Женщина в озере - Страница 7

Озеро Пума было огорожено длинной дамбой. На каждом ее конце и посередине стояло по часовому. Прежде чем пропустить меня на дамбу, первый из них потребовал, чтобы я закрыл все окна в машине. Примерно в ста метрах от дамбы был протянут трос на поплавках, ограждавший запретную зону.

Озеро кишмя кишело лодками, байдарками, гоночными гребными судами. По голубой воде скользили моторки, оставляя за собой пенные хвосты и резко накреняясь. На поворотах девушки, сидевшие в лодках, визжали и опускали ладони в воду. На волнах покачивались плоскодонки с удильщиками, уплатившими по два доллара за право порыбачить и теперь безуспешно пытавшимися выудить рыбешки хоть на цент.

Дорога бежала вдоль массивных гранитных скал. Потом по обе ее стороны распростерлись луга, где в траве попадались синие ирисы, белый и красный люпин, мята и полевые розы. Стройные ели высились на фоне ясного синего неба.

Шоссе опустилось пониже и снова вернулось к берегу озера. Здесь было полно загорелых девиц в шикарных купальниках, косынках, пляжных сандалиях на толстых подошвах. Взад-вперед носились велосипедисты, то и дело появлялся какой-нибудь потенциальный самоубийца на мотоцикле.

Примерно в миле за поселком от шоссе ответвлялась, поднимаясь в горы, узкая дорога. Некрашеная деревянная доска оповещала: «До озера Маленького фавна 1,5 мили». Я повернул туда. По склонам были рассеяны небольшие домики, примерно через милю они исчезли. Вскоре в сторону свернула еще более узкая дорога. Здесь на деревянной доске было написано: "Озеро Маленького фавна.

Частная дорога. Проезд воспрещен".

Мой «крайслер» с усилием пополз в гору, мимо голых гранитных скал. Я миновал небольшой водопад, рощу черного дуба, железного дерева и манцанитовых кустов. Царила глубокая тишина. На ветке закричала сойка. Рыжая белка обругала меня и швырнула в мою сторону шишку. Красный дятел прервал свою работу, уставился черными жемчужинками глазок и спрятался за ствол дерева, чтобы тотчас же выглянуть из-за него с другой стороны.

Наконец на пути показался бревенчатый шлагбаум, также снабженный предупреждающей табличкой. Он был открыт.

Несколько сот метров дорога петляла между стволами деревьев. И внезапно подо мной открылось маленькое овальное озеро, глубоко запрятанное между деревьями и скалами, словно капля росы в сморщенном листе. У ближнего берега была возведена цементированная дамба. Перилами служил натянутый трос. Сбоку от дамбы виднелось старое мельничное колесо, прислонившееся к хижине, срубленной из неободранных сосновых бревен.

На противоположном берегу озера, невдалеке от конца дамбы, я увидел большой красный деревянный дом