Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том III. Март - Страница 30

На лукавые слова мучителя юноша отвечал:

– Мой отец научил меня почитать Единого истинного Бога, Творца всего видимого и невидимого творения, жить свято и благочестиво, показал мне путь спасения и сказал мне, что сия жизнь не жизнь, а смерть, и все любители временной жизни умирают для вечности, а у Владыки нашего Иисуса Христа есть жизнь бесконечная, которую Он дарует любящим Его. Кроме того, я научен моим отцом, что нечестивым идолослужителям уготовано вечное мучение в гееннском огне, никогда не угасающем, а праведным рабам Христовым уготованы нетленные венцы в славе Небесной, в нескончаемом Царстве Христа Бога нашего, ради Коего мы оставили мир – и мир нас оставил. Наученный так моим отцом, я одних мыслей с ним, я желаю идти к Богу тем же путем, каким идет и он, и отдаюсь на те же мучения, на какие и он отдал себя. Ибо так сказал Владыка мой Христос: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю», «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также» (Ин. 5:17,19).

– А если я отца твоего погублю в жестоких мучениях, то пожелаешь ли ты погибнуть так же? – спросил Домитиан.

– Да, желаю, – отвечал блаженный юноша Конон. – Желаю умереть вместе с моим отцом, дабы и ожить вместе в Царстве Владыки нашего, ибо умереть за Христа – это не смерть, а получение вечной жизни.

Тогда Домитиан, обратившись к старцу Конону, сказал ему:

– Воистину сей юноша мудрее тебя, и лишь одного недостает ему—это, познав истину, поклониться нашим богам.

Старец Конон ответил мучителю:

– Юноша хорошо знает истину, ибо поклоняется вместе со мною Тому, Кто сказал: «Я есмь Истина» (Ин. 14:6), бесовским же идолам, лживым вашим богам, ни он, ни я не поклонимся вовеки.

– В последний раз говорю вам: послушайте меня и поклонитесь богам, – сказал Домитиан, – дабы избавиться от жестоких мучений и смерти и получить от нас богатые дары.

Ему ответил старший Конон:

– О, отверженный от Бога беззаконник, ненасытный человеческою кровью мучитель и нечестивейший из всех людей, не сказал ли я тебе с самого начала, что я христианин и желаю вместе с своим сыном умереть за Христа, а ты, как опьяненный злобою и безумный, не помнишь моих слов?

Тогда Домитиан повелел принести железный одр и, сильно раскалив его, положить святых мучеников обнаженными на этом одре и опалять их. Исполняя приказание мучителя, одни из слуг разжигали горящие угли, другие лили на святых мучеников кипящее масло, – но святые оставались невредимьми. Старший Конон при этом говорил мучителю:

– Разве ты не помнишь, Домитиан, что я просил тебя предать меня жестоким мучениям? А ты и этого не постарался сделать, ибо сие мучение для нас незначительно и мы не чувствуем опалення.

Видя, что мученикам это нисколько не повредило, мучитель повелел приготовить медный котел и, наполнив его оловом, серой и смолою, разжечь его и бросить в котел святых мучеников. При этом он сказал:

– Если на раскаленном одре им прохладно, то я согрею их в кипящем котле и посмотрю, сможет ли их Бог освободить их из огненного пламени.

Святые, брошенные в котел, возвели свои глаза к небу и молились:

– Создатель всего, Господи! Услыши нас, молящихся Тебе, пошли к нам Твоего святого Ангела, дабы он остудил сей сильно разожженный котел, как некогда остудил для трех отроков огненную вавилонскую печь; услышь нас, Владыко, и поспеши к нам на помощь, дабы все уразумели, что Ты Сын Бога живого, пришедший в мир.

Тотчас, по молитве их, Господь послал Своего Ангела, который небесною росой остудил котел и сказал им:

– Мир вам, добрые воины, верные подвижники! Не бойтесь и не страшитесь, ибо Христос с вами; Он сделает вас победителями и причастниками вечной радости.

После сего Домитиан повелел повесить святых мучеников вниз головами и подкуривать их смрадным дымом. Святой Конон старший, улыбнувшись на такое распоряжение, сказал:

– Безумный! Огонь не повредил нам, неужели же мы испугаемся дыма?

