Женская месть - Страница 73

Прошло около двадцати лет, как Адриенна уехала отсюда, но она все помнила. Слезы хлынули из ее глаз столь внезапно и неудержимо, что она ничего не могла с собой поделать. Вместо ожидаемых приветствий она упала на колени и положила голову на колени бабушки.

Чувствуя, что рука бабушки гладит ее волосы, Адриенна закрыла глаза. Самые добрые, самые нежные воспоминания о жизни в Якире были связаны с образом этой женщины, расчесывавшей ей волосы и рассказывавшей истории о пиратах и принцах.

– Я знала, что снова увижу тебя, – сказала Джидда, хрупкая старушка семидесяти лет, мать двенадцати детей и единственная жена короля Ахменда. Она гладила волосы Адриенны, своей любимой внучки, и прижимала ее к груди. – Я плакала, когда ты уехала, и теперь, когда ты вернулась, плачу снова.

Адриенна вытерла слезы тыльной стороной ладони и поднялась, чтобы поцеловать бабушку.

– Бабушка, ты еще красивее, чем мне запомнилась. Я скучала по тебе.

– Ты вернулась домой взрослой женщиной. Ты похожа на своего отца.

На мгновение Адриенна замерла, но, овладев собой, ухитрилась улыбнуться.

– Возможно, я похожа на свою бабушку.

Джидда улыбнулась в ответ, показав белые и ровные искусственные зубы. Они были совсем новыми, и старушка гордилась ими не меньше, чем изумрудным ожерельем на шее.

Она приняла от служанки чашку чаю.

– Шоколада для моей внучки. Ты еще не разлюбила его? – Нет.

Адриенна расположилась на подушке у ног Джидды.

– Помню, как ты мне давала конфеты в красных и серебряных обертках. Пока я их развертывала, конфеты успевали растаять, но ты никогда не бранила меня.

Говоря это, Адриенна заметила, что Ясмин стоит рядом. Лицо ее было непроницаемо, но по блеску глаз Адриенна поняла, что сестренка, должно быть, ревнует. Не раздумывая, она подняла руку и привлекла девочку к себе.

– Бабушка тоже рассказывает тебе разные истории?

– Да. – После краткого колебания Ясмин выпрямилась. – Расскажи мне об Америке и мужчине, за которого ты выходишь замуж.

Прижимаясь головой к коленям бабушки, с чашкой зеленого чая в руке, Адриенна начала рассказывать. И не сразу осознала, что говорит по-арабски.

Осматривая дворец, Филипп решил, что предпочитает европейский стиль. Что-нибудь из камня, со стрельчатыми окнами и панелями из дерева. Здесь же было темно, так как шторы, жалюзи и решетки не пропускали солнечного света. Рассматривая шелковые драпировки, вазы династии Мин и молитвенные коврики, Филипп, как человек Запада, не мог в полной мере оценить восточный колорит апартаментов.

Но сад, куда выходили окна его комнаты, он одобрил. Молодой человек распахнул окно и впустил в комнату аромат цветущего жасмина.

«Где же Адриенна?» – пытался угадать Филипп.

Ее брат Фахид встретил его в аэропорту. Кронпринц, едва достигший двадцатилетнего возраста, носил бурнус поверх безукоризненно сшитого костюма. Филипп счел этот наряд прекрасным примером единения Востока и Запада. К тому же манеры юноши были безупречными, а английский – блестящим. Единственное, что он сказал Филиппу об Адриенне, это то, что ее отвезут на женскую половину.

Закрыв глаза, Филипп представил себе чертежи дворца и понял, что она находится двумя этажами ниже в восточном крыле здания. А сокровищница расположена в его противоположном конце. Филипп решил, что сегодня вечером непременно прогуляется по дворцу в одиночестве на свой страх и риск, а пока будет играть роль примерного гостя и будущего молодого мужа.

Он воспользовался огромной утопленной в полу ванной и закончил распаковывать вещи, когда услышал призыв к намазу. Глубокий гортанный голос муэдзина доносился до него через открытое окно.

Бросив взгляд на часы, молодой человек подсчитал, что это уже третий призыв к молитве за день. Следующие прозвучат на закате и час спустя после него. Рынки и лавки закроются, а люди упадут на колени и будут молиться, касаясь лицами земли. Во дворце, как и всюду, все дела будут прерваны в знак покорности воле Аллаха.

