразумить и успокоить ученицу Людмила, — и не стоит менять мнение о человеке, если тебе не понравилось какое-то его действие. Тем более, если не знаешь подоплёки и причин поступка.

— Все я знаю! — не собиралась сдаваться Леночка. — Они все такие! Вначале влезут в душу, сделают вид, что ты им не безразлична, а потом — ударят исподтишка!