Женщина-врач - Страница 11

— Можете уточнить по справочникам.

— А вот грубость я считаю неуместной.

— Я тоже.

Он покраснел:

— Простите. Я несколько растерялся. Мне просто в голову не приходило, что вы можете оказаться женщиной.

— Боюсь, пол я вряд ли смогу поменять.

— Зато мне придется поменять помощника.

— Вы не сделаете этого! — не выдержала Лесли. — Вы не можете отправить меня обратно — я только что приехала!

— Боюсь, мне придется это сделать. Я возмещу вам расходы на дорогу, так что завтра можете ехать.

— Но я уволилась с работы и мне некуда возвращаться!

Он пожал плечами:

— Я заплачу вам трехмесячное жалованье вместо рекомендаций.

— Но вы не имеете права просто так взять и вышвырнуть меня на улицу безо всякой причины! Это нечестно! Я буду жаловаться в Британскую ассоциацию медиков!

— Как вам будет угодно. Только этим вы ничего не добьетесь. Эта клиника находится вне юрисдикции Британской ассоциации.

Лесли закусила губу, однако не сдавалась.

— А как же мой племянник? Ведь для него очень важно остаться в Швейцарии!

Во взгляде его промелькнула озабоченность.

— Мне очень жаль, но, как я уже сказал, я не виноват в том, что произошла ошибка.

Лесли поняла, что спорить дальше бесполезно, и встала.

— Быть может, вы покажете мне, где я могу переночевать?

— Конечно.

Он проводил ее вниз, о чем-то коротко переговорил с сестрой и, бросив беглый взгляд на сидевшего в уголке мальчика, удалился.

Лесли посмотрела на племянника, и сердце ее сжалось при виде этой хрупкой маленькой фигурки — свесив ножки со стула, Бобби клонил головку и сонно моргал глазами.

— Тетя, могу я теперь пойти лечь?

— Конечно, милый.

Лесли не нашла в себе сил что-то объяснять ребенку и просто крепко сжала его руку, когда они следовали за сестрой к лифту. На последнем этаже они прошли по коридору, ведущему в то крыло здания, где располагались квартиры для врачей.

— В конце каждого этажа у нас живет медицинский персонал, — пояснила сестра.

— А сколько врачей у вас работает?

— Двое, помимо доктора Редвуда. Один — англичанин, доктор Вейс, только он сейчас в командировке в Цюрихе. Другой живет в квартире на соседнем этаже. А в том крыле здания — днем вы сможете увидеть в окно — у нас живут медсестры, еще дальше — лаборатории и кухня.

— Большая у вас больница.

— Да! — с гордостью согласилась девушка. — Первые несколько дней даже будете путаться в коридорах, но потом освоитесь.

Лесли ничего не стала ей объяснять и с улыбкой вошла в отведенную ей квартиру. Небольшой диванчик, два кресла, раздвижной столик составляли интерьер гостиной, в спальне ее ждали две уютные постели, чистые ковры и до блеска вымытый пол.

— Fräulein Doktor, может быть, прислать вам кого-нибудь помочь распаковать чемоданы?

— Нет, спасибо. Я управлюсь сама. Лучше скажите, нельзя ли моему племяннику выпить чего-нибудь горячего?

— Bestimmt.

Сестра вернулась в гостиную и отдернула занавеску, за которой оказались небольшая газовая плитка и шкафчик с посудой.

— Вообще-то докторам у нас приносят еду с кухни, но при желании они могут и сами приготовить себе что-нибудь перекусить, — объяснила сестра. — Когда освоитесь, сходите в магазин и купите все, что вам нужно, а сегодня я договорюсь, и вам чего-нибудь принесут.

— Спасибо. Я собираюсь искупать Бобби и уложить его в постель.

Сестра улыбнулась:

— Да, путешествия всегда утомительны. И потом, новое место, новые впечатления… — Она направилась к двери. — Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, звоните. На этаже всегда есть дежурная.

Лесли быстро уложила Бобби, потом сама приняла горячую ванну и, переодевшись в домашний халат, устало опустилась в кресло перед электрическим камином в гостиной. Ровно в семь ей принесли ужин, и она долго сидела в задумчивости с чашкой кофе и сигаретой.

