Живое слово. Библия про наши радости и беды - Страница 2

Что до политики, то политика – это все, окружающее нас, кроме природы. Так Аристотель высказывался, а спорящие с ним не умнее его. И я не умнее. Платон умнее, но его с нами нет сейчас. Дерзните, например, сказать, что большой футбол – это не политика. Вам совесть язык свяжет. Ведь там не только миллионы ртов в одну глотку «Гол!» орут. Там еще столько денег крутится! А миллиарды вне политики никогда не существуют. Спорим? Там еще людей покупают и продают, как скакунов на восточном базаре. Там армии футбольных хулиганов неизвестно кем контролируются и неизвестно на что способны.

Так что, если вы против политики, выступите за запрет всяких разговоров о большом футболе, ибо все эти разговоры глубоко политичны, циничны и корыстны. А если вы согласны с тем, что это невозможно, позвольте и Церкви сказать пару слов об устройстве государства, о внешней и внутренней политике, о распределении доходов, о качестве публичной информации. Короче, будьте последовательны. Позволяя себе говорить о Церкви, что, мол, такая она и такая, позвольте и ей сказать вам, что просто вы давно на весах не стояли. А если станете на точные весы, узнаете, что вы не перышко, а мешок. С картошкой. Да, с картошкой. Не тревожьтесь.

Христиане должны слушать критику, но проповеди не оставлять своим вниманием. Сего ради мы будем ругать тех, кто расслабился, и утешать тех, кто не в меру испугался. Будем, дорогие читатели, учиться говорить ученым языком с теми, у кого ума палата, но сказки будем рассказывать простым и наивным. Каковых большинство всюду и везде. Мы будем стараться напоминать о том, что естественные права в человеческом обществе ограничены моралью. То есть испустить неприятный запах – это дело прямой кишки, но испортить воздух в обществе – это некрасиво и «das ist моральный вопрос». Надеюсь, я сейчас ни в чью частную жизнь не влез?

Могу философа Бердяева в качестве аргумента процитировать: «Отсутствие хлеба у меня есть моя житейская проблема. А отсутствие хлеба у ближнего – это моя моральная проблема». Моральные проблемы есть у каждого и вообще у всех, и об этом нужно напоминать.

Жизнь, какой она будет, напрямую зависит от качества наших испугов и утешений, от сладости наших сказок и мудрых оценок политических реалий. Она будет либо красочная, как полотна импрессионистов, либо пошлая и минималистичная, как рожица, нарисованная на заборе. Так что не надо нам на роток платок набрасывать. Лучше, в качестве христианина, со своего ротка платочек снимите и идите к нам на помощь.

Будем для начала Ветхий Завет читать. И желательно не в гордом одиночестве.

Сегодня, дорогие читатели, намерен погрузиться с вами на большую глубину. Набирайте побольше воздуха. Речь идет об одном из ключевых событий мировой истории – о жертвоприношении Авраама, о том, почему и как это случилось.

Книга Бытия, глава 22, говорит об этом событии, и я, конечно, тоже хотел бы побеседовать о нем, чтобы вы прочли эту главу внимательно, а может быть, заучили наизусть.

Итак, Писание говорит нам о том, что Авраам был бездетен. Он вымаливал у Бога ребенка для себя, и Господь внял его молитвам, дал ему сына в старости. Родился у него Ицхак, по-нашему – Исаак. Сын старости. Имя – Ицхак – значит «смех» (потому что Сара, жена Авраама, узнав, что она ждет ребенка в преклонном возрасте, рассмеялась, не веря этой неожиданной и такой долгожданной вести).

Мы все являемся детьми Авраама, потому что все верующие в единого Бога есть дети Авраама по обетованию. Господь испытывал этого старца, проверял, насколько он любит Бога: всецело ли или только за что-то. Ведь мы часто любим Бога за что-то или для чего-то: чтобы он дал нам здоровье, чтобы у нас все было хорошо. А когда плохо, то сразу забываем о Боге. Нужно любить Бога за все, иметь к нему полное доверие и всецелую веру. Это очень тяжело, но Авраам был уникальным человеком, у него и вера, и доверие были.

