Женский портрет в три четверти - Страница 25

Хорошо, отложим. Я скажу вам это в Кембридже или в любой другой точке на Земле, хотя бы в Таормине, о которой я раньше слыхом не слыхивал. Но не раньше того часа, когда вы поймете, что зашли в тупик. То, что вы будете изучать под электронным микроскопом и рассеивать через призмы, я испытал на собственной шкуре, а это, поверьте, чувствительный прибор. На пути Б-эманации, бьют-лучей стоит преграда из антибьютов, вот и вся премудрость.

Вопрос стоит так: кто кого возьмет. Нужна критическая масса, чтобы сбить защелку, но вам никогда не вычислить ее на калькуляторе, потому что она у каждого своя.

Что при этом бывает, я знаю. Во всяком случае, не взаимоуничтожение. Теперь я думаю, что испытывал такое и прежде - хотя бы тогда, в самолете, когда летел в Ташкент,- но не понимал, что же со мной происходит.

Спасибо международному съезду по химии белка и добрым друзьям, собравшимся немного поболтать о том о сем перед расставаньем.

- Когда вы улетаете? - спросил я Бризкока. Могилевский, который знает все лучше всех, ответил за профессора: - Сегодня вечерним рейсом.

Кравчук печально кивнул головой.

- К чему такая спешка? - продолжил я дружеский треп. - Вы могли бы улететь и позже. В оргкомитете наверняка есть специальные туры для участников. Самарканд, Бухара, озеро Байкал и все такое.

- Безусловно. Так много соблазнов подстерегает нас в жизни. Боюсь, однако, что Бернару и О'Бумбе будет несколько скучно в круизах. Они домоседы, особенно О'Бумба. Но если бы и не это, есть еще одно обстоятельство, которое заставляет меня отбыть домой раньше намеченного.

С этими словами сэр Уильям достал из кармана уже известный нам бумажник, вынул уже известный нам конверт и порылся в нем. Что он покажет нам на сей раз?

Я хотел бы, чтобы это был портрет нынешней Маргарет Куинз. Или нет, портрет ее дочери, юной мисс Куинз. Хотя вряд ли ее дочь, если она есть на свете, такая уж девочка. Пусть это будет семейный портрет: миссис Куинз, ее дочь и ее внуки.

А зять? Зятя я не видел на групповом снимке, ему там не было места, зять тут сбоку припека, при чем здесь зять? Бьюты, конечно, передаются по наследству, от родителей к детям, от бабушек к мамам и внучкам, и нечего посторонним мужчинам примазываться к естественному процессу.

Мне положительно не нравился зять миссис Куинз.

А вот ее дочь мне симпатична. Она приехала в Кембридж, чтобы повидаться с профессором Бризкоком, о котором так много слышала от своей матушки, но, к глубокому сожалению, не застала его, а садовник - у каждого профессора в Англии должен быть садовник - сказал ей, что сэр Уильям отбыл с визитом в Россию, и она, возвращаясь в гостиницу "Золотой олень", зашла по дороге на кембриджский почтамт и дала телеграмму в Москву - жду вас с нетерпением, ваша мисс Куинз,- хотя, собственно говоря, она уже не мисс Куинз, если существует зять, то есть тот тип, который считается ее мужем и позирует на снимке, нагло покручивая усы, ну, так она подписалась как-то иначе, но таким хитрым способом, чтобы профессор сразу понял, кто она такая, и почувствовал исходящее от нее бьют-излучение, ведь характер бьютов, мы с вами это знаем, дорогой профессор, со всей определенностью наследуется.

Такая вот интрига прокрутилась в моем усталом мозгу, пока сэр Уильям рылся в конверте. Он действительно вынул из него фотокарточку, осмотрел ее внимательно и отдал Кравчуку. Тот поглядел и отдал Могилевскому. Саша передал ее мне.

Дом как дом. Немного лучше, чем госдача в Подмосковье, сколочен покрепче, да и лужайка перед крыльцом поаккуратнее. Нормальный дом кембриджского профессора.

- Это мой дом,- заявил профессор.

Мы согласно закивали головами. А чей же еще, если по одну сторону крыльца сидит Бернар, а по другую стоит, выгнув серую спину, О'Бумба.

- И я хочу домой,- заключил Бризкок, отбирая у меня фотокарточку.Слишком много было событий. Я устал. К сожалению, я немолод и устаю быстрее, чем вы.

