Жизнь на двоих (СИ) - Страница 13
Блять! Даря, только ты можешь, трахая меня, вспоминать про папу и дачу!
— Они утром именно такие… — тихо и хрипло продолжаешь ты. — Розовые лепестки в капельках росы. Нежные, прекрасные…
— Даря… — всхлипываю я, но уже совершенно по другому поводу. Приподнимаю бедра и сама первая утыкаюсь в твои близкие губы. — Целуй уже меня…
* * *
А вот ты, в отличие от меня, совершенно не стеснялась, когда я решилась наконец-то реализовать свои тайные фантазии.
Всхлипнула только, дернулась всем телом. А потом, через пару секунд…
— Два…
— Что, прости? — наклоняюсь к тебе ближе.
— Хочу два твоих пальчика… внутри.
Как скажешь, дорогая…
Добавляю еще один. Ты узкая… горячая… влажная. Бьешься подо мной, пытаясь попасть в такт движениям моих пальцев… Это еще не все, девочка моя. Большой палец — на клитор, и тоже попасть в ритм, в такт. И языком у тебя во рту…тоже в такт. И когда ты уже не можешь, изнемогаешь, я глотаю твои стоны, свободной рукой — грудь накрыть, и сосок прихватить. И тоже — ритмично сдавливать, попадая все в тот же горячий такт. Недолго, правда. Ты кончаешь, содрогаясь. При этом безупречно попадая в такт.
Вот такие мы были тогда — бесстыжие, порочные. И невероятно счастливые.
* * *
Из наших бесспорных достижений за тот сумасшедший третий курс стоит отметить два.
Первое. Мы не завалили обе сессии, а ты еще и относительно успешно сдала гос. экзамены, которые у вас, физиков, какого-то фига — в середине третьего курса.
Второе. Мы не спалились. Учитывая звукоизоляцию в общаге и то, как часто и с каким удовольствием мы предавались нашим простым девичьим радостям — это было почти чудо. Но мы успевали, каждый раз успевали — закрыть друг другу рот, поймать ладонью или губами стон или крик. И поэтому — для всех мы были по-прежнему просто соседками по комнате. А друг для друга… Друг для друга мы были всем.
Ракета 28.09.2011 10:24
Часть 2. Две странницы вечных — любовь и разлука
Встречусь ли я с тобой — точно не знаю.
Хоть говорит мое сердце, что я с тобой встречусь.
Только разлука она, штука такая:
Кого-то лечит она, кого-то калечит…
Глава 6
/Дарина/
Ненавижу. Мне уже 32 года, и всю мою сознательную жизнь меня заставляют вставать по утрам. Детский сад, школа, университет, работа. И я это до сих пор ненавижу!
Говорят, если хочешь возненавидеть какую-то мелодию — поставь ее на будильник на мобильном. Так над музыкой издеваться я не могу. И последний год просыпаюсь под выступление Ларри Эллисона на позапрошлогоднем OpenWorld. Бесчеловечно по отношению к Эллисону? В какой-то мере — да. Но с него, я думаю, не убудет.
Отточенным за годы движением нажимаю на кнопку мобильника. Знаю — через десять минут я опять его услышу. А мне эти десять минут — на то, чтобы уговорить себя.
Я не выспалась, опять. Легла вчера в два ночи, сейчас семь, пяти часов для сна мне не хватает, как ни крути. Чего полуночничала? Резонный вопрос. Во-первых, для меня это нормально, я — сова. После пяти вечера у меня пик работоспособности. Раньше двенадцати лечь спать — это я должна быть очень-очень уставшей. А во-вторых… Во-вторых, у меня вчера было, бля, свидание. С которого и приперлась домой почти в два ночи.
Страдая и жалея себя от того, что хронически не выспалась, мрачно соображаю — нафига оно мне надо было? Удовольствия для? Сомнительное удовольствие… Побег от одиночества? Ерунда какая… Не боюсь я одиночества, совершенно. К тому же, после такого вот… одноразового… на одной физиологии секса… одиночество ощущается сильнее. Значит — все-таки боюсь его. Потому что до сих пор помню, каково это — когда ты не один… Точнее — не одна.
Настроение портится еще больше, хотя, казалось бы, и так уже в минус бесконечности, с утра-то… Не надо было вчера ехать к Вадиму. А если уже поперлась — надо было там остаться ночевать — предлагал же. Лишних сорок минут, отобранных у сна, потрачены на дорогу домой. Но — нет. Я же, блять, всегда сплю одна. С тех самых пор…
Мой стон звучит одновременно с повтором звука на мобильнике. И вам не кашлять, мистер Эллисон… Как херово-то. Последнее средство осталось.
Протягиваю руку, не глядя, открываю прикроватную тумбочку, пальцы сами находят: гладкое стекло, дерево рамки. Достаю.
Ты смотришь на меня с черно-белой фотографии. У меня мало осталось твоих фотографий. Я же не знала, что все так закончится. Я думала, что у нас…
Мало что осталось. И — невероятно много. Так много, что я не могу забыть тебя. Пыталась — не получается. И я живу с тобой. С твоей фотографией в прикроватной тумбочке. Уже десять лет.
Фотография черно-белая, но глаза, твои серые глаза — точно такого же цвета, как и в жизни. И ты улыбаешься мне. Хорошая фотография. Моя любимая.
«Лерка, выручай» — шепчу тебе, глядя в твои глаза на фото. — «Чертовски херовое утро. Без тебя — никак!». Губы мои касаются холодного гладкого стекла. Лежу, закрыв глаза. И целую твою фотографию. Жалкое зрелище… Жалко меня? До слез? А вот на моих глазах слез нет. Я не плачу. Давно.
/Лера/
Автобус у меня только вечером. И поэтому — есть возможность побродить по городу своей студенческой юности.
Очень приятно было снова увидеть девчонок. Я не видела своих сокурсниц десять лет. Пятилетие выпуска я пропустила. По объективным причинам. Но на десятилетие я все-таки приехала. И, как оказалось, приехала не напрасно.
Такая встреча — прекрасный повод отвлечься. От того мутного, тягучего кошмара, в который превратилась в последний год моя жизнь. К тому же, отличный способ поднять самооценку. Придирчиво оглядев однокурсниц, убедилась — я выгляжу лучше большинства из них. Не расплылась, ухоженная, со вкусом одетая.
Правда, плоским животиком и оставшимся стройными бедрам я обязана, скорее всего, тому факту, что, в отличие от большинства своих студенческих подруг, за минувшие десять лет так и не родила ребенка. Беременной — была, но выносить и родить — не смогла. Именно потому я и пропустила пятилетие выпуска — лежала тогда в больнице после выкидыша. Но… лучше не вспоминать об этом сейчас. Почти не болит уже. И только грусть осталась — легкая грусть.
А ухоженная — так это работа обязывает. Секретарь — лицо фирмы…
Стоило ли пять лет учиться на филолога, чтобы потом работать секретарем-референтом? Нет смысла думать об этом — жизнь сложилась так, как сложилась.
Впрочем, моя должность меня устраивала. Она неплохо (по секретарским меркам) оплачивалась, на последнем месте работы у меня был замечательный начальник — временами грозный, но отходчивый и, самое главное, справедливый. С документами у меня был полный порядок, а еще я находилась в центре деятельности нашей фирмы, ко мне стекалась вся информация, я все и про всех знала — в общем, такому любопытному и деятельному человеку как я — самое оно. А амбиции — что амбиции, не судьба, видимо. Да и Слава был доволен — вероятности, что я переплюну его по доходу или должности при таком раскладе, не было никакой.
Вы, наверное, уже догадались, кто такой Слава? Это мой муж. Справедливости ради, стоит отметить: через неделю уже можно будет сказать — бывший муж. Документы на развод мы подали месяца два назад. Хотя разваливаться все начало раньше, гораздо раньше. Причины? Банальные причины. Любви — не было. Деспотичная свекровь — была. А ребенок наш…Хотя, что теперь об этом…
Я, конечно, и плакала, и расстраивалась. А теперь — теперь смирилась. Что я потеряла, в конце концов? Мужа, который был мне почти как чужой? Свекровь, которая остро меня ненавидела, считая недостойной ее великолепного сына? Ложное чувство, что у меня есть семья? Люди, которым я небезразлична. Так они у меня были: мама, папа, сестра. А эти… Не о чем сожалеть. Теперь уже — не о чем. Вот если бы у нас был ребенок. Или — если бы я Славу любила. Но — ни того, ни другого. Замуж я вышла… теперь даже не могла себя внятно объяснить — зачем?