Жили-были (СИ) - Страница 10

– Толя, я тебя везде ищу.

– Сейчас докурю и приду, – отозвался тот.

Саша замялась перед сестрой, не зная, как проскользнуть мимо неё. А Лика соизволила обратить на неё своё внимание, и даже к себе притянула, как в детстве.

– Я даже не поздоровалась с тобой сегодня, – сказала она, каясь. Обняла, а так как Анжелика сегодня была при полном параде, то есть, на двенадцатисантиметровых шпильках, Саша уткнулась ей носом куда-то в шею, даже до подбородка не дотянувшись. Снова почувствовала себя девчонкой рядом с взрослой и красивой Ликой…

Сестра её обняла, и Саша решила ответить ей тем же, обняла и даже по плечу похлопала, вполне по-дружески, кстати. Сказала:

– И тебе «здравствуй», Лика.

Знала, что в её голосе прозвучал неприкрытый сарказм, но степень его оценить до конца не смогла. Она не осознала, а вот Анжелика взглянула с настороженностью и непониманием. Но Саша не стала ничего объяснять, а уж тем более не хотела оправдываться или притворно улыбаться. Протиснулась мимо сестры и поспешила вернуться в зал. Даже не понимала до конца – то ли она злится, то ли до такой степени расстроена.

Что за глупый разговор у них с Ефимовым произошёл?

Будто чужой человек, словно она не знала его много лет. Ведь всё буквально про него знала. Когда-то. Словно не любила, словно не страдала и не ждала, что вернётся. А встретились, и вроде сказать нечего. Если только вывалить на него ворох своих претензий, схватить за грудки и… Саша не знала, что с Толей сделать дальше можно, в этом и заключалась проблема. Сегодня стало понятно, что она по-прежнему безумно волнуется в его присутствии, нервничает и теряет разум. А она уже не в том возрасте и не в том положении, чтобы из-за мужчины разум и чувство реальности терять. Тем более из-за Ефимова. Ему нельзя верить и доверять ему такую ценную вещь, как будущее сына. Сегодня она этому подтверждение нашла. Поэтому и не знает, как поступить с собственным волнением и чувствами. Осторожность подсказывает держаться от Ефимова подальше, а вот сердце… сердце колотится с частотой пятьсот ударов в минуту.

– Что с тобой? У тебя щёки прямо горят. – Алёна поймала её у дверей и заглянула в глаза. И практически трезвым голосом спросила: – Что случилось?

– Сама не знаю, – соврала Саша и схватила подругу за руку. Попыталась изобразить бодрую улыбку. – Хороший вечер получился.

Каравайцева просияла.

– Правда? Я тоже так думаю.

– Саня, потанцуй со мной. – Её увлекли в сторону танцующих, обняли достаточно решительно, а Саша всё продолжала улыбаться. Будто проклятье на неё наслали. – Сань, а ты помнишь Новый год на третьем курсе?

Она всё помнила, кивала, поддакивала, но полноценно поддержать беседу никак не получалось. Правда, её подвыпивший кавалер этого не замечал, пересказывал ей и без того известные Саше истории, и сам же смеялся над этими воспоминаниями. А Саша поддакивала и украдкой наблюдала за Ефимовым и Ликой, как они танцуют совсем рядом, обнявшись и перешёптываясь, словно их не разделяет девять прошедших лет. Смотрят друг другу в глаза, улыбаются и медленно двигаются под музыку. Всё, как в Новый год на втором курсе, на третьем, на каждом сабантуе и студенческой встрече. Или почти на каждой, когда эти двое были не в ссоре. Ничего не меняется.

И это бесит.

Но надо сказать, Ефимов весь вечер кидал на неё задумчивые взгляды. Саша их чувствовала, но старалась игнорировать. Изображала веселье, довольство, делала вид, что пьёт и радуется этому вечеру. И никто не понимал и не замечал, что она едва дождалась окончания вечера, что с нетерпением ждала такси, поддерживая под локоть шатающегося от выпитого Старикова. Алёнка, в отличие от неё, искрилась неподдельной радостью и весельем, со всеми расцеловалась, прощаясь, и её не брал морозец, Каравайцева щеголяла в распахнутом пальто.

– Встречаемся через год, все слышали?! И только пусть кто-то попробует не придти!

Лика сама к Саше подошла, пихнула Старикова, когда тот к ней целоваться полез, и к сестре наклонилась.

– Пока. Позвони мне завтра, – зачем-то попросила она. Саша поняла это так, что Анжелике потребуется обсудить сегодняшний вечер, а, возможно, не только обсудить, но и похвастаться. Вот только будет ли это считаться полноценной победой? Подобрать когда-то надкушенный плод.

Саша отвечать ей не стала, и обещать ничего не стала. Натянуто улыбнулась, и поспешила помочь Алёне усадить пьяного Мишку, в подъехавшее, наконец, такси. Сама села на заднее сидение, но тут же обернулась, не утерпела, посмотрела в заднее стекло. И смогла понаблюдать, как Толя с Ликой прощаются с теми, кто ещё не успел разъехаться, а затем вместе садятся в такси, оба на заднее сидение. В этот момент Саше острее всего за этот вечер захотелось закричать. Зло и отчаянно.

Но она, конечно же, сдержалась.

