Женщина в озере (Сборник) - Страница 98

— Я думаю...

— Это полезное занятие.

— Две вещи беспокоят меня. Так, что я даже спать не могу...

— Да? — Эллери внутренне подобрался.

— Ты помнишь признание Старухи?

— Помню,— сухо кивнул Эллери.

— Один пункт вызывает у меня сомнения.

— Какой?

— Относительно револьвера. Сначала она пишет, что взяла пистолет «харрингтон и ричардсон» у Тэрлоу, тот самый, которым разгоняла репортеров в день первого убийства, тот, из которого она пыталась застрелить сержанта Веяли...

— Да, да.

— А дальше сказано примерно: «Позже мне удалось похитить другой револьвер и ночью застрелить в спальне своего сына Мака».

— Правильно, и что же?

— Один из стволов Тэрлоу! — воскликнул Чарли.— Но, Эллери, ведь пропали-то два!

— Интересно,— пробормотал Эллери, словно никогда не думал об этом.— И какой отсюда вывод, Чарли?

— Неужели ты не понимаешь? — закричал юрист.—

Куда делся второй револьвер? Где он? Кто его взял? Если он по-прежнему в доме, разве Сэлли не угрожает опасность?

— Почему?

— Тэрлоу, Луэлла, Гораций! Они вполне м.огут продолжить действия своей матери. Они ненавидят Сэлли и Стива не меньше, чем Старуха, если не больше. Каково твое мнение на этот счет?

— У меня более фантастическая и запутанная версия,— заметил Эллери.— Продолжай, Чарли. Потом мы все обсудим.

— Я не могу думать ни о чем другом. Я подозреваю каждого. Старуха понимала, что умирает, Эллери. Она так и написала в признании. Правильно?

— Правильно.

— Надо полагать, что в это время она думала о близнецах. Послушай, если она знала о своей скорой смерти, то зачем уселась сочинять обвинение на саму себя?

— Ты имеешь в виду?..

— Я имею в виду,— с усилием произнес Чарли,— что Старухино признание может быть фальшивым. Скорее всего, кому-то пришло в голову сделать преступницу из нее!

— Дорогой мой! — Эллери тяжело вздохнул.— Это первое, что я подумал после чтения признания.

— Значит, ты согласен, что такое возможно?

— Конечно,— медленно проговорил Эллери.— И даже очень возможно. Трудно представить Старуху убивающей двух мальчиков. Но...— Он пожал плечами.— Мои и твои сомнения, Чарли, рассыпаются в прах перед признанием, написанным самой Старухой...

— Что же делать?

— Слушай меня, Чарли! Старуха умерла примерно за час до нашего прихода. В течение этого часа кто-то мог сидеть в спальне. Дверь не была заперта. Вот он и напечатал признание, благо машинка стояла возле кровати.

— Так ты считаешь, что бумагу сфабриковал настоящий убийца? — с волнением спросил Чарли, качая головой.

— Я не убежден в этом,— сказал Эллери.— Просто полагаю, что такое возможно. Возможно! Пока здесь подходит только это слово. Что ты головой качаешь?

— Подписи Старухи, Эллери,— вздохнул Чарли.— Ты же лично их сравнивал: те, что в конце завещания и на большом конверте. И потом сам объявил подлинными.

— Я согласен,— пробормотал Эллери.— Но у меня было мало времени. При быстром осмотре крайне трудно отличить хорошую подделку от оригинала. Так что придется подождать, Пакстон.

— Ты хочешь снова все проверить?

— А что еще остается? — Эллери обнял Чарли за плечи.— Помнишь, мы спрашивали Старуху об условиях завещания? Она еще передала тебе записку, подписанную мягким карандашом. Ты ее сохранил?

— Она у Поттсов, в ящике стола в кабинете.

— Там подпись подлинная. Пошли.

— Домой?

— Да. Но сперва зайдем в полицию и захватим ее признание. Может, наша догадка подтвердится. 

Мене, мене, текел, упарсин[7]

Как обычно, они не нашли никого из слуг и потому направились прямо в библиотеку. Эллери закрыл дверь, потер руки и сказал:

— Работай. Ищи записку.

Чарли начал выдвигать ящики письменного стола.

— Если только...— бормотал он.— А! Вот она. И что теперь?

Эллери не ответил. Он разбирал связку бумаг.

