Женщина в озере (Сборник) - Страница 105

Инспектор спокойно спросил:

— Ты хочешь сказать, что Сэлли руководила этим грязным типом? И использовала Тэрлоу как орудие? По-твоему, она настоящий убийца? — Он покачал головой.— Чарли прав, Эллери.

И тут Эллери произнес странные слова:

— Спасибо за Сэлли, отец.

Все удивились еще больше.

— Ведь Сэлли тут действительно ни при чем,— тихо продолжал он.— Все, о чем она мечтала... стать чьей-то женой.

— Чьей-то женой?— Голова Чарли закачалась, как маятник. От Эллери Квина к Сэлли, от Сэлли к Эллери Квину.

Мистер Квин-младший посмотрел на мистера Пакстона.

— Преступление было задумано человеком, который бросил блестящую карьеру криминалиста. Ты сам это сказал, отец. Помнишь то утро в здании суда? Человеком, запланировавшим жениться на Сэлли после того, как исчезнут близнецы и Тэрлоу, и получить контроль над богатством Поттсов. Причем на этом настаивала сама Сэлли. Она собиралась уйти от, дел, поручив их Чарли.

Чарли покраснел.

— Вы понимаете? — Эллери взглянул на девушку,— Все происшедшее задумал Пакстон. Чарли Пакстон играл на чувствительности Тэрлоу, на его мании защиты чести имени Поттсов. Чарли убедил Тэрлоу прикончить близнецов, придравшись к незначительной обиде. Они расписали каждый шаг Тэрлоу, чтобы безнаказанно совершить два убийства: сцена в суде, покупка четырнадцати стволов, дуэль — все было отрепетировано. Только в больной мозг Тэрлоу можно было внести подобные мысли, и только поэтому удался план Чарли. Лишь безумец согласился бы на такие преступления. Оттого я и не почувствовал удовлетворения, узнав, что во всем виноват Тэрлоу, и решил, что за его спиной должен стоять... Нет, нет, Чарли, сперва я не подозревал тебя, но потом...

Инспектор Квин достал из кармана небольшой пистолет и взвел затвор, сняв его с предохранителя.

— Помните, я говорил, что Тэрлоу подслушал наш разговор о замене боевого патрона холостым? Я действительно так думал. Но теперь понял, что и тут ошибался. Кто предложил заметить патрон? Припоминаете? Чарли Пакстон.

Глаза Сэлли сверкали диким огнем, она начала дрожать.

— Сейчас мы в состоянии ответить на вопрос, откуда Тэрлоу узнал о замене патрона. Ему сообщил Чарли, его хозяин. Пакстон подождал, что кто-то из нас заподозрит неладное, но, поскольку никто ничего не говорил, сам вылез с предложением. Все было организовано изумительно — это делает честь молодому юристу, бросившему блестящую карьеру. Но даже если бы я не разобрался в мотивах и ничего до сих пор не понял, могу вас заверить, что рано или поздно мистер Чарльз Гюнтер Пакстон все равно бы себя выдал. Но я отвлекся. Потом Чарли решил убрать меня. Ведь он постоянно пытался навязать мне свои подозрения. Каюсь, сперва я во многом с ним соглашался.

— Чепуха,— фыркнул Чарли.— Ты всегда мне верил.

— Но это еще не все,— продолжал Эллери.— Когда тебе, отец, понадобились улики против Тэрлоу, и ты специально спросил о них — кто сообщил о портном и о пиджаке с двойным карманом?

— Мистер Пакстон.

— А когда Тэрлоу ворвался в кабинет, кого он пытался задушить — меня? Он схватил за горло Чарли. Отчего же Тэрлоу взбесился? Да оттого, что услышал обвинение из уст человека, который лично толкнул его на преступления. И даже тогда Пакстон ничем не рисковал. Разве поверили бы болтовне Тэрлоу? Можно ли слушать человека с ненормальной психикой?

— Бедный Тэрлоу,— прошептала Сэлли. И впервые за все время посмотрела на мужчину, с которым чуть было не обвенчалась. Потом она взглянула на Стива Брента. Тот взял ее за руку.

— Да, бедный Тэрлоу,— мрачно повторил Эллери.— Мы во многом виноваты перед ним, хотя и его нельзя оправдать за случившееся. Вот и всё, Сэлли. Потому я и остановил обряд.

Сэлли подняла на него глаза. Квин-младший покраснел.

— Слушайте, инспектор,— вмешался Чарли,— разве не ясно, что ваш сын наговаривает на меня. Он сам влюблен в Сэлли и хочет...

— Замолчите! — рявкнул инспектор.

— Он пытается оклеветать меня, чтобы...

