Жить дальше (ЛП) - Страница 56
— Мы всё сделали правильно, да?
— Ещё как, — ответил он. — Двое отличных детей. Ты была чудесной матерью. — Он сжал её руку чуть-чуть сильнее; она выглядела такой хрупкой, а на тыльной её стороне виднелись синяки от игл, которые сегодня в неё втыкали. — И чудесной женой.
Она улыбнулась — слабо, насколько позволяло её ослабленное состояние.
— А ты был чудес…
Он перебил её, не в силах слышать этих слов.
— Шестьдесят лет, — вырвалось у него, но и это, как он тут же осознал, касалось их брака.
— Когда я… — Сара запнулась, вероятно, колеблясь между «умру» и «уйду», и выбрала второе. — Когда я уйду, я не хочу, чтобы ты слишком долго грустил.
— Я… я не думаю, что смогу с этим что-то поделать, — тихо ответил он.
Она почти незаметно кивнула.
— Но у тебя будет то, чего ни у кого раньше никогда не было. — Она сказала это без сожаления, без горечи. — Ты был женат шесть десятков лет, но у тебя будет даже больше для того, чтобы примириться… примириться с утратой супруги. До сих пор ни у кого, кто был женат так долго, не было такой возможности.
— Десятилетий не хватит, — сказал он, и его голос дрогнул. — Столетий не хватит.
— Я знаю, — сказала Сара и повернула запястье так, чтобы сжать его руку — умирающий утешает того, кто остаётся жить. — Но нам повезло, что мы так долго прожили вместе. Билл с Пэм и близко столько не прожили.
Дэн никогда в жизни не верил в подобную чепуху, но сейчас он почувствовал присутствие брата — его дух уже витал в этой комнате, должно быть, готовый сопроводить Сару в её путешествии.
Сара заговорила снова, хотя слова давались ей с трудом.
— Нам повезло больше многих.
Он на секунду задумался над этим. Возможно, она права. Вопреки всему, она, должно быть, права. Как это он думал тогда, в день шестидесятой годовщины их свадьбы, когда дожидался прихода детей? Это была хорошая жизнь — и ничто, случившееся с того дня, не в силах было этого отменить.
Она затихла на некоторое время, просто глядя на него. Наконец, слегка качнула головой.
— Ты сейчас такой же, как в день нашей первой встречи, столько лет назад.
Он отрицательно мотнул головой.
— Я тогда был толстый.
— Но твоё… — она поискала слово, нашла: — Жизнелюбие. Оно такое же. Всё такое же, и… — Она дёрнулась, по-видимому, ощутив укол боли достаточно сильный, чтобы пробиться сквозь лекарства, которые дала ей Бонхофф.
— Сара!
— Я… — Она оборвала себя прежде, чем произнесла ложь о том, что она в порядке. — Я знаю, что тебе было трудно, — сказала она, — в последний год. — Она замолчала, словно не в силах говорить, и Дону было нечем заполнить эту пустоту, поэтому он просто ждал, пока она соберётся с силами и продолжит: — Я знаю, что… что ты не мог желать оставаться с кем-то настолько старым, когда ты сам такой молодой.
Его желудок сжался, словно в кулаке боксёра-чемпиона.
— Прости, — сказал он почти что шёпотом.
Услышала ли она, он не мог сказать. Но она сумела немного улыбнуться.
— Думай обо мне иногда. Я не… — У неё заклокотало в горле, но он воспринял это как знак печали, а не её ухудшающегося состояния. — Я не хочу, чтобы через 18,8 лет обо мне бы думал лишь мой корреспондент с Сигмы Дракона II.
— Я обещаю, — сказал он. — Я всё время буду о тебе думать. Я буду о тебе думать всегда.
Она снова слабо улыбнулась.
— Этого не сможет никто, — сказала она очень тихо, — но из всех, кого я знаю в этом мире, ты к этому будешь ближе всего.
И с этими словами её рука обмякла в его руке.
Он выпустил её и осторожно коснулся её плеча.
— Сара!
Ответа не было.
Глава 42
Когда пришло утро, Дон и Эмили, которая приехала в полночь и ночевала в своей старой комнате — Дон устроисля в гостиной — начали обзванивать родственников и друзей. Где-то между пятнадцатым и двадцатым Дон позвонил Коди Мак-Гэвину. Миз Хасимото немедленно соединила его после того, как он рассказал, по какому поводу звонит.
— Здравствуйте, Дон, — сказал Мак-Гэвин. — Что случилось?