Мне стало неловко за самого себя нынешним утром. Ах, поглядите, как много пережил этот столичный журналист, ах, какие сюрпризы преподнесла ему судьба в минувшие дни! Ах, ах. Сэру Уильяму она поднесла столько же, если не больше, а ты, нытик, заметил хоть что-нибудь до сей минуты? А с Кравчуком она обошлась как-то по-особому? Подумаешь, персона грата. Ничего бы от тебя не отвалилось, если бы...

- Жалко, пива нет,- сказал Саша.- Может, еще кофе?

- Мне кажется, профессор,- встрял Кравчук,- что не такой уж у вас возраст, чтобы...

Саша так двинул его ногой под столом, что я испугался за кости. Миша взвыл тихонько и умолк.

- Вот, в редакцию надо ехать,- сообщил Могилевский.Снимки, значит, в номер сдавать.

- А Оля в Ереване,- продолжил я светскую беседу.- Завтра вернется. Передавала всем привет.

- И ей привет от меня,- отозвался Бризкок.- Жаль, что не сможем повидаться. Знакомство с нею, кажется, помогло мне развязать один узел в душе, который был стянут очень долго.

Вы еще не знакомы с моей терминологией, профессор. Это не узел, и его не развяжешь. Это крючок и защелка. Надо выбить крючок. Бьюты и антибьюты, чтобы вам было понятнее.

- Какие-то вы чокнутые,- непочтительно сказал Могилевский.Напридумывали себе проблем и накручиваете на них дополнительные трудности. В жизни совсем не так, как на фотографиях.

Тот старик, лицом которого вы восхищались у меня дома, на самом деле противный тип, сквалыга и жадина.

- О чем ты? - не понял Кравчук.

- Все о том же. Что бы вы там ни увидели на слайдах, хоть с этой красавицей, хоть с котом и собакой, хоть с цветком или черт знает с чем, совершенно такого в природе нет, неужто вы в этом еще не убедились? Вы подгоняете оригинал под модель, естественное под искусственное, высшие формы под низшие, человека под портрет. Наоборот надо! Бросились искать то, что увидели на стенке, на листе бумаги, а этого нет. Фикция это, игра воображения!

Подумать только - Могилеве кий, уже второй раз на этой неделе, демонстрирует ораторское искусство. Что-то его здорово задело, не иначе.

Закончив свою речь на высокой ноте, Саша нагнулся к сумке, достал из бокового кармашка плотный конверт, бросил его на стол и разрешил: Смотрите.

Мы вынули из конверта черно-белые снимки, почти одинаковые, и разложили их на столе. На всех был один и тот же дворик - тот дворик. Совершенно тот, без подделок, без топорного натурализма, который в мгновенье ока выдавала на-гора супер-камера сэра Уильяма.

- Я нашел точку,- сказал Саша.- Надо залезть на мусорный бачок под аркой, поставить на него перевернутый ящик из-под египетских апельсинов и, держась рукой за стену, отклонить камеру сантиметров на тридцать вправо. Рискуешь грохнуться, но ракурс идеальный.

Я хотел спросить, что будет, если апельсины окажутся израильскими или марокканскими, но решил не омрачать Саше праздник.

- Вы стали моим союзником! -- воскликнул профессор. - Искусство, сэр, искусство, а не ремесло, вот в чем гвоздь вопроса. Интуитивное умение, а не программа.

- Он стал моим союзником, профессор,- возразил Кравчук.Только с этой единственной точки можно запечатлеть двор таким, каким мы его увидели и запомнили. Эта точка объективно задана и не может быть заменена никакой другой.

- Ну, Саша, ты даешь,- сказал я.

Могилевский собрал карточки, сунул их в конверт, потом передумал, вытащил три штуки и раздал нам на память. Мы наперебой высказали ему свою глубокую признательность.

- Вы ничего не поняли.- Могилевский поочередно ткнул в нас пальцем.- У вас хромые глаза. Это не тот двор. Не тот, что на Кравчуковых слайдах. С помойного бачка он очень похож на тот, но он другой. Поверьте профессионалу.

Он спрятал свои шедевры в карман вещмешка, выпрямился и добавил:

- И марсианские пейзажи несуществующие, и хризантемы ненастоящие, и собака с котом другие, и девушки такой на свете нет. Игра случая или игра воображения, а может быть, и то и другое сразу. Только и всего. Простите за приземленность, я не поэт, а ремесленник. Из моего личного ангела-хранителя ты решил стать нашим общим. Правда, у тебя своеобразный способ охранять душу - ты сгоняешь ее с облаков и опускаешь на землю, а потом норовишь ткнуть спасаемого носом - это все мираж, джентльмены, и будем относиться к нему соответственно. Ты заклеймил нашу незрячесть из самых лучших побуждений. Спасибо за помощь, но я ее не приму.