Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том VII. Июль - Страница 36

Когда святые жены страдали так, Феодосия, мать святого Прокопия, стоя посреди народа и взирая на мужество и терпение тех жен, горько плакала. Потом, когда в ее душе воссиял свет истинного познания, она исполнилась ревностью о Боге и, подойдя к правителю, воскликнула:

– И я – раба распятого Христа Бога!

Такое обращение случилось с нею по молитвам святого великомученика Прокопия, который все время молился о том Богу.

Правитель и все его окружавшие, а также и весь народ, услышав, как благородная Феодосия, мать Неания, дерзновенно исповедует Христа, чрезвычайно удивились происшедшей в ней перемене, как она могла пренебречь своим высоким положением, богатством и знатностью и безбоязненно идти на мучения. Правитель сказал ей:

– Госпожа Феодосия! Кто прельстил тебя оставить отеческих богов и говорить такие речи?

Она же отвечала:

– Я вовсе не чувствую себя прельщенною и обманутою. Прежде я действительно находилась в заблуждении, будучи прельщаема демонами, когда вместо истинного Бога, сотворившего небо и землю, я кланялась мерзким идолам – делу рук человеческих.

Правитель, указывая перстом на мучимых женщин, сказал Феодосии:

– Эти обманщицы, как видно, прельстили тебя?

Она же отвечала:

– Они не прельстили, но научили меня познать истину своими страданиями. Как, в самом деле, они могли в таких муках оставаться мужественными, если бы Тот, Кто укрепляет их, не был истинным Богом? Итак, не они обманщицы, но ты сам обманщик, ведущий во тьму и заблуждение и влекущий людей на погибель!

Правитель сказал:

– Одумайся, Феодосия, и испроси себе прощения у богов. И мы помолимся им о тебе, чтобы они простили тебе этот твой грех.

Она же отвечала:

– Я прошу прощения у распятого Христа за прежнее свое неразумие и за соделанные мною дурные поступки.

Разгневанный правитель повелел посадить ее в темницу вместе с теми подвергшимися истязаниям женщинами.

Когда Феодосия вошла в темницу, ее увидел сын ее, святой Прокопий, и весьма обрадовался – он уже духом узнал об ее обращении ко Христу, – и сказал ей радостно:

– Госпожа, мать моя! Зачем ты пришла суда и из-за чего оставила ты богов своих?

Она же сказала ему:

– Милое мое чадо! Я теперь знаю истину. Смотрела я на святых женщин-страдалиц и размышляла: как возможно было бы, чтобы слабые женщины перенесли столь тяжкие мучения, если бы их не укреплял Тот Христос, за Которого они страдают? А если бы Христос не бы Всемогущим Богом, то как бы Он мог подкрепить страдающих за Него? Когда я размышляла так, сердце мое почувствовало глубокое умиление, и какой-то луч воссиял в моем уме. Я поняла ничтожество богов и уверовала, что истинный Бог – Единый, Которого исповедуешь ты, и святые женщины, и прочие мученики.

Тогда сказал ей святой Прокопий:

– Блаженна ты госпожа, мать моя, так как сподобилась от Бога такого просвещения и так как пришла за это сюда, в эту темницу!

И пребывала святая Феодосия в темнице, прислуживая святым женщинам. Чистым полотном она отирала их кровавые раны и прикладывала врачебные пластыри к их язвам, так как она была обучена врачебному искусству. А святой Прокопий учил свою мать святой вере. Той же ночью он взял ее и повел к епископу Леонтию, который окрестил ее во имя Отца, Сына и Святаго Духа, потом снова возвратился в темницу, радуясь и прославляя Бога за ее просвещение.

После этого святые жены с Феодосией были выведены из темницы и представлены на нечестивое судилище. Правитель сказал Феодосии:

– Знай, благородная женщина, что я щажу тебя и не хочу отдать тебя на позор и мучения. Итак, одумайся и призови милосердных богов, чтобы сподобиться от них – прощения, а от нас – большей чести!