Из раздумий ее вывел детский плач, донесшийся из соседней комнаты. Вскочив, Лесли бросилась проверить, все ли в порядке с Бобби. Дыхание малыша было тяжелым, белокурая головка вспотела, а пижама и вовсе промокла почти насквозь. Лесли торопливо отыскала в чемодане сухую рубашечку и попыталась осторожно, чтобы не разбудить, переодеть в нее ребенка. Малыш открыл глаза и, глядя на, нее непонимающим взглядом, забормотал что-то бессвязное о проделанном ими путешествии.

— Милый, лежи спокойно, — увещевала его Лесли. — Не нужно вскакивать с постели — ты очень разгорячен и можешь простудиться.

— А я не вскакиваю, тетя. Просто мне смешно.

— У тебя высокая температура. Полежи-ка спокойно.

— Не хочу! А правда поезд сегодня был забавный? И туннели, и сани с лошадками, и…

— Не надо разговаривать. Ложись — уже поздно.

Бобби замолчал, но, как только Лесли собралась уйти, сел на постели.

— Не уходи, тетя! У меня спина болит.

Лесли вмиг подскочила к ребенку:

— Где именно болит, милый? Покажи!

— Мне кажется, что все болит. И особенно когда я дышу. — Бобби расширил глаза. — Тетя, я что, заболел?

— Ты простудился, не беспокойся, ложись. Я пойду раздобуду для тебя таблеток.

Лесли ушла в другую комнату и позвонила дежурной:

— У моего племянника поднялась температура. Нельзя ли сделать ему укол?

— Я немедленно позвоню в амбулаторию.

Лесли положила трубку и вернулась в спальню.

Время текло медленно, а дышать Бобби становилось все труднее. Щеки его пылали, и сам он совсем ослаб. Лесли гладила стонущего от боли ребенка и беспокойно думала, не пойти ли ей в амбулаторию самой.

Внезапно в дверь постучали, и, обернувшись, Лесли увидела на пороге Редвуда.

— Мне сказали, ваш племянник болен, и я подумал, будет лучше, если я осмотрю его лично.

— Не стоило беспокоиться, я вполне управилась бы сама.

— В этом я не сомневаюсь. И все же, раз он находится в моей клинике, я считаю, что несу за него ответственность.

Он склонился над постелью ребенка.

Когда сильные руки коснулись Бобби, он зашевелился и хрипло крикнул:

— Уходи! Я хочу к маме! Грузовик! Папа, на нас едет грузовик! Грузовик… — Голос его оборвался, и он упал на подушки.

Редвуд вопросительно посмотрел на Лесли, и та взволнованно объяснила:

— Несколько месяцев назад он попал в аварию. Его мать — моя сестра — погибла, и он в этот момент находился в машине.

— Он был ранен?

— Да. Перелом лодыжки и ребер. С тех пор у него и появился этот кашель.

Редвуд больше ничего не сказал и отошел в сторону.

— Вам нужно дать ему жаропонижающее, оно собьет температуру. Не думаю, что это серьезно — скорее всего, просто продрог и переутомился. Сколько ему лет?

— Девять.

— Немного худоват для своего возраста.

— Он еще не оправился после несчастья. Видите ли, он очень сильно переживает из-за смерти матери, только никогда об этом не вспоминает. Прямо даже и не знаю, как лучше поступить — поговорить с ним или, наоборот, не тревожить. Лесли смахнула навернувшиеся слезы. — Если вы, доктор Редвуд, скажете мне, где находится амбулатория, я сама схожу за лекарством.

— Об этом не беспокойтесь, вам его принесут. Не волнуйтесь, доктор, с ребенком все будет в порядке, только я считаю, что утром нужно сделать ему рентген. — Он направился к двери и на пороге обернулся. — Вы, определенно, не можете ехать завтра.

И, сухо попрощавшись, ушел, а через некоторое время медсестра принесла необходимые лекарства.

Когда Лесли проснулась, в глазах зарябило от слепящего за окном снега. Вскочив с постели, она первым делом бросилась к Бобби и, потрогав лоб мальчика, с облегчением вздохнула — жар спал.

Приняв душ, она оделась и причесалась, завязав непослушные волосы в тугой пучок.

Ровно в восемь вошла горничная с подносом, с которого Лесли взяла поджаренные булочки, масло и горшочки со смородиновым джемом. Она допивала вторую чашку кофе, когда проснулся Бобби.