Женская психология - Страница 21
Но в нас остаются следы недоверия, как в ребенке, узнавшем, что достать звезды с неба папа все-таки не может
Пока в наших размышлениях не было ничего особенно нового и психоаналитического, все это было уже сказано и даже более изящным слогом. Аналитический подход начинается с вопроса: какие специфические факторы в ходе развития человека ведут к расхождению между ожиданиями и их осуществлением, и почему они в некоторых случаях приобретают особое значение? Между развитием животного и человека есть существенная разница, а именно — более длительный у второго период детской беспомощности и зависимости. Рай детства — не больше чем иллюзия, которой любят тешить себя взрослые. Для ребенка этот рай населен роем опасных чудовищ. Одно из них — отрицательный опыт общения с противоположным полом. Этот опыт почти неизбежен. Вспомним хотя бы, что с самых ранних лет дети способны к инстинктивным, порой страстным, сексуальным желаниям, похожим на желания взрослых, и все же другим. Дети — другие в своих целях и движении к ним, но, главное — в первобытной целостности своих требований. Им трудно выразить свои желания прямо, но даже если им это удается, то обычно не принимается окружающими всерьез. Серьезность желания снисходительно принимают за шалость, а то и вовсе не замечают или отвергают.
Короче говоря, дети проходят через болезненный и унизительный опыт отказов, предательства и лжи взрослых. Они вынужденно занимают второе место в отношениях между родителями, старшими братьями и сестрами; их запугивают и оскорбляют, когда играя со своим телом, они ищут удовольствий, в которых им отказали взрослые. Ребенок почти беспомощен перед лицом всего этого. Он не может дать выход своей ярости полностью или даже облегчить ее, не может осмыслить свои переживания и понять происходящее. Таким образом, гнев и агрессия оказываются запертыми внутри него и загнанными в форму причудливых фантазий[79], которые вряд ли достигают дневного света осознания. Эти фантазии нередко преступны с точки зрения взрослых, и простираются от желаний подвергнуться насилию или даже быть похищенным, до фантазии о том, чтобы убить, сжечь, изрезать на куски и задушить.
И так как ребенок не способен понять природу бушующих в нем деструктивных сил, он, в соответствии с законом талиона[80], чувствует равную угрозу от взрослых. В этом корни детской тревоги, от которой ни один ребенок не свободен полностью. Теперь нам становится понятнее страх, сопутствующий любви, о котором я говорила раньше. Именно при возникновении любви, этого самого иррационального из чувств, просыпается старый детский страх перед отцом или матерью, и заставляет нас инстинктивно встать в оборонительную позицию. Другими словами, страх в любви всегда проникнут боязнью того, что мы можем сделать с другим человеком, или того, что он может сделать с нами. Влюбленный юноша с острова Ару, например, никогда не подарит свой локон любимой: а что если они поссорятся?
Она сожжет его волосы и он заболеет. Я хотела бы кратко остановиться на том, как конфликты детства сказываются на отношении к противоположному полу в дальнейшей жизни. Возьмем типичную ситуацию: у девочки, травмированной сильным разочарованием в отце, в последующем инстинктивное желание получить что-либо от мужчины может превратиться в карательное — "урвать" от него. Так закладывается основа развития последующей жизненной установки, согласно которой она будет не только отрицать свои материнские инстинкты, но будет движима только одним: навредить самцу, использовать его и "высосать досуха". Она превратиться в упыря. Теперь предположим, что подобная трансформация желания "получать" в желание "отнимать" произошла. Положим также, что это желание было вытеснено[81] тревогой, идущей от сознания чувства вины: и вот уже готова основа для формирования специфического типа женщины, вообще неспособной строить нормальные отношения с мужчинами из-за страха, что они подумают, будто она чего-то хочет от них. На самом деле она боится, что они догадаются о ее подлинных желаниях.
Полностью проецируя[82] на мужчину свои вытесненные желания, такая женщина будет воображать, что каждый самец намерен только воспользоваться ею, что он хочет только сексуального удовлетворения, после чего вышвырнет ее за ненадобностью. Или возьмем другой вариант, когда для того, чтобы замаскировать подавленное стремление к власти над отцом, у девочки формируется реакция исключительной скромности. И мы получаем тип женщины, стесняющейся чтобы то ни было потребовать или принять даже от своего мужа. И одновременно такая женщина из-за постоянного возврата вытесненного стремления будет реагировать депрессией на невыполнение своих невысказанных и часто даже несформулированных желаний. Таким образом, она попадает "из огня да в полымя", как и ее партнер, так как ее депрессия ударит по нему сильнее прямой агрессии.
Часто подавление агрессии против мужчины отнимает всю жизненную энергию женщины
Она чувствует себя беспомощной перед лицом жизни. Она перекладывает внутреннюю ответственность за свою беспомощность на мужчину настолько, что он просто задыхается. Перед нами тип женщины, главенствующей над своим мужчиной под маской беспомощности. Все эти примеры приведены мною, чтобы показать, как фундаментально установка женщины по отношению к мужчине может быть искажена конфликтами детства. В попытке упростить материал я выделила только одно, но, как мне кажется, самое тяжелое нарушение — нарушение развития женственности.
Я перехожу к обсуждению определенных черт мужской психологии. Я не буду заниматься исследованием индивидуального развития, хотя с точки зрения аналитика было бы очень поучительно проследить, например, почему даже мужчина, чье сознательное отношение к женщинам весьма позитивно и который по-человечески уважает женщин, в то же время всегда прячет в глубине души тайное недоверие к ним. Не менее интересно было бы рассмотреть и то, как это недоверие произросло из чувства, которое он питал к матери в решающем для дальнейшего развития детском возрасте. Я опущу это и остановлюсь на некоторых типах отношения к женщинам в разные исторические периоды и в разных культурах, при этом — не столько на сексуальных отношениях с женщинами, сколько на внесексуальных, так как именно в них проявляется общая оценка женщины мужчиной.
Я возьму наудачу несколько примеров, начиная от Адама и Евы. еврейская культура, как она описана в Ветхом Завете, безусловно патриархальна. Это отражено как в самой религии, где нет ни одного женского божества, так и в нравах и обычаях — муж имеет право разорвать брачные узы попросту выгнав жену. Только на этом фоне мы можем понять мужскую пристрастность в изложении истории Адама и Евы. Прежде всего я хочу обратить внимание на то, что способность женщины давать жизнь частично отрицается и частично обесценивается: Ева сделана из ребра Адама и на нее наложено проклятье — рожать в муках. Во-вторых, путем интерпретации искушения Адама вкусить от древа познания как сексуального искушения, женщина трактуется как совратительница, ввергающая мужчину в несчастье. Я уверена, что оба этих элемента, один порожденный завистливой обидой, а другой — тревогой, наносили и наносят ущерб отношениям мужчин и женщин.
Рассмотрим их кратко. Мужской страх перед женщиной глубоко укоренен в сексе, что доказывается элементарным фактом — мужчина страшится именно сексуальной привлекательности женщины и поэтому для исполнения своих страстных желаний он должен держать ее в рабском состоянии. Старой женщине, напротив, всегда оказывается почет, даже в тех культурах, где молодых женщин боятся и, следовательно, подавляют. В некоторых первобытных культурах старухи даже имеют решающий голос в делах племени и пользуются-властью и уважением среди азиатских народов. Но во всех первобытных культурах женщина окружена табу в течении всего периода сексуальной зрелости.