Оказавшись дома, Саша даже порадовалась, что Митя остался ночевать у тёти Вали. Переступив порог собственной квартиры, вдруг почувствовала такую неимоверную усталость, что не сразу собралась с силами, чтобы переодеться. Скинула в прихожей туфли, сняла пальто, прошла в комнату и кулем повалилась на разобранный заранее диван. В темноте, тишине, лежала на постели, таращилась в эту самую темноту, и думала… Думала о том, как ей теперь со всем этим жить. Как перебороть себя, как дальше общаться с сестрой, приходить к ней в дом, улыбаться, и всё это при условии, что Ефимов никуда не исчезнет. Вдруг он, на самом деле, останется? Останется с Ликой? Чувства вспыхнут с новой силой, с такой силой, что эти двое… что-то там создадут? В смысле, семью, ячейку общества, поженятся и родят ребёнка? А ей что делать, в гости к ним ходить, на семейные праздники, и улыбаться? Это было бы верхом лицемерия с её стороны, и несправедливости со стороны судьбы.

Её выдержки на это точно не хватит. Раз несколько часов наблюдения за ними выбили её из колеи настолько… что теперь вот лежит в тишине, в темноте, и изводит себя мыслями о страшном будущем, и только по одной причине: чтобы не думать о том, что происходит сейчас. Толя поехал провожать Лику. Всё как раньше. Она идёт домой одна, а он провожает Лику. Провожает с продолжением. Она ведь в этом не сомневается?

Никто не сомневается.

Ефимов всегда млел при виде Анжелики. Это знали все, помнили все, и поначалу столь явное обожание людей смешило, но даже это Ефимов пережил, как-то незаметно для себя, без всяких смущений и ни единого комплекса себе не нажил. Хотя, что говорить о комплексах? Толя Ефимов даже слова такого в отношении себя не допускал. И эта черта в нём Сашу подкупала. Она не была смелой, она не была уверенной в себе, и даже красивой, как сестра, не была. С раннего детства жила с бабушкой, женщиной не строгой, но старомодной. Поэтому Саша об очень многих вещах, свойственных её сверстницам, узнавала от двоюродной сестры. Как одеваться, как краситься, какую музыку слушать и как с мальчиками разговаривать. Некоторые советы, особенно, по поводу мальчиков, Саше не пригождались, да если задуматься, то и вообще в жизни, даже взрослой жизни, не пригодились ни разу. Но сестру она любила, наверное, поэтому позволяла порой собой покрутить и повертеть, в угоду Ликиным интересам. Понимала, что более старшей сестре, с ней, малявкой, не так уж интересно, но Анжелика свой характер сдерживала, родственные чувства в ней воспитывали с детства, и пренебрегать ими даже она опасалась. Родители её любили, она была единственной дочкой, умницей-красавицей, но что такое родительское воспитание забыть не давали. Да и воспитывали их с Сашей практически, как родных, особых различий не делая. Да, она жила отдельно, с бабушкой, но могла в любую минуту придти в дом тётки и остаться. На день, два, неделю…

Но за Анжеликой не поспевала. Не тот у Саши был характер, не хватало ей задора и огня, что с детства присутствовали в сестре. И поэтому она ей не завидовала, никогда. Что толку завидовать, если она даже не хотела того, что Лика? Не хотела бегать по шумным компаниям, не хотела гулять с подружками по магазинам, просто ради «посмотреть», ей не интересны были глянцевые журналы и сплетни про звёздных мальчиков, что печатали в них. Саша лишь любовалась сестрой, как и все, и с улыбкой прощала ей какие-то милые глупости, что она творила. Даже не обижалась на Лику никогда. Во-первых, та и поводов для этого не давала, считая Сашу маленькой, а оттого практически безобидной. Отдавала той свои наряды, которые становились ей малы, надоели или вышли из моды; учила уму-разуму, как самой Анжелике казалось, утверждая, что вместо книжки или телевизора, нужно заводить друзей и учиться общаться. Конечно, это было правильно. Но как-то вышло так, что своих друзей у Саши так и не появилось. Она слишком много времени проводила с Ликой, в компании её друзей, и ровесники как-то перестали её привлекать. Она ни с кем не находила общего языка. Разница в четыре года в юности довольно значительна, разрыв кажется огромным, и интересы семиклассников и одиннадцатиклассников разительно отличаются. Одних интересовали анкеты про мальчиков, первые влюблённости и осторожные поцелуи, а других клубы, закрытые тусовки и секс. До секса Саше в тринадцать-четырнадцать лет дела не было, а вот на эти самые тусовки Лика потаскала её вдоволь. Анжелика была девочкой смелой, но недоступной. Сколько её ухажёров Саша знала и до сих пор помнила, не перечесть. Одни появлялись и исчезали, другие задерживались в жизни сестры и даже с родителями знакомились. Помнится, дядя Игорь лишь головой качал, но всё равно с улыбкой. Глядя в сияющее скромностью лицо дочери, он неизменно верил всему, что та говорила. А Саша украдкой смеялась, наблюдая за этим. Она была ещё слишком мала, чтобы всерьёз задумываться о происходящем, и зачастую «знакомства с родителями» переживала, сидя в кресле с большим яблоком, наблюдая за происходящим и тихонько посмеиваясь над неловкостью, что испытывал приведённый в дом молодой человек. Жених. Но иногда всё-таки представляла, как она однажды приведёт своего любимого человека в дом к дяде и тёте, и те будут такие же торжественные, важные и серьёзные, а в доме будет вкусно пахнуть пирогами и вишнёвой наливкой. Эта картина, наверное, всю жизнь будет стоять у неё перед глазами. Это образ чего-то правильного и важного, что так и не случилось в её жизни. За это было обидно, но опять же эта обида не затрагивала её отношений с Ликой. Никто не виноват, что Саша влюбилась не в того.