Филипп неслышными шагами подошел к двери и открыл ее. Ему хотелось узнать, кто его соседи. Комната рядом была пустой, занавески в ней задернуты, постель застлана с аккуратностью, достойной солдата. То же самое он нашел и в комнате напротив. Молодой человек пересек холл и толкнул еще одну дверь. В помещении находился мужчина, нет, скорее мальчик. Он стоял на коленях и молился. Лицо мальчика было обращено в сторону Мекки. Прежде чем подняться на второй этаж, Филипп осторожно закрыл за собой дверь.

Здесь должны были располагаться апартаменты Абду. У Филиппа было достаточно времени, чтобы осмотреть их, пока все были заняты молитвой. Он прошел по главному этажу, где все комнаты казались вымершими и тихими, как гробницы. Чувствуя, как бежит время, Филипп двинулся по извилистым коридорам к сокровищнице. Дверь оказалась запертой. Ему было достаточно пилочки для ногтей, которую он всегда носил в кармане, чтобы открыть замок. Бросив взгляд направо и налево, Филипп проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Если другие комнаты были плохо освещены, то эта оказалась просто темной – в ней не было окон. Жалея, что не рискнул взять с собой фонарь, Филипп стал ощупью пробираться к потайному помещению, пальцами измерил его длину и ширину, установил, где находятся замки.

Как Адриенна и говорила, там было две комбинации замков. Филипп постарался не коснуться циферблатов на сейфовых замках. Воспользовавшись все той же пилочкой для ногтей, он обнаружил очень большую и старомодную скважину. Отмычки, которыми он располагал, не могли открыть такого замка, но ему были известны и другие способы.

Удовлетворенный, Филипп отступил, решив, что позже вернется сюда с фонариком.

Не успел он прикоснуться к ручке двери, как услышал чьи-то шаги и вжался в стенку. Двое мужчин разговаривали по-арабски. Один из них явно гневался. Голос другого показался ему тоже напряженным. Филипп услышал имя Адриенны и пожалел, что не понимает по-арабски.

Мужчины говорили о ней. В этом он был уверен. В тоне одного из собеседников было столько яда, что руки Филиппа непроизвольно напряглись и сжались в кулаки. Послышалось резкое восклицание, означавшее, как видно, приказание, ответом на которое было молчание. Потом послышался звук шагов по каменным плитам. Один из собеседников удалился. Приложив ухо к двери, Филипп услышал, как второй тихонько выругался на чистом английском языке. «Принц Фахид», – решил Филипп. Теперь ему стало ясно, что раздраженный голос принадлежал Абду. Почему отец и брат Адриенны спорили из-за нее?

Молодой человек подождал, пока Фахид уйдет, выскользнул из сокровищницы и походкой праздного человека двинулся в сторону сада. Ему хотелось выйти на воздух и подумать.

Адриенна поняла, что ей сложно будет осуществить задуманное. Не технически – в своем деле она достигла высочайшего мастерства, была уверена в себе и Филиппе, но она не предполагала, что на нее нахлынет столько воспоминаний. Было что-то успокоительное в жизни гарема, в болтовне женщин. Неважно, кем она стала с годами. Адриенна поняла, что никогда не сможет отвернуться от этой жизни навеки.

Кроме болтовни о мужчинах, нарядах и детях, в разговорах обитательниц гарема появилось и кое-что новое. Одна из ее кузин стала врачом, другая получила степень в области педагогики. Была тут молодая тетушка, работавшая администратором в строительной компании, хотя все ее контакты с коллегами-мужчинами осуществлялись в письменной форме или по телефону. Теперь для женщин была открыта возможность получить образование.

Адриенна не заметила, как вошла служанка и склонилась к уху бабушки. Когда Джидда прикоснулась к ее волосам, она повернула голову и улыбнулась.

– Твой отец хочет тебя видеть.

Адриенна почувствовала, что вся се радость испарилась, как вода под лучами солнца пустыни. Она поднялась. Накинула на плечи абайю, но от покрывала отказалась. Отец должен увидеть и запомнить ее лицо.