Святая отвечала:

– Безумный и несмысленный человек! Ужели тебе не стыдно называть богами изваянных кумиров? Если в том большое достоинство, когда человек, по мере своих сил, старается добрыми делами уподобиться Богу, то и вам также следует уподобляться вашим богам – идолам, то есть быть слепыми, глухими, немыми, не двигающими ни руками, ни ногами, каковыми являются и боги ваши.

На эти слова ее правитель разгневался и повелел ее бить по устам, а потом, растянувши по земле, подвергнуть палочным ударам, и затем железными когтями строгать ее тело. Прочие же святые женщины, взирая на ее страдания, молились за нее Богу, чтобы Он укрепил ее, и пели следующие стихи из псалма, каким научил их святой Прокопий:

– «Приидите, воспоем Господу, воскликнем твердыне спасения нашего» (Пс. 94:1); «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах» (Пс. 45:2).

Правитель же, слыша это, повелел сокрушать святым женам челюсти оловянными прутьями, а потом связать тех мучениц вместе со святой Феодосией одною железною цепью, вывести вон из города и предать усечению мечом.

Жены с веселием и радостью пошли на смерть, как на брачный пир, положили за Христа Бога свои головы и сподобились небесного чертога.

По кончине их святой Прокопий снова был поставлен на суд, и правитель сказал мученику, рыкая как лев:

– Доволен ли ты, нечестивец, погибелью стольких душ?

Святой отвечал:

– Я не погубил их, а избавил от гибели и привел от смерти к жизни.

И повелел правитель бить его железною перчаткой по устам и раздирать ему лицо железными когтями, так что у него лилась кровь, обагряя землю. Потом мученика били свинцовыми прутьями по вые, но он, несмотря на такие мучения, стоял неподвижно, как столп.

После этого правитель, приказав бросить мученика в темницу, с огорчением пошел домой: ему было стыдно и досадно, что он не в силах был одолеть страстотерпца Христова. От печали он не сказал в тот день ни с кем ни одного слова, а потом заболел горячкою, слег в постель и в ту же ночь умер, предав душу свою демонам, которым он служил с таким усердием.

Проповедь же о Христе все более и более распространялась, и ежедневно множество мужей и жен присоединялись к Христовой вере, благодаря учению и чудесам святого Прокопия. Когда он находился в темнице, к нему многие приносили больных, и он исцелял их благодатию Христовой и отгонял нечистых духов от людей, а через это язычники обращались к истинной христианской вере.

После смерти правителя Иуста, в Палестину прибыл от императора Диоклетиана другой правитель, по имени Флавиан, также родом из Италии, но еще более свирепый, чем первый. Прибывши в Кесарию Палестинскую и узнав о мученике Прокопии, он тотчас потребовал его к себе на суд и допрашивал о его имени, роде и вере. Произнося хуления на Христа, Бога нашего, нечестивец этот говорил мученику:

– Дивлюсь я, что вы, христиане, признавая, что Бог ваш рожден от жены и распят людьми, поклоняетесь Ему. Не безумие ли это?

Мученик Христов отвечал:

– Если хочешь терпеливо выслушать меня, правитель, то я покажу тебе, что ваши же книги свидетельствуют о нашем Боге. Прежде всего скажу я, что един есть Бог истинный, неизменный по природе, бесстрастный, предвечный и вечный; а те не боги, которых много, которые подлежат страданиям и изменениям, явились в известное время и, что можно сказать о некоторых из них, уже покончили свое жалкое существование. Не знаком ли тебе ваш Ермий[198], прозванный Трисмегистом, то есть трижды великим, а также и Сократ[199], которые утверждают, что Бог один, а не много богов? Во-первых, послушай, что пишет Ермий к врачу Асклепиаду[200]: «Владыка и Создатель всего, – Тот, Кого мы называем Богом, создал этот видимый и чувственный мир. И так как созданный Им первый и единственный мир показался Ему прекрасным и полным всяких благ, то Он любовался им и возлюбил как Свое порождение». Смотри же, правитель, ваш Ермий признает бытие только Единого Бога, а не многих! И если бы богов было много, то не существовало бы единой предвечной Божественной природы, но много природ, появляющихся в известные сроки. Ибо вы об одних богах говорите, что они существовали раньше, о других – что они явились позже; один у вас – бог неба, другой – бог моря, да и вообще все видимые вещи имеют своих богов-покровителей. Не за то ли и Сократ ваш был присужден афинянами выпить яд, что он отрицал многих богов? А эти ваши бессмертные боги – и прежде всего Зевс, отец богов, отцеубийца и муж своей единоутробной сестры, разве он жил не в Крите?[201] Не показывают ли и доселе там его гробницу? А ваш Посейдон не был ли начальником разбойников, хищником и губителем? И гробница сего разве не находится в Калабрии? [202] Как же вы называете своих богов бессмертными, когда они умерли, как обыкновенные люди, когда показывают их гробницы, и все их злые дела римские и греческие писатели хорошо знают? Таковы-то боги ваши, которых не только христиане, а даже их почитатели обличают и хулят! Если же ты о Христе Спасителе, Боге нашем, сказал, что Он был рожден женщиною и потом распят, то послушай о тех таинственных откровениях, какие имеются о Нем в ваших же книгах. Ведь это ваша предсказательница, называемая Сивиллою[203], та самая, чьи книги римский царь Тарквиний[204] купил за дорогую цену, так ясно написала о воплощении Христовом во второй своей книге: «Когда Дева родит Слово Божие и среди ясного дня явится с востока звезда, вестница великого чуда для смертных, тогда к ним придет Сын великого Бога, облеченный в плоть, подобную человеческой. Ему волхвы принесут дары – золото, смирну и ладан, и это будет Ему приятно». Также и о кресте Христовом та же Сивилла говорит: «О, блаженное древо, на котором будет распростерт Христос! Тебе достойно быть не на земле, а на небе». Затем и о Втором Пришествии говорит: «С неба придет великий Царь, Владыка всех веков, имеющий судить всех людей и весь мир. Его, как истинного Бога, верующие и не верующие увидят восседающим на высоком престоле и воздающим каждому по заслугам». Если же и еще захочешь послушать предсказаний пифийского Аполлона[205], ливийского Аммония[206], Додоны[207] и Пергама[208], то прочти внимательно их книги и узнаешь Христа, Бога вышнего, о Котором они предсказали и Который должен был прийти для спасения и обновления человеческого рода. Когда Ясон, вождь аргонавтов[209], спрашивал дельфийского Аполлона о капище, которое в Афинах считалось самым древним: «Скажи нам, пророк, солнцеобразный Аполлон, кому будет принадлежать этот храм в самые последние времена?» – то Аполлон отвечал: «Вы можете исполнять свои обряды, какими выражаете почтение богам, а я исповедую Единого Бога, царствующего на небесах, Коего вечное Слово зачнется чистою Девой. И как стрела, пущенная из огненного лука, Оно пройдет по всей вселенной, всех захватывая и приводя как дар к Отцу. Матери Его будет принадлежать храм этот, а имя ей Мария». И опять, когда Ваттос[210] спросил того же Аполлона о боге, тот отвечал: «Один только причинит мне горе – это Муж с неба, Который, будучи Богом, все-таки будет страдать, хотя Божество не будет страдать. По Божеству и по человечеству Он будет иметь от Отца бессмертие и жизнь и силы, а по Матери Он будет иметь смерть, крест и гроб. Из Его очей будут течь теплые слезы, и Он пять тысяч людей насытит пятью хлебами. О Нем всякий скажет: Христос есть Бог мой, распятый, умерший, воскресший из гроба и восшедший на небо».