Жить дальше (ЛП) - Страница 18

Дон всё ещё привыкал к своему невероятному обновлению. Его слух снова стал острым, равно как и зрение. Но ему пришлось обновить весь гардероб. После процедур рекальцификации и генной терапии его рост увеличился на два дюйма, потерянные в старости, а его конечности, с возрастом превратившиеся в не более чем обтянутые кожей кости, снова стали мясистыми. Впрочем, это и к лучшему: его пиджаки и рубашки на пуговицах выглядели бы глупо на парне двадцати пяти лет.

Ему также пришлось перестать носить обручальное кольцо. Десять лет назад он отдал его уменьшить, потому что пальцы стали тоньше с возрастом; теперь же оно болезненно жало. Он ожидал окончания роллбэка, чтобы снова его расширить, и он это сделает, как только найдёт хорошего ювелира; не хотелось доверять такое дело кому попало.

В Онтарио водители возрастом за восемьдесят обязаны пересдавать экзамен на права каждые два года. Дон провалил свой последний экзамен. Он не слишком об этом жалел, к тому же, Сара всё ещё могла водить, на случай, если у них вдруг возникнет неотложная надобность куда-то поехать. Теперь, по всей видимости, ему нужно будет пересдать этот экзамен; он не сомневался, что в этот раз сдаст его.

В какой-то момент ему нужно будет получить новый паспорт, с его новым лицом, и новые кредитки, также с новым лицом. Формально ему по-прежнему полагалась скидка для пенсионеров в ресторанах и кинотеатрах, но вряд ли была возможность её получить, не убедив прежде недоверчивого кассира или клерка. Очень жаль, на самом деле. Ведь в отличие от всех остальных прошедших роллбэк ему эти скидки реально бы пригодились.

Несмотря на все положительные стороны в том, чтобы снова стать молодым, всё-таки имелись и отрицательные. Дон и Сара теперь вдвое больше тратили на еду. И Дон стал гораздо больше спать. В последние лет десять им с Сарой хватало всего шести часов ночного сна, но теперь ему требовалось как минимум восемь. Это, конечно, была не слишком высокая цена: ежедневно терять два часа, но приобрести лишние шестьдесят лет. И кроме того, когда он состарится во второй раз, его потребности в еде и сне снова уменьшатся.

Сейчас было начало двенадцатого, и Дон начал готовиться ко сну. Обычно по вечерам он не задерживался в ванной надолго, но сегодня он выходил из дома, а на улице было жарко и душно.

Август в Торонто было не слишком приятен ещё во времена его детства; сейчас же жара и влажность делали жизнь невыносимой. Он знал, что не сможет сегодня нормально заснуть, если не примет душ. Карл несколько лет назад установил в нём диагональные поручни. Саре они по-прежнему были необходимы, но Дон обнаружил, что ему они теперь лишь мешают.

Он намылился, наслаждаясь ощущением. На голове у него теперь росла густая поросль светло-каштановых волос длиною в дюйм, и даже простое прикосновение к ним доставляло ему удовольствие. Волосы на груди не были больше белыми, да и волосы на прочих местах тела утратили седину.

Душ был подлинным наслаждением, и он блаженствовал под ним. А когда начал намыливать ноги и прочее, то почувствовал, как твердеет пенис. Стоя под льющейся на него водой, он несколько раз провёл по нему рукой. Он подумал о том, чтобы по-быстрому завершить начавшийся процесс наиболее подходящим моменту способом, но тут в ванную вошла Сара. Он видел её силуэт сквозь прозрачную шторку душа; она начала что-то делать над раковиной. Он смыл с себя мыло; эрекция быстро прошла. Затем он закрыл воду, одёрнул занавеску и выбрался из ванны. К этому времени он уже привык к тому, что может занести ногу над бортиком ванны, не испытывая боли, причём, в отличие от последних лет, он может это сделать, даже не садясь на бортик.

Она стояла к нему спиной. Она уже была одета для сна — летом это всегда была длинная свободная красная футболка. Он взял с вешалки полотенце и насухо вытерся, а потом по короткому коридору прошёл в спальню.

