Жить за двоих - Страница 10

– Ну а целоваться с девчонками ты продолжаешь?

Мальчик остановился и, не поворачиваясь к директору, смущённым голосом ответил:

– Сейчас – нет.

И выбежал из кабинета.

Серёжка и сам не понимал, что стал очень популярным мальчишкой, если не во всём городе, то, по крайней мере, в школе и в своём районе. Когда во время дневного спектакля, на который пришли ученики многих городских школ, по ходу пьесы один из действующих героев, советский офицер, пытавшийся вывезти из Германии попавших туда во время войны советских детей, сказал:

– Позовите Сашу Бутузова, – и на сцену вышел Серёжа, весь зал загудел:

– Се-рый, Се-рый, Се-рый!!..

Увлечение театром не особенно нравилось матери Серёжки.

– И чего хорошего! – говорила Варя. – Артисты – это весёлые нищие.

И всё-таки в душе она радовалась за сына и гордилась, что имя её Серёжи появлялось на театральных афишах. Артём успокаивал жену:

– Ты не дави на пацана. Пройдёт это у него! Помнишь, когда он первый раз попал в церковь? Тогда он всё гудел, что хочет быть церковным служкой, как другие мальчишки…

Удивительно, но зима проскочила быстро. Первомай и Пасха пришли почти одновременно. Серёжка всегда ждал этих праздников с нетерпением. Причин было две: к Первомаю ему обычно перепадала новая обувь, а на Пасху можно было вдоволь поесть яиц и куличей. К этому Первомаю Серёжка готовился особенно тщательно – вечером он выступал в театре с новым номером: пел песню «Прощайте, скалистые горы» и танцевал чечётку под «Эх, яблочко!», аккомпанировал ему дядя Миша на необычно большой губной гармошке.

В концерте также принимала участие физкультурная группа девчонок из женской школы: они строили «пирамиды», делали «мостики» и даже что-то танцевали. Поскольку их выступление было сразу после Серёжиного, он смотрел на них, уже сидя в зале рядом со своим другом Самвелом.

Старшая сестра Самвела Элка прыгала по сцене вместе с другими девчонками. Раньше Сергей не обращал на неё никакого внимания. Но сегодня, когда он наблюдал из зала за Элкой, выступающей в спортивном костюме, сердце его сжалось.

Семья Самвела отличалась от других армянских семей. Во-первых, и Самвел, и Элка, и их родители были голубоглазыми и белокожими. Во-вторых, все в семье прекрасно говорили по-русски. А преподаватель русского языка даже называл Самвела, учившегося с Серёжкой в одном классе, армянским Ломоносовым. Самвел и Элка так же, как Сергей, были отличниками.

Отец Сергея Артём дружил с отцом Самвела Арташесом. Соседи по двору звали их «два Артёма – не разлей вода». Мужчины часто бывали в гостях друг у друга, где, сидя за столом, негромко вели длительные и очень откровенные беседы, свидетельствовавшие об их глубоком взаимном уважении и доверии.

Только сегодня Серёжа как будто впервые заметил, какие у Элки волосы: не такие яркие, как у Людки из цирка или тёти Ларисы, но тоже очень красивые – каштановые, с красной искоркой…

После концерта они все вместе возвращались домой. Серёжка всю дорогу молчал. Он только чувствовал, как холодеют его пальцы – верный знак того, что он снова влюбился. Засыпал он тревожно, вглядываясь в полусне в голубые Элкины глаза и любуясь её пышными каштановыми волосами с красноватым оттенком.

Все последующие дни вплоть до окончания школьных занятий Серёжка неоднократно принимался за письмо, вернее – просто записку. Он и сам точно не знал, что именно хочет написать Элке, но написать нужно было обязательно – ведь эта Элка даже не догадывалась о том, что Серёжа влюблён в неё. Много раз Сергей начинал письмо, но каждый раз, неудовлетворённый, он рвал листок или сжигал его. У Серёжки мелькнула было идея поделиться своей тайной с Самвелом как с другом, но сама мысль, что его сердечная тайна станет достоянием не Элки, а кого-то другого, совсем не понравилась Серёже. Всё-таки она должна узнать первой.

– А может быть, просто подойти к ней и сказать, что я хочу с ней дружить? – мучился Серёжка. – Но как это сделать?

Случай представился неожиданно.

