Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том VII. Июль - Страница 14

В тот же день память преподобного Анатолия Печерского, в XII в.

В тот же день перенесение мощей святителя Филиппа, митрополита Московского, из Соловецкой обители в Москву в 1652 году.

В тот же день память благоверных князей Василия и Константина Ярославских, в XIII в.

В тот же день преставление блаженного Иоанна, юродивого московского, в 1589 году.

В тот же день память преподобных Иоанна и Лонгина, яренгских чудотворцев, утонувших в Белом море и обретенных у моря около 1544–1545 годов.

В тот же день преставление преподобного Никодима Кожеозерского (Хозьюгского), скончавшегося в 1640 году.

Память святого отца нашего Андрея, архиепископа Критского[60]

Святой Андрей родился в городе Дамаске[61] и был немым от рождения до семи лет. Когда же он, вместе со своими родителями, причастился в церкви Божественных Таин Тела и Крови Христовых, то во время Святого Причащения разрешилась его немота, и он стал говорить. Христос, истинный Сын Божий, совершивший Себе хвалу устами сего немотствовавшего отрока, показал, сколь великая сила таится в Пречистых Тайнах. Получив через Святое Причащение дар речи, блаженный Андрей был отдан для обучения божественным книгам, а на четырнадцатом году своей жизни был приведен во святой град Иерусалим для служения Богу. Принявши его, святейший патриарх Иерусалимский сопричислил его к клиру и со временем назначил его, как человека разумного, нотарием[62]. Святой Андрей проводил весьма добродетельную жизнь, подвизаясь в целомудрии, воздержании и кротости, так что ему дивился даже и сам патриарх, и он был угоден Богу и любим всеми.

Святитель Андрей Критский. Иконописцы Феофан Критский и Симеон. Фреска. 1546 г. Афон. Монастырь Ставроникита. Церковь святителя Николая

По прошествии многих лет в Константинополе был созван VI Вселенский Собор святых отцов[63], в царствование императора Константина Брадатого[64], против злочестивой ереси единовольников (монофелитов[65]), – относительно каковой ереси подробнее можно читать в житии преподобного Максима Исповедника[66]. На сей Собор тогдашним святейшим патриархом Иерусалимским Феодором был отправлен и сей блаженный Андрей, состоявший тогда в архидиаконском сане, ибо самому патриарху нельзя было отправиться на собор в Константинополь, так как Иерусалим находился в то время под мусульманским владычеством. Блаженный Андрей, по благодати Святого Духа, которой он был исполнен, в это время сделался известным святым отцам и самому императору. Они заметили в нем не только книжную премудрость и глубокое знание догматов Православной Церкви, но и святую богоугодную жизнь. Против еретиков же он выказал себя доблестным воином Христовым и, усердно ратуя за благочестие, много помогал Собору святых отцов.

После окончания Собора святой Андрей возвратился во Иерусалим и пребывал там в своих обычных богоугодных занятиях, заботясь, по поручению патриарха, о сиротах, питая странников, служа больным. Во всем этом он был столь усерден и старателен, как будто он служил Самому Христу. После сего, в правление императора Юстиниана II[67], Андрей был назначен архиепископом в Крит. Здесь он был светильником миру, осиявающим Христову Церковь богодухновенным учением и своею добродетельною жизнью. Как непобедимый подвижник, которого боялись бесы, ибо он их изгонял, Андрей был грозою для еретиков. Не только невидимые, но и видимые враги отгонялись его молитвами.

Однажды на остров Крит напали прибывшие на кораблях сарацины и осадили город, называвшийся Друмеос, где со своим пастырем, святым Андреем, заперлись христиане. Но сарацины воевали безуспешно и со стыдом отступили, будучи отгоняемы не оружием, а гораздо сильнейшими всякого оружия молитвами святителя, которые он со слезами проливал к Богу и ими, как стрелами, уязвлял врагов. Его молитвы имели большую силу: ими он во время бездождия и засухи низвел дождь, который оросил Критскую область и сообщил ей плодородие.

Христов святитель Андрей написал много богодухновенных писаний, и Великий канон, который поется в четверток пятой недели Великого поста, и другие каноны. Он украсил Церковь песнопениями и почтил многими похвалами Пречистую Деву Богородицу[68]. По каким-то церковным нуждам он отправился некогда в Константинополь, и здесь оказался для многих человеком полезным. Всякий услаждался его лицезрением и медоточивыми речами и совершенствовался душою. Поэтому-то и стекались к нему все искавшие спасения душам своим. Намереваясь же вернуться из Константинополя обратно в Крит, святой провидел свою кончину и сказал любезным своим друзьям о Христе, что он более не увидит Крита. Простившись с ними последним целованием, он сел на корабль и отправился в путь. Доплывши до острова Митилены, он заболел, и в одном месте, по имени Иерис, предал в руки Божии свою душу[69].

Блаженный Андрей с честью пас вверенное ему стадо словесных овец и сопричислен к лику святых иерархов, предстоящих пред престолом Отца, Сына и Святого Духа, Единого Бога в Троице, Ему же воссылается слава вовеки. Аминь.

Кондак, глас 2:

Вострубив ясно божественная сладкопения, явился еси светильник мира светлейший, светом сияя Троицы, Андрее преподобне. Тем же вси вопием ти: не престай моляся о всех нас.

Святая праведная Марфа[70] родилась в городе Антиохии. Родители ее были благочестивые христиане. Они убеждали ее вступить в брак, но она, желая проводить девственную жизнь, не соглашалась на это; однако некое Божественное видение в церкви святого Предтечи заставило ее покориться родителям и выйти замуж. По Божественному дарованию, о котором она была предуведомлена, как о том подробно описывается в житии

Симеона Дивногорца[71], явлением святого Иоанна Предтечи, – Марфа зачала сына, святого Симеона. Проживши немного лет с мужем, она овдовела и со всяким тщанием воспитывала ребенка, строго следя за его воспитанием по повелению святого Предтечи. Марфа всегда молилась Богу за своего сына, дабы Он принял его, как некогда Самуила от пророчицы Анны[72], Себе на служение.

Однажды, когда Марфа размышляла об отроке, что постигнет его тогда, когда он взойдет в возраст, она видела во сне следующее видение. Ей показалось, будто она с крыльями и поднимается в высоту, держа в руках ребенка и вознося его в дар Господу со словами:

– Такое-то твое восхождение, дитя, я желала видеть! Пусть с миром отпустит меня Создатель мой, ибо я, сподобившись посвятить Ему плод чрева моего, обрела благодать у Него!

Сие видение, как равно и ранее бывшие ей откровения, блаженная Марфа хранила в своем сердце и благодарила Бога. Она постоянно пребывала в храме Божием, никогда не оставляя церковного правила, почему и жила близ церкви; раньше всех приходила она в церковь для слушания пения и после всех уходила. Она имела благочестивый обычай приходить на праздничную службу, где бы ни совершалась та, в святые храмы; с большим вниманием и сокрушением сердечным стояла она за всенощными молитвами, проливая слезы, и часто причащалась Божественных Таин Тела и Крови Христовых. Сколь же достойно она причащалась, сему свидетельством служило то, что после принятия Божественного Причащения каким-то чудным светом осиявалось лицо ее, как некогда лицо Моисея[73]. Каждую ночь в своем доме, предупреждая час полночный, Марфа вставала на молитву, которую она исполняла с теплотою душевной, омочая слезами лицо свое; весь же ум ее был углублен в Бога, Коего она любила всей силой своей души; она была несказанно милосердна к нищим, питала алчущих и одевала нагих. Часто посещая больницы, она служила больным своими руками, а для умирающих давала от своих трудов необходимые для погребения одежды. Равно так же она давала белые одежды своего рукоделья и крещаемым. Она было столь кротка, смиренна и незлобива, что никто никогда не видал ее гневающеюся, или с кем спорящей, или печальной, притом она оберегала уста свои от многоглаголания, говоря разве только о необходимом. Она весьма любила молчание, так как оно приучает ум к богомыслию; не было слышно с ее уст праздного слова, или лживого, или какого небогоугодного, но от благого сокровища сердца своего она износила благое и устами своими. Святая Марфа была также и миротворицей среди гневающихся, увещательницей нехорошо живущих и образцом целомудренной, благоговейной и богоугодной жизни для всех, – не только женщин, но и мужчин. Она была исполнена и многих других добродетелей, о которых нельзя пересказать подробно. Достаточным свидетельством праведной жизни ее служит великая святость рожденного ею преподобного Симеона, так как такой именно женщине надлежало быть матерью такового сына.