Он всегда спал в пижаме, но сейчас улёгся голым на зелёные простыни и уставился в потолок. Однако вскоре ему стало холодно — в их доме был центральный кондиционинер, и один из его выходов располагался прямо над кроватью — и он накрылся простынёй.

Секунду спустя вошла Сара. Она сразу же выключила свет, но с улицы его проникало достаточно, чтобы он видел, как она медленно идёт к своей стороне постели, а потом ощутил, как просел под ней матрац, когда она улеглась.

— Спокойной ночи, дорогой, — сказала она.

Он перевернулся на бок и тронул её за плечо. Сара, должно быть, удивилась этому прикосновению — уже больше десятка лет они планировали секс заранее, потому что Дону нужно было загодя принять пилюлю, чтобы завести свой мотор с толкача — но скоро он ощутил её руку у себя на бедре. Он придвинулся ближе и опустил голову, чтобы поцеловать её. Через мгновение она ответила, и они целовались секунд десять. Когда он отстранился, она лежала на спине, а он, опершись на локоть, смотрел на ней.

— Привет, — тихо сказала она.

— Сама привет, — с улыбкой ответил он.

Он хотел прыгать, отскакивать от стен, ему хотелось необузданного, атлетического секса — но она такого не выдержит, и поэтому он касался её мягко, легко, и…

— Ой! — сказала она.

Он не был уверен, в чём дело, но сказал: «Прости». Коснулся её легче, словно пером. Он услышал, как она сделала резкий вдох, но не мог сказать, было это от боли или наслаждения. Он снова сменил положение, и она немного сдвинулась, и он в самом деле услышал, как её кости скрипнули.

Всё происходило настолько медленно, его касания были настолько лёгкими, что он ощутил, как и сам обмякает.

Глядя ей в глаза, он попытался вернуть утраченную эрекцию «вручную». Она выглядела такой уязвимой; он не хотел, чтобы она подумала, что он её отвергает.

— Скажи, если будет больно, — сказал он и взгромоздился на неё, убедившись, что его руки и ноги принимают на себя практически весь его вес; сейчас в нём не было ни грамма лишнего жира, но он всё равно весил значительно больше, чем до роллбэка. Он начал осторожно и мягко, ища компромисс между тем, на что способно было теперь его тело, и тем, что её тело могло выдержать. Но после первого же толчка, такого, казалось ему, мягкого, он увидел больна её лице и поспешно вышел из неё и перевернулся на спину на её половине постели.

— Прости, — тихо сказала она.

— Нет, нет, — ответил он. — Всё хорошо. — Он повернулся на бок, улёгся лицом к ней и нежно её обнял.

В тот роковой вечер многие годы назад Сара вскочила со своего кресла в подвале, и Дон обнял её, и поднял так, что её ноги не касались пола, и закружил её, и принялся целовать, крепко и не стесняясь детей.

— Моя жена — гений! — объявил Дон, улыбаясь от уха до уха.

— Вернее, твоя жена — усердный исследователь, — ответила Сара, но сказав это, рассмеялась.

— Нет, нет, нет, — сказал он. — Ты догадалась — раньше всех остальных ты догадалась, как прочитать тело сообщения.

— Мне нужно куда-нибудь об этом написать, — сказала она. — Никакого смысла держать это в секрете. Кто первым объявит об этом во всеуслышание, тот и…

— Имя того и войдёт в учебники истории, — сказал он. — Я так горжусь тобой.

— Спасибо, милый.

— Но ты права, — сказал он. — Ты должна куда-нибудь об этом написать прямо сейчас. — Он отпустил её, и она двинулась обратно к компьютеру.

— Нет, мама, — сказал Карл. — Давай я. — Сара печатала двумя пальцами, и при том не слишком быстро. Её отец, когда они жили в Эдмонтоне, никогда не понимал её желания стать учёным и убеждал её учиться машинописи, чтобы потом сделать карьеру секретарши. В университете один курс машинописи был обязательным. Это был единственный курс за всю её жизнь, который Сара провалила.

Она посмотрела на сына, которому явно хотелось поучаствовать в историческом событии.

— Ты мне продиктуй, что хочешь написать, — сказал Карл. — А я наколочу.

Она улыбнулась ему и принялась расхаживать по комнате.

— Ладно. Значит, так. Тело сообщения состоит из…