Господь сказал ему: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». Авраам мог бы сказать: «Что ты говоришь, Господи? Это тот ребенок, что родился в старости моей. Я был мертв уже чревом, я был ничтожен, я был старик, а он родился, и Ты пообещал его мне, Ты сказал мне, что в Исааке наречется мне семя. И Ты говоришь, чтобы я, ветхий старик, повел на гору сына своего, и принес его в жертву и заклал его для Тебя?» Но Авраам всего этого не говорит. «Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и, встав, пошел на место, о котором сказал ему Бог».

Что было в душе праведника, мы не можем представить. Так, на солнце бывают протуберанцы, огненные вихри, ядерные взрывы, но льет оно к нам чистый и теплый свет, без которого нет ни цветения дереву и траве, ни роста человеку. Так и в душах праведников и святых бывают страшные бури, но снаружи мы этого не видим. Авраам встал, взял сына своего и пошел на гору, которую показал ему Бог. Они шли три дня. Именно три дня. Запомним эту цифру.

Дойдя до места, Авраам сказал отрокам своим: «Останьтесь вы с ослом здесь, а я и сын мой пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Это слова пророческие, слова веры, которая у Авраама была. Он словно увидел и само поклонение, и возвращение к отрокам вместе с сыном. А ему было сказано, что сына он принесет в жертву! Иоанн Златоуст писал, что Авраам не знал, что говорит, имея Духа Божия, произносил то, чего не понимает, надеялся, что Бог, давший ему ребенка в старости, может его и из мертвых воскресить. О чем он размышлял в тот сложнейший момент, сложно, конечно, знать, но он сказал отрокам о своем возвращении вместе с Исааком.

«И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе» (Быт. 22:1–24).

А сейчас, дорогие мои православные читатели, пусть ваша мысль вернется ко Христу, Который нес Крест на Голгофу. В данном случае Авраам есть образ Бога Отца, Который повел Своего Сына на Голгофу. А Исаак есть образ Иисуса Христа, Который нес Крест, древо крестное, как Исаак нес дрова для всесожжения. Вот странная параллель, и вот великая пара.

«И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: “Отец мой!” Он отвечал: “Вот я, сын мой”. Исаак продолжал: “Вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?”» Два лишь слова – «отец мой» – должны были разорвать сердце Аврааму. Но он отвечает: «Да, сын мой, я здесь». Отец сказал сыну, что Бог узрит себе овча для всесожжения. И пошли далее оба.

«И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров».

Заметьте: Исаак безмолвствует. Он подчиняется отцу. Это молодой человек, мужчина по-нашему, по-тогдашнему – юноша. Он покорно подчиняется старцу, родителю, которому сто с лишним лет. Он дает себя связать, ложится на дрова, подставляет горло под нож молча, как Христос пошел на Крест молча. В этом смысле Исаак – точный образ Господа Иисуса Христа. Перед нами полное совпадение евангельского образа и образа ветхозаветного. «И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: “Авраам! Авраам!” Он сказал: “Вот я”. Ангел сказал: “Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня” (Быт. 22:10–12)».

Теперь посмотрим, как толкуют это событие святые люди, знающие Писание намного лучше нас. «В это время, – говорит Григорий Палама, архиепископ Солунский, – Авраам одолжил Бога, Авраам сделал Бога должником». Ведь Бог заранее знал: для того чтобы спасти человечество, нужно, чтобы был распят на земле Сын Божий. И Богу нужно было знать, что есть в человечестве такая ответная любовь. Бог ради нас посылает Сына в мир, чтобы Сын стал жертвой ужасной смерти на кресте. Богу нужно знать заранее, что любовь эта не будет безответной. И он ищет людей, способных на такую любовь. И находит Авраама, и Авраам – отец наш. Это не отец евреев и арабов. Это отец всех верующих в Бога. Авраам оказывается способным принести своего сына ради веры в Бога.