— Неплохо трудиться на таком месте,— произнес он наконец.— Сегодня отличный солнечный денек, правда?

— Что?

— Молчи, братец, и «собирай урожай с закрытыми глазами», как советовал Вордсворт.

— По-моему, у тебя какое-то дикое чувство юмора,— проворчал Чарли.

— Прости. Это как лесной воздух для человека, который три недели просидел в темнице. Что ж, надеюсь, теперь все.

— В смысле? Опасности для Сэлли?

— В смысле истины! — воскликнул Эллери.

Он подошел к окну. Ярко светило солнце, и Эллери, взяв верхнюю записку, приложил ее к стеклу. Под солнечными лучами бумага стала просвечиваться.

— Чарли, давай признание Старухи.

Эллери наложил его на записку так, что обе подписи совпали. Потом стал внимательно изучать рисунок.

Подписи были явно сделаны одной рукой, правда, некоторое изменение в начертаниях букв все же просматривалось. Эллери отдал записку юристу.

— Еще какой-нибудь документ, Чарли.

Чарли удивился.

— Я не понимаю, чем ты занимаешься.

— Неважно,— сказал Эллери.

Сравнив таким образом все имеющиеся подписи, Эллери снова обратился к Чарли:

— Дай-ка мне еще раз инструкцию Старухи относительно «Поттс шу».

— Но ты ее уже смотрел!

— Давай, давай.

Чарли порылся в бумагах и протянул ему нужную. Эллери опять приложил ее к признанию Старухи.

— Взгляни, Чарли.

— На подпись?

— Да.

Чарли всмотрелся и удивленно воскликнул:

— Не совпадают!

— Точно.— Эллери сложил бумаги.— Подписи Корнелии Поттс на инструкции и на признании не совмещаются! Они похожи, как близнецы, но...

— А между тем подпись на инструкции совершенно точно подлинная,— сказал Чарли.

— Потому я и взял ее для экспертизы. Да, она единственная не вызывает сомнений. -

— Значит, одна из двух последних подписей фальшивая.

— Да.

— Но какая?

— Старуха подписала эту записку в нашем присутствии, следовательно, она подлинная. Выходит, подделка на признании.

— Думаешь, кто-то сфабриковал признание, а потом перенес на него подпись с записки?

— Да, Чарли. Некто проник в спальню Старухи и воспользовался ее пишущей машинкой. Несомненно, он проделал это сразу после смерти Старухи, прежде чем мы — ты, Сэлли, мой отец и я — обнаружили тело и конверт.

Эллери направился к телефону.

— Что ты хочешь делать?

— Обрадовать отца.— Он набрал номер управления полиции.

— Что? — слабо переспросил инспектор.

Эллери повторил еще раз.

— Ты намекаешь,— вымолвил старый джентльмен после паузы,— ты намекаешь... что все начинается снова?

— А на что же еще? Корнелия Поттс никогда не писала признания. Ей просто не в чем было признаваться. Выходит, нам неизвестно, кто убил близнецов. Да, боюсь, что расследование придется начать сызнова.

— Ну что ж,— вздохнул инспектор.— Сержант Велли и я сейчас приедем.

Отойдя от телефона, Эллери увидел Сэлли. Чарли приложил палец к губам, но напрасно.

— Я слышала ваш разговор с инспектором,— сказала девушка.

— Сэлли!

— Одну минуту, Чарли! — Эллери протянул ей руки навстречу. Пальцы ее руки были холодны, но упруги и тверды.— Наверное, Сэлли, вы знаете, что я...

— Благодарю вас,— Она говорила спокойно.— Не бойтесь, Эллери, истерики и криков не последует. Я была готова к этому.

— Вы догадывались?

— Да. Инстинктивно чувствовала.— Она даже улыбнулась, а потом обратилась к Чарли: — Вот почему я отказывалась покинуть дом, мой дорогой. Теперь ты понял?

— Нет,— пробормотал Чарли.— Я не понимаю ничего.

— Бедный Чарли!

Эта сцена привела Эллери в восторг.

— Ты — настоящий ягненок, Чарли,— говорила Сэлли, целуя молодого человека.— Я была трусихой. Но теперь я уже никого не боюсь. Кому-то захотелось моей крови. Я не убегу. Я еще увижу, чем все закончится.

В доме Поттсов опять поселилась тайна. Это было неприятно.