В конце мая отзвенел последний школьный звонок, и вольная жизнь закипела. Ребята целыми днями пропадали на речке: убегали туда с утра и возвращались только тогда, когда их одолевал голод. Однажды Элкина мать организовала весь двор, чтобы ей помогли постирать на речке ковры. Ковров оказалось много. Их погрузили на тачку, и мальчишки с девчонками радостной гурьбой понеслись под гору. Серёжка старался изо всех сил, и Элкина мать постоянно его хвалила. Элка же не обращала на него никакого внимания. Наконец, Серёжа и Элка оказались на берегу совсем рядом, одни – все остальные ушли далеко вперёд по течению реки. Когда они вытаскивали из речки небольшой ковёр, Серёжа вдруг почувствовал прикосновение Элкиного плеча и замер. Он не мог ничего поделать с собой, перестал тянуть ковёр и стоял не двигаясь. Элка заметила это, быстро взглянула на него, взмахом головы отбросила со лба намокшие каштановые волосы. Серёжка не выдержал. Он отпустил ковёр и с трудом выдавил из себя заветные слова:

– Я хочу с тобой дружить…

Элка сама вытащила ковёр на берег и выпалила:

– А как же твоя циркачка? Думаешь, я не знаю?!

– Циркачки давно уже нет, – опять еле слышно пролепетал Серёжа.

– Ну и что, как нет! А всё равно ты её любил! А любить надо только один раз, так говорит моя мама!

Руки у Серёжки превратились в ледышки, хотя солнце полыхало в зените. Он не знал, что сказать, и только смотрел на Элку умоляющими глазами.

– Я хотел тебе написать… – робко начал он.

– Ну вот и напиши, – с озорной улыбкой предложила Элка и побежала по берегу догонять остальных.

Когда все отправились домой, Серёжка остался на речке. Неподалёку на поляне за водокачкой всегда собирались местные блатные и резались в «буру» на деньги. Серёжа любил стоять рядом с другими мальчишками и наблюдать за картёжниками. Если пацаны стояли молча, их редко отгоняли. Играли здесь одни и те же парни, звали они друг друга только по кличкам. Серёжка знал их в лицо. Иногда появлялись и новые, но они почему-то быстро исчезали, называли их «залётными».

Отец Сергея не терпел никаких азартных игр и был бы очень недоволен, если бы узнал, что его сын «отирается» возле блатных картёжников. Но родители того поколения многого не знали о своих детях, особенно о сыновьях.

На поляне Серёжка встретил своего брата. Аркашка был с друзьями. Из-под мышки у него торчала короткая бита с нанизанными на неё металлическими кольцами. Сергей знал, что в отличие от него Аркашка не драчун и носит биту для защиты. Аркашкина девушка жила на краю города. Часто, особенно летом, брат возвращался домой поздно, потому такая бита была для него вещью необходимой – в пригороде не любили «чужаков». Но зачем Аркашке бита сейчас, днём? Неужели кто-то хочет «отметелить» его старшего брата? Только от одной мысли об этом Серёжка пришёл в такое неистовство, что был готов наброситься на любого, кто посмеет тронуть Аркашку. Но на поляне Аркашка стоял в окружении друзей, и это успокаивало Серёжу.

Вскоре старший брат удалился со своей компанией, наказав Сергею отправляться домой. Но мальчик продолжал следить за игрой. Деньги пачками переходили из рук в руки. Это захватывало – оказывается, так легко и быстро можно получить целую кучу денег. Вокруг играющих толпились и пацаны с соседней улицы, с которой Серёжкина улица воевала. Один из них постоянно пытался оттеснить Серёжку и занять его более удобную для наблюдения позицию, но Сергей не уступал. Тогда другой пацан, стоявший по правую руку, неожиданно толкнул его, и Сергей полетел на землю, запнувшись за предательски подставленную сзади ногу оттеснявшего его мальчишки. Этого Серёжа стерпеть не мог. Он бросился на своего обидчика с кулаками и сразу оказался в кругу троих врагов с соседней улицы. Видно, не знали они, что Сергей умел драться как никто другой. Серёжка сначала отскочил от них. Вообще, у него было желание убежать, но за дракой уже следили несколько человек, и выглядеть трусом ему совсем не хотелось. Он приготовился: трое сверстников надвигались на него. Сергей, не дожидаясь нападения, дал ногой в пах самому толстому из них, и тот, заорав, упал. Толкавший его пацан схватил Сергея сзади и тут же, получив сильный удар затылком в нос, отпустил Серёжку, который в ярости бросился на последнего обидчика. Ударом головы Серёга до крови разбил ему нос и продолжал лупить его кулаками, когда более взрослый парень, как потом оказалось, старший брат одного из нападавших мальчишек, залепил Сергею в глаз. Сергей, наполовину ослепнув и уже ничего не соображая, полез и на большого парня. Но в это время наблюдавший за дракой блатной по кличке Лоб так врезал некстати вмешавшемуся в потасовку взрослому парню, что тот, прикрыв лицо руками, завопил на всю округу.