Жестокая охота - Страница 89

Очнулся Степан от звуков ожесточенной перестрелки; кто-то тащил его на спине, тяжело дыша.

— Колян, быстрее! Я прикрою! — чей-то приглушенный голос.

— Где Пригода? — откуда-то сзади.

— Туточкы я… — забасил тот, который тащил Степана.

“Разведка! Наши!” — радостно встрепенулся Степан и попытался языком вытолкнуть кляп. И тут же получил здорового пинка по ребрам.

— Ты гляды, щэ й брыкаеться… — ворчал Пригода, с неожиданным для его грузного тела проворством ныряя в траншею.

Разведчиков уже ждали.

— Все вернулись? — спросил встретивший их офицер.

— Так точно, товарищ капитан! — бодро ответил один из разведчиков.

— Раненые есть?

— Царапнуло чуток, — один из разведчиков торопливо бинтовал левую голень.

— Киселев!

— Я, товарищ капитан.

— В медсанбат. Помогите ему…

— Товарищ капитан! — взмолился Киселев. — Да медицине смотреть тут не на что. Шкуру фриц чуток попортил.

— Отставить разговоры! Ладно… Посмотрим…

Степан замычал, стараясь привлечь внимание к своей особе.

— Развяжите его, — приказал капитан.

— Ва… ва… — с трудом шевелил одеревеневшим языком Степан.

— Замкнуло… — коротко хохотнул Пригода, подталкивая Степана в спину. — Топай!

— Братцы, родные! Да свой я, свой! — наконец прорвало Кучмина.

Разведчики остолбенели. Пригода даже глаза протер — не померещилось ли.

— Татарчук! — голос капитана не предвещал ничего хорошего. — Ты кого приволок?

— Товарищ капитан! — разозленный Татарчук подбежал к Степану. — Брешет он! Ей-богу, фриц переодетый! С передовой утащили. Пригода, скажи!

— А як жэ, з пэрэдовои… — подтвердил Пригода, с сомнением приглядываясь к Степану. — Ось автомат и сумка…

— Кто такой? — уже не слушая оправданий разведчиков, строго спросил капитан Степана.

— Рядовой минной роты 205-го батальона инженерных заграждений Степан Кучмин. Вот документы…

В штабной землянке за импровизированным столом, сколоченным из снарядных ящиков, сидел немолодой майор и что-то писал.

— Разрешите!

— Заходи, капитан. Чем порадуешь?

— А… — махнул рукой капитан. — Не везет…

— Понятно… Люди целы?

— На этот раз почти нормально. Киселев ранен легко. Вот, притащили с той стороны, — капитан кивнул в сторону Степана, который стоял у входа. — Федот, да не тот… По документам — сапер. Возьмите, — протянул документы Степана майору.

— Степан Кучмин… 205 БИЗ… Двести пятый? Та-ак… И как же ты очутился в немецком тылу?

Степан коротко рассказал о последнем бое и о своих скитаниях в лесах.

— Ну-ка, ну-ка… — майор потянул к себе сумку немецкого офицера, заинтересованный рассказом Кучмина о схватке на лесном хуторке. — Горин, подойди сюда, — позвал он капитана. — Посмотри. Ай да сапер! А ты говорил, капитан, что-то насчет Федота…

Офицеры принялись разглядывать карты и другие бумаги из офицерской сумки.

— Переводчик нужен… — сокрушенно покачал головой майор. — Лисянского в госпиталь отправили…

— Может, я смогу? — робко спросил Степан.

— Ты знаешь немецкий? — удивился майор.

— Так точно, знаю.

— Садись сюда, поближе…

С документами закончили только под утро. Глядя на усталое лицо Степана, майор спохватился:

— Постой, ты ведь голоден? Извини, дружище. Капитан, отправь его к разведчикам. Пусть накормят. И — спать.

— Мне бы к своим…

Майор помрачнел, закурил.

— К своим, говоришь… Придется повременить.

— Почему?

— Твой 205 ВИЗ попал в окружение. И пока о нем сведений нет. Так что иди отдыхай, солдат…

Через три недели бывший сапер Степан Кучмин пошел в немецкий тыл вместе с разведгруппой 117-го стрелкового полка.

Лето 1942 года было на исходе.

Алексей выскочил на площадь и, свернув за угол, перешел на быстрый шаг. Дождь усилился, и площадь была безлюдна. Только у ресторана, который угадывался по звукам скрипок и гитар, урчали моторы машин и слышался людской говор.

