Женщины могут все - Страница 17

Конечно, ни одного имени Тайлер не запомнил, а все лица слились у него в одно туманное пятно. Он пытался идти в ногу с Софией, но тщетно. Эта женщина была быстра и неуловима, как шаровая молния.

Наконец в комнате осталось всего три человека. Они казались Таю типичными городскими крысами. Строгие костюмы, строгие прически, очки в тонкой оправе и ноутбуки. Две женщины, один мужчина. Все молодые и красивые. Он не смог бы запомнить, кто есть кто, даже под страхом смертной казни: имена у всех были двуполые.

Он держал в руке чашку с прекрасным кофе, который ему вовсе не хотелось пить. Все говорили одновременно и жевали бисквиты.

У Тая отчаянно разболелась голова.

– Нет, Крис, мне нужно что-то тонкое, но сильнодействующее. Образ с мощным эмоциональным посылом. Трейс, быстро набросай мне пару. Молодые, непринужденные, лет двадцати пяти – тридцати. Отдыхают на крыльце. Сексуальные, но не слишком.

Поскольку за карандаш и блокнот взялся мужчина с растрепанными светлыми волосами, Тай понял, что это и есть Трейс.

– Закат, – продолжила София. Она встала из-за стола и начала расхаживать по комнате. – Конец дня. Оба работают, детей нет. Энергичные, но не чересчур.

– Качалки, – предложила бойкая брюнетка в красном костюме.

– Очень уютно. Очень по-сельски. Может быть, это их любовное гнездышко, – сказала София. – Яркая обивка. На столе свечи. Восковые. Не тонкие.

Она наклонилась над плечом Трейса и промычала что-то одобрительное.

– Неплохо, неплохо, но сделай-ка вот что… Пусть они смотрят друг на друга. Ее нога лежит у него на коленях. По-дружески интимно. У него закатаны рукава. Она в джинсах… нет, в хаки.

София села на край стола, надула губы и задумалась.

– Я хочу, чтобы они беседовали. Спокойно и мирно. Наслаждаясь обществом друг друга после трудового дня.

– Один из них наливает вино. Держит бутылку.

– Попробуем. Ну что, Пи-Джей, набросаешь?

Бойкая брюнетка кивнула и взялась за блокнот. Стало быть, Пи-Джей – это она.

– Вам понадобится вода. – Вторая женщина, рыжая, подавила зевок. Судя по всему, происходившее вызывало у нее досаду.

– Кажется, мы разбудили Крис, – мягко сказала София. Тай заметил, что рыжая блеснула глазами, но тут же прикрыла их ресницами.

– Сельские сцены вызывают у меня скуку. Вода добавляет стихийности и скрытой сексуальности.

– Крис нужна вода… – София кивнула, встала и снова начала расхаживать по комнате. – Это хорошо. Пруд или озеро. Соответствующее освещение. Отражения… Посмотри-ка, Тай. Что ты об этом думаешь?

Когда Трейс показал ему свой набросок, Тай изо всех сил постарался сделать умное лицо.

– Я ничего не понимаю в рекламе. А рисунок хороший.

– Это набросок рекламного объявления, – напомнила София. – Нужно понять, доходчиво оно или нет. Что ты видишь?

– Что они сидят на крыльце и пьют вино. А почему у них нет детей?

– А с какой стати они должны быть?

– Пара сидит на крыльце. Крыльцо означает дом. А где дом, там и дети.

– Потому что на рекламе алкогольной продукции детей быть не должно, – с оттенком насмешки сказала Крис. – Закон о рекламе, статья сто первая.

– Тогда следы присутствия детей. Например, игрушки на крыльце. Люди достаточно давно женаты, но все еще любят друг друга, с удовольствием сидят на крыльце и выпивают по бокалу вина на ночь. Это сексуально.

Крис открыла рот, собираясь ответить, но увидела, что у Софии загорелись глаза, и благоразумно промолчала.

– Хорошо. Отлично, – сказала София. – Просто замечательно. Игрушки на крыльце, Трейс. Бутылка стоит на столе рядом со свечами… Сексуальная молодая пара с уютным домиком в предместье празднует закат, – пробормотала она. – «Это твое время. Расслабься с Джамбелли. Это твое вино».

– Скорее уютно, чем сексуально, – пробормотала Крис.

– Прибережем сексуальность для городского антуража. Две пары на дружеской вечеринке. Квартира. Все молодые и шикарные. Из окна открывается вид на город. Фонари и силуэты.