— Я сказал, замолчите!

— Но ведь ты, Сэлли, конечно, не веришь этой гнусной клевете?

Сэлли повернулась к адвокату.

— Все ваши слова...— начал инспектор.

— Только не надо меня учить,— огрызнулся Чарли.— Я знаю закон.— Он хмыкнул.— Вы же сами говорили, что суду потребуются доказательства.

— Опять старая история,— нахмурился инспектор.

— О, нет,— улыбнулся Эллери.— Совсем новая. Вот они, улики, отец,— записка и признание Старухи.

— А я повторяю, что он из ненависти клевещет на меня! — закричал Пакстон. Он взглянул на дверь,— Священник ждет, Сэлли. Ты не имеешь права отказаться. Это же блеф...

— Блеф?! — воскликнул Эллери.— Тогда попробуй разубедить меня, Пакстон. Если бы не вмешательство некой личности, отец, Чарли бы все удалось. Его подвел человек, от которого он такого вообще не ожидал,— Тэрлоу.

Чарли вздрогнул.

— Тэрлоу совершил один поступок, не учтенный всемогущим Пакстоном. А потом последовало и второе вмешательство. Впрочем, многие джентльмены делают подобные ошибки.

— Болтай, болтай,— сдавленным голосом пробормотал Чарли.— В вашем департаменте всегда ошивались одни трепачи.

— Первая помеха была несерьезной,— не. обращая внимания на Чарли, продолжал Эллери.— Тэрлоу окрылил успех первого убийства. Он начал думать. И, в основном следуя инструкции своего хозяина, при втором убийстве добавил кое-что от себя. Только больной мозг_Тэр-лоу мог изобрести подобное, но отнюдь не холодный рассудок Пакстона.

— О чем ты? — спросил инспектор. Его пистолет по-прежнему был наставлен на Чарли. .

— Тэрлоу застрелил Мака в постели,— ответил Эллери.— Отхлестал по лицу и поставил рядом чашку с бульоном. Зачем? Чтобы убийство выглядело как сценка из «Матушки Гусыни». До чего это печально! — посмеиваясь, молвил Эллери.— До чего печально для мистера Пакстона. Опрокинулся столь тщательный замысел...

— Я н-не пон-нимаю! — запинаясь, сказал Стив Брент. Он обнимал Сэлли.

— Да, сэр,— весело Проговорил Эллери.— Ваша покойная жена не ела хлеб с тех пор, как получила прозвище «Старуха, которая живет в ботинке». Так же, как один персонаж из «Сказок матушки Гусыни». Тэрлоу мог сказать себе: «Я в безопасности, и никто меня не подозревает. Если полиция и этот Квин найдут следы, похожие на „Матушку Гусыню“, они подумают не на меня, а на Горация — мальчика, который никогда не вырастет. Я, конечно, останусь вне подозрений». Такие рассуждения вполне подходят к уровню развития Тэрлоу. Ситуация произвела на Чарли гораздо большее впечатление, чем на нас. Ибо замысел его претерпел изменения. Чарли не хотел, чтобы подозревали Горация. Как же он досадовал, наверное!

— Ты говорил что-то о доказательствах,— перебил Пакстон.

— М-м. Всему свое время, Чарли. Следующее вмешательство было еще неожиданнее. Старуха. Благодаря ей мы повесим тебя... нет, сожжем на стуле, на основании точных законов штата Нью-Йорк. Итак, что же сотворила Старуха? Она написала подлинное признание, которое оказалось ложным. Очень неразумно с ее стороны, Чарли. Ибо она нанесла еще один удар по твоим планам. Такой сильный, что ты больше не мог держать происходящее под своим контролем. Впрочем, ты использовал и это, уверив нас, что признание — фальшивое.

— И что же побудило меня так поступить, мистер Квин? — спросил Чарли.

— Ты рассуждал следующим образом: «Если полиция поверит, что завещание поддельное, все будет в порядке. Они начнут подозревать только Тэрлоу». Отличный расчет.

— Продолжай.

— Все было ясно. И умно. Но ум — еще не мудрость, как сказал Еврипид около двух тысяч лет назад. Тебе бы следовало родиться более мудрым и менее умным, Чарли.

— И долго мне еще слушать этот бред?

— Потерпи. Ты не мог уничтожить большой запечатанный конверт с завещанием Корнелии по одной нелепой причине...

— Просто мы видели его в руках Старухи,— вставил инспектор.— Продолжай, сын.

— Ты не мог выкрасть признание...

— Потому,— снова вмешался инспектор,— что Старуха добавила в завещание пункт, где говорилось о маленьком конверте.