Маркелов решительно подошел к шикарному “майбаху”, пассажиры которого — сутуловатый румынский офицер в годах и юная особа с очаровательным личиком — только что исчезли в ресторане, и с силой рванув дверку, забрался на переднее сиденье.

— Спокойно! Гестапо! — наставил он пистолет на перепуганного его появлением водителя.

— Я н-ни в-в ч-чем н-не в-виноват… — проблеял тот, заикаясь, на плохом немецком языке.

Только теперь Маркелов разглядел, как молод водитель, не старше восемнадцати лет.

— Чья машина?!

— Генерала Штефанеску…

— Он нам и нужен. Поехали!

— К-куда?

— Прямо, затем повернешь направо. И пошевеливайся!

Степан стоял под сводами арки и неспешно раскуривал сигарету. Растерянные шпики не решались что-либо предпринять, видимо, чтобы не обнаружить себя, и неприкаянно обтирали грязные стены домов позади Кучмина, так как он перекрыл им выход на площадь; часть их направилась к площади через близлежащие улицы, два или три обшаривали на всякий случай все закоулки проходного двора в поисках исчезнувшего Маркелова.

“Майбах” с выключенными фарами резко притормозил неподалеку от Кучмина.

— Сюда! Быстрее! — голос Маркелова.

Степан с разбегу нырнул в открытую дверку. “Майбах” взревел мощным мотором и на большой скорости вырулил на широкую центральную улицу; сзади послышались крики, выстрелы.

— Стоп! — приказал Маркелов. — Выходи! Ну! — подтолкнул он совсем потерявшего голову водителя.

Тот выскочил на брусчатку и, споткнувшись, растянулся во весь рост. Когда он поднялся, “майбах” уже исчез в одном из переулков. Тогда водитель, слегка прихрамывая, добрался до мусорного ящика, уселся на него и неожиданно заплакал, не в состоянии разобраться в происходящем.

— Чисто сработано, командир, — Степан смотрел в заднее стекло — погони не было видно. — Теперь куда?

— К провизору, — решительно сказал Маркелов.

— Зачем?

— Ты думаешь, поздно?

— Уверен.

— Нет! Я должен убедиться, — и Маркелов свернул в аптеку.

Окна аптеки ярко светились. Внутри были люди: сгорбленный старичок с палкой в руках, безногий парень в линялой солдатской форме и молодая женщина с ребенком лет шести; провизор Войкулеску что-то сердито объяснял старичку, тыкая пальцем в какую-то бумажку, видимо, рецепт.

— Зайдем? — повеселевший Маркелов уже второй раз проезжал на тихом ходу мимо аптеки.

— Э-э, нет, командир, — Кучмин отличался чрезмерной осторожностью. — Нужно отыскать черный ход…

Машину оставили в каком-то дворе, захламленном ящиками. Внимательно осмотрели все подходы со стороны черного хода; только когда убедились, что опасаться нечего, прошли к двери. Окованная железными полосами, она внушительно выделялась потемневшими от времени дубовыми досками на фоне светло-серой стены. Дверь была заперта.

— Ну что? — спросил Маркелов Кучмина. — Здесь и граната не поможет. Придется рискнуть — зайдем через парадный ход.

Степан огорченно ругнулся втихомолку, прошелся вдоль стены, поглядывая на узкие окошки, прикрытые ставнями, затем возвратился к двери и сильно нажал на нее плечом.

Неожиданно дверь слегка подалась внутрь.

— Командир! — зашептал Степан. — Сюда! Кажется, дверь не закрыта на ключ…

Навалились вдвоем на дверь — и едва не загремели по ступенькам, которые вели в подвал; коротко звякнул оборванный засов, ржавый и хлипкий; второй засов, массивный и кованый, был отодвинут, а в замочной скважине торчал ключ.

Стараясь не шуметь, поднялись по ступенькам к двери, которая была выше подвальной; она оказалась незапертой. Алексей осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь уже знакомой ему гостиной провизора Войкулеску.

Трое мужчин в штатском сидели за накрытым столом, на котором преобладали спиртные напитки, и вполголоса беседовали, не забывая наполнять быстро пустеющие рюмки. В гостиную вошел хозяин.

— Ты скоро там, Гюнтер? — спросил один из мужчин.