Дон сказал просто и прямо:
— Вчера вечером скончалась Сара.
— О Господи… Дон, мне очень жаль. Мои соболезнования.
— Похороны через три дня, здесь, в Торонто.
— Сейчас я… о чёрт. Я должен быть на Борнео. Прошу прощения.
— Ничего, — сказал Дон.
— Мне… э-э… неприятно даже упоминать об этом, — сказал Мак-Гэвин, — но… э-э… у вас ведь есть ключ дешифровки, верно?
— Да, — ответил Дон.
— Хорошо, хорошо. Может быть, вы всё же дадите мне копию? Чисто на всякий случай?
— Он в безопасности, — сказал Дон. — Не беспокойтесь.
— Я просто…
— Простите, — сказал Дон, — мне нужно ещё много звонков сделать, но я подумал, что вам следует дать знать.
— Я очень благодарен, Дон. Искренне вам сочувствую.
Когда позвонили из «Мак-Гэвин Роботикс» по поводу планового техобслуживания МоЗо, Дон подавил желание бросить трубку.
— Хорошо, — сказал он. — В котором часу вы подойдёте?
— В любое удобное для вас время, — ответил мужской голос на том конце линии.
— Разве у вас не расписано всё на много недель вперёд?
Человек по ту сторону телефона усмехнулся.
— Только не в случае приоритетных клиентов мистера Мак-Гэвина.
Тёмно-синий фургон пунктуально подкатил в 11 часов, как Дон и просил. Щеголеватый чернокожий мужчина лет сорока пяти подошёл к двери, неся в руке маленький алюминиевый футляр для инструментов.
— Мистер Галифакс? — спросил он.
— Он самый.
— Меня зовут Альберт. Простите за беспокойство. Нам нужно периодически регулировать эти штуки. Вы понимаете — ловить проблему в зародыше, прежде чем она приведёт к серьёзным сбоям.
— Конечно, — сказал Дон. — Входите.
— Где ваш МоЗо? — спросил Альберт.
— Думаю, наверху.
Дон провёл его в гостиную, потом громко позвал:
— Гунтер!
Обычно Гунтер появлялся тут же — Дживс на стероидах. Но не в этот раз, так что Дон закричал во всё горло:
— Гунтер! Гунтер!
Когда и после этого не последовало никакой реакции, Дон оглянулся на роботехника, чувствуя себя несколько неловко, словно за своего ребёнка, который начал себя неподобающе вести перед гостями.
— Простите.
— Может быть, он куда-то ушёл?
— Возможно. Но он знал, что вы придёте.
Дон поднялся по главной лестнице; Альберт следовал за ним. Они осмотрели кабинет, спальню, ванную при спальне, вторую ванную и старую комнату Эмили. Нигде не было и следа Гунтера. Вернувшись вниз, они проверили кухню и столовую. Ничего. Тогда они спустились в подвал, и там…
— О Боже! — сказал Дон, подбегая к упавшему МоЗо. Гунтер лежал посреди комнаты на полу лицом вниз.
Роботехник также подошёл и опустился рядом с ним на колени.
— Обесточен, — сказал он.
— Мы никогда его не выключали, — сказал Дон. — Могли от этого выйти из строя батареи?
— Меньше чем за год? — сказал Альберт, словно Дон предположил что-то абсурдное. — Маловероятно.
Роботехник перевернул Гунтера на спину.
— Чёрт, — сказал он. Посередине груди Гунтера была открыта небольшая панель. Альберт достал из нагрудного кармана ручку-фонарик и посветил внутрь. — Чёрт, чёрт, чёрт…
— Что такое? — спросил Дон. — Что случилось? — Он вгляделся в отверстие. — Что делают эти переключатели?
— Это главные мнемонические регистры, — ответил Альберт. Он залез рукой под откинутую панель, туда, где на месте пупка находилась утопленная в корпус кнопка включения выключения, и нажал на неё.
— Здравствуйте, — произнёс знакомый голос; линия рта ожила и задёргалась. — Вы говорите по-английски? Hola. Habla español? Bonjour. Parlez-vous français? Коннити-ва. Нихонго-о ханасимас-ка?
— Что это такое? — спросил Дон. — Что произошло?
— Английский, — сказал Альберт роботу.
— Здравствуйте, — снова произнёс МоЗо. — Это моя первая активация с момента отгрузки с завода, поэтому ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Первое: чьи приказы я должен выполнять?