– Кофейный столик, – вставила Пи-Джей, уже что-то набрасывавшая. – Одна пара сидит на полу. Другая устроилась на диване, все разговаривают одновременно. Играет музыка. На столе расставлена еда. Навынос. А сюда наливаем вино…

– Отлично. Они празднуют четверг. Текст тот же.

– Почему четверг? – невольно заинтересовался Тай.

– Потому что на четверг никогда не строят больших планов. – София снова села на край стола и скрестила ноги. – Планы строят на уик-энд. Если строят вообще. А дружеская вечеринка в четверг – это экспромт. Мы хотим, чтобы люди покупали бутылку нашего вина по дороге. Вот почему четверг. «Твое время, твое вино». Это приманка.

– Вино «Джамбелли – Макмиллан».

Она кивнула:

– Верно. Цель рекламной кампании – заставить запомнить марку. Свадьба. Празднование бракосочетания. Шампанское, цветы, роскошная пара.

– Лучше медовый месяц. Это сексуальнее, – прокомментировал Трейс, закончив очередной набросок. – Те же элементы, но на фоне сногсшибательного гостиничного номера. Свадебное платье висит на двери, наша пара целуется, а на столе стоит шампанское во льду.

– Если они целуются, то им не до шампанского, – сказал Тай.

– Разумно. Поцелуй убираем, но все остальное отлично. Покажи-ка… – Руки Софии задвигались. – Ожидание. Шелк, цветы, в руках длинные бокалы. Вместо поцелуя – взгляд друг на друга. Ступайте, детки, и начинайте творить тайну. Посмотрим, что вы принесете мне через несколько часов. Помните: моменты. Особенные и в то же время самые обычные.

Когда творческая бригада вышла, беседуя на ходу, София скрестила ноги и протянула:

– Неплохо, Макмиллан. Очень неплохо.

– Отлично. Ну что, едем домой?

– Нет. У меня здесь полно барахла. Нужно упаковать его, чтобы устроить кабинет на вилле. Ты умеешь рисовать?

– Конечно.

– Это плюс. – Она слезла со стола, подошла к полкам и вынула блокнот.

Полки были забиты битком. Но не оргтехникой, а безделушками, которые собирают главным образом женщины. Поверх пыльных папок стояли лягушки. Маленькие зеленые, большие бронзовые, танцующие, модно одетые и даже, кажется, спаривающиеся.

Они не вязались с образом модно одетой женщины, цокающей высокими каблуками по коридорам офиса и благоухающей ароматами ночного леса.

– Ищешь заколдованного принца?

– Что? – София обернулась и увидела его жест. – А… Нет, принцы слишком капризны. Просто мне нравятся лягушки… Послушай-ка, что пришло мне в голову. Нечто вроде монтажа. Панорама виноградников, освещенных солнцем. Лозы, сгибающиеся под тяжестью гроздьев. Одинокая фигура, идущая вдоль рядов. Затем крупный план, огромные корзины с только что сорванными кистями.

– Мы давно не пользуемся корзинами.

– Уступи мне, Тай. Простота, доступность, традиция. Мозолистые руки, держащие корзину. Потом бочки, ряды деревянных бочек, полумрак погребов. Таинственность, романтичность. Пара симпатичных ребят в комбинезонах, откручивающих кран. Из бочки бьет струя красного вина. Ярко-красные брызги на бочке. Потом рабочие, пробующие и проверяющие качество вина. И наконец, бутылка. Может быть, два бокала и штопор между ними. От лозы до стола. Сто лет совершенства. Нет, от нашей лозы до вашего стола. – Брови Софии сошлись на переносице; она представляла себе рекламное объявление. – Сначала надпись «Сто лет совершенства», потом монтаж, а внизу: «От нашей лозы до вашего стола. Традиция Джамбелли – Макмилланов продолжается».

Она повернулась, заглянула Таю за плечо и фыркнула. Пока София говорила, он рисовал. Получились кружочки, человечки и кривобокая колонна, которая должна была изображать бутылку красного вина.

– Ты сказал, что умеешь рисовать.

– Но не обещал, что хорошо получится.

– Ладно, маленькая неувязка. Рисунок не мой конек, но по сравнению с тобой я – Леонардо да Винчи. Когда я рисую, то лучше представляю себе общий замысел. – Она вздохнула и снова начала расхаживать по комнате. – Вот что мы сделаем. Творческая бригада будет передавать мне наброски по факсу. Составим расписание, чтобы раз в неделю встречаться либо здесь, либо в моем кабинете на вилле.