Когда святых продолжали мучить смрадным дымом, они смеялись над мучителем и говорили:

– Не стыдно ли тебе, окаянный, что два воина Христовых победили всю вашу горделивую силу, посрамили отца вашего диавола и сокрушили и преодолели все его злокозненные хитрости?

Домитиан исполнился великой ярости и, постыженный, не зная, что еще сделать, повелел, прекратив сие мучение, перепилить мучеников деревянною пилою пополам. Когда слуги поставили их и хотели пилить, святые просили слуг дать им время для молитвы, и так молились Богу:

– Владыко, Всесильный Боже, Творец неба и земли, Царь царствующих и Господь господствующих, благодарим Тебя, что сподобил нас пострадать за Твое святое имя, укрепил нас в мучениях и не допустил врагам Твоим поругаться над нами, а нас сделал победителями диавола! Прославляем Тебя Христа Бога, Всесильного и Всеблагого Человеколюбца и молим Тебя: подай мир Твоей святой Церкви, сущей во вселенной, посрами и победи гонящих ее, скоро ниспровергни и разори мерзкия идольския капища, воздвигни Твою силу и распространи хвалу Твоего святого Имени, сохрани и умножь христианский род, право прославляющий Тебя до скончания жизни. Еще просим Тебя, Владыко, прими с миром души наши, пусть не исполнится повеление мучителя и мы не будем перепилены, дабы сие не дало радости нашему врагу, желающему похвалиться, что он погубил нас. Пусть Твое милосердие всегда будет с нами и возьмет нас к Себе, а Домитиан пусть узнает, что мы Твои рабы и Ты, что восхотел, то сотворил с нами, – и когда кто услышит сие бывшее, прославит Твое пресвятое имя вовеки.

Когда святые произнесли «аминь», с неба послышался голос, призывающий их в небесные селения; святые мученики, оградив себя крестным знамением, предали свои святые души в руки Божии. Тотчас произошло сильное землетрясение, идольские храмы пали и все, бывшие в городе, идолы разбились, а Домитиан бежал и спрятался в своем доме.

Братия, находившиеся в монастыре, услыхав, что случилось со святыми мучениками, пришли и взяли честные тела их и, принеся в монастырь, с честью предали их погребению, прославляя Отца, и Сына, и Святого Духа, Единого Бога в Троице, от всей твари прославляемого вовеки. Аминь.

Греческий император Феофил[69] – сын императора Михаила по прозванию Валвос, или Травлий, и бывшего родом из Аммореи[70], – вел частые войны с арабами, иногда побеждая их, а иногда бывая побеждаем ими. Однажды выступив в поход с большим войском против агарян, Феофил осадил город, называемый Созопетра и бывший родиною князя сарацинского Амирмумны, и желал взять сей город.

Князь же агарянский Амирмумна (он же Ависак) находился в это время в другом месте; он послал к царю Феофилу послов, усердно прося отступить от города Созопетры и не разорять любимого его родного города. Но Феофил не послушал его просьбы, взял город, совершенно его разорил и с большою добычей вернулся домой.

Амирмумна, сильно скорбя о разорении своего родного города, весьма разгневался и начал за большие деньги нанимать повсюду воинов – в Вавилоне, в Финикии, в Палестине, в Келесирии и в дальней Африке.

Через несколько времени он, собрав все свое войско в Тарсе[71], задумал идти на прекрасный город Амморею, во Фригии, каковой город был родиною царя Михаила Травлия, отца императора Феофила, дабы отомстить за свой родной город Созопетру, разрушенный Феофилом.

Услышав о сем, греческий царь Феофил также собрал большое войско с востока, с запада и из Персии, и, отправясь на войну против неприятеля, прибыл в город фригийский Дорилей, отстоящий от города Аммореи на три дня пути. Многие из приближенных паря, узнавши достоверно, что сарацинское войско гораздо многочисленнее греческого, советовали царю не вступать в битву с войском князя агарянского, а жителей Аммореи вывести и поселить в других укрепленных городах. Но Феофил сказал, что стыдно уклоняться от сражения и оставлять пустым прекрасной город Амморею.