Жизнь на двоих (СИ) - Страница 10

— Дарюшка… — шепчу потрясенно, касаясь кончиками пальцев той самой руки — будь она проклята! — твоей горящей щеки. Убить себя готова! — Прости меня, — шепчу, наконец-то шепчу эти слова, прося прощения не только за эту пощечину — за все, все…

Ты молчишь. Всхлипываешь и слезы градом — вот и весь ответ.

Протягиваю другую ладонь, чтобы взять тебя за руку, а ты… Ты чуть заметно отстраняешься, как будто хочешь встать и уйти.

Ох, нет!.. Понимаю, что если ты сейчас снова сбежишь от меня — шансов найти тебя во второй раз у меня не будет. И поэтому торопливо сжимаю твою холодную руку, не давая тебе встать и …

Все, я не могу! Хуже уже просто быть не может. За руку держать — хорошо, но обнять за спину — надежнее. И — целую тебя. В дрожащие мокрые соленые губы.

Первые несколько секунд пытаюсь еще что-то соображать. Пытаться, блин, сравнивать. Отличается? От поцелуев с парнями? Не успеваю прийти ни к каким выводам, потому что ты… чуть приоткрываешь губы и выдыхаешь мое имя.

Все, я пропала. Мы пропали. Поцелуй поглощает нас целиком, без остатка. ТАК я никогда и ни с кем не целовалась.

Был у нас как-то шуточный вроде бы разговор — кто лучше целуется. Хвастались друг перед другом — высшая лига, дескать, все дела. И даже пришли к выводу — надо будет найти беспристрастную «жертву» и по очереди на ней опробовать свое мастерство, а он бы, жертва, то есть, потом бы вынес вердикт — кто лучше целуется.

Оказывается, выяснить это можно гораздо проще. И в миллион раз приятнее.

И это совершенно не похоже на поцелуи с парнями. Во всем — другая кожа под руками — гладкая, нежная, другой вкус — хоть и пахнет от нас табаком, но — по-другому. И эти длинные шелковистые волосы, в которых путаются пальцы, и запах — нежный, терпкий, свежий, и стоны и всхлипы — тихие и безумно волнующие. Но… на самом деле — разница даже не в этом. А в том, как от всего этого сносит крышу. Мгновенно и напрочь.

И я уже могу не опасаться, что ты сбежишь от меня. Куда ты сбежишь, если сама меня так обнимаешь. Крепко прижимая к себе. И я смыкаю руки у тебя на шее. Не отпущу, никуда не отпущу. И мы продолжаем демонстрировать друг другу свое искусство. Обе, блин, мастерицы… Это нас уводит все дальше и дальше. Или — заводит. Все сильнее и сильнее.

Размыкаешь поцелуй только затем, чтобы впиться зубами мне в шею. Больно. И сладко. Терпеть не могу, когда мне оставляют засосы и синяки «на память». Тебе — только сладострастно подставляю шею, запрокидывая голову назад. Все, что угодно, милая. Где хочешь, сладкая моя.

И все-таки, опомнилась первая я. Успела упереться тебе в плечи и заставить отодвинуться. И выдохнуть:

— Слышишь?

— Что? — грудь ходуном, глаза потрясенные, щека красная, губы вспухшие. — Что такое?

— Дарин, слышишь?!

Через пару секунд уже можно не спрашивать. Не только слышно, но и видно.

Пришли завсегдатаи этих самых сдвинутых лавочек. А ведь можно было и догадаться. Пять-шесть крепко подвыпивших парней.

Мы успели только отодвинуться друг от друга. И сделать пару вдохов по отдельности.

Ракета 23.09.2011 11:05

Глава 5

/Лера/

— Какие девчонки к нам в гости пришли! Вот это сюрприз…

Гогот и жадные взгляды. Физически чувствую, как ты напряжена. Как сжатая пружина.

— Привет! — стараюсь улыбаться и говорить как можно нейтральнее — чтобы не дай Бог не подумали, что я с ними заигрываю. — А мы, наверное, ваше место заняли? Все, мы уже уходим…

— Зачем же торопиться? Мы только познакомились… — говорит светловолосый парень — не самый крупный, но, по всему видно, — вожак, главарь, или как это у них там называется. — Выпейте с нами. Такие симпатичные … телочки.

Уже «телочки». Намерения продемонстрированы предельно ясно. А еще вижу — парни стоят так, что нам не выйти.

«Пожалуйста, пожалуйста» — шепчу про себя. И боюсь при этом, и больше всего — за тебя. А ты — выдыхаешь, как будто собираясь с силами. «Молчи, Даря!» — хочу крикнуть, но в этот момент твое имя произносит другой голос.

— Дарина, ты?

— Леша? Назаров? Ты?

— Я, — один из парней довольно улыбается.

— Какая неожиданная встреча, — я чувствую иронию, сочащуюся в твоих словах. Холодею. А Леша, похоже, не замечает.

— Ага, — соглашается. — А ты как — учишься еще?

— Да, пока получается.

У вас завязывается вроде бы непринужденная беседа, но за ней внимательно и напряженно следят с обеих сторон. С одной стороны — я, с другой — блондин с нехорошими глазами и вся компания заодно. Потом «предводителю уездного дворянства» надоедает его пассивная роль.

— Назар, познакомь нас с девушками.

— Да одна только знакомая, Дарина.

— Дарина… — произносит блондин. Слегка, как мне кажется, глумливо. — Красивое имя для красивой телочки.

— Спасибо, — ты картинно склоняешь голову, а мне хочется выть от ужаса. Дарька, не дразни их! — Пойдем мы, Леш, — продолжаешь, как ни в чем не бывало, обращаясь исключительно к своему знакомому. — Рада была встретить. Привет от тебя нашим передать? Богдан вспоминал тебя недавно. Жаль, говорит, что Леху отчислили. Из-за ерунды какой-то.

— Точно, — вздыхает Леха. — Декан — козел! А привет — передавай. Валерке, Вадику, ну, Богдану, само собой.

— Хорошо, — ты улыбаешься, встаешь, берешь меня за руку и подходишь к Лехе. Тот послушно отходит в сторону. У меня в душе просыпается сумасшедшая надежда. Неужели?..

— Эй, эй, погодите, не спешите… Зачем торопиться?

Нет, напрасно я понадеялась. Кольцо вокруг нас снова смыкается.

— Зачем торопиться? — ты издевательски вежлива. — Торопимся, потому что Богдан нас ждет. Волнуется.

— Какой-такой Богдан? — вопрос не нам — Лехе.

— Староста наш. Даринин… поклонник, — несмело отвечает Леха. Ему неловко — он оказался между молотом и наковальней.

— И что — Богдан не подождет? — глумливо интересуется «предводитель». — Мы девочкам ничего плохого не сделаем. По-хорошему… обойдемся.

Смотрю на Леху и понимаю — помощи от него ждать нечего. Открываю рот, чтобы начать… просить, умолять — все, что угодно, лишь бы нас отпустили.

— Богдан, — раздается твой голос, — ростом под 190, весит 90 кг., имеет разряд по вольной борьбе. А еще он злопамятный и после пары перенесенных сотрясов — не всегда адекватный. Зачем вам с таким знакомиться?

Блондин внимательно на тебя смотрит.

— Это правда? — Лехе.

Тот осторожно кивает.

— Ээээ… да.

Блондин хмурит брови, что-то прикидывает. Незаметный кивок головой — и парни расходятся.

— Жаль… Очень жаль… что у вас такие… нетерпеливые друзья, — бросает главарь нам вслед, когда мы, держась за руки, выходим из кольца парней.

Ты останавливаешься и оборачиваешься. Улыбаешься.

— Может быть, в другой раз… пообщаемся?

Дергаю тебя за руку и тащу, с ужасом ожидая, что этот… сейчас передумает. Но вслед нам несется лишь пьяный хохот.

* * *

До общаги мы добрались бегом — я тащила тебя за руку всю дорогу. А потом долго стучали в дверь, потом на нас орала вахтерша, потом я разревелась — от отпустившего меня напряжения, потом — вахтерша испугалась, и в итоге — мы оказались наконец-то в своей комнате. Снова.

Сколько времени прошло? Не знаю. Но свечи еще не прогорели. И все так же играет диск. Совпадение — но снова Сэм Браун.

— Потанцуешь со мной?

— Конечно, — обнимаешь меня за талию — совсем не так, как в первый раз — сколько времени назад это было? Полчаса, час? Вечность. Это была другая вечность, где мы были чужими друг другу. А теперь — нет, теперь у меня есть ты. И ты прижимаешь меня к себе крепко, оттираешь слезы со щек. — Ты только не плачь, Лер.

— Не буду плакать. Буду тебя целовать.

Протанцевали мы недолго. Потому что — ноги не держали нифига. От поцелуев. От пережитого ужаса. Меня — еще и от того, что бегала сегодня много. Тебе-то, спортсменке, это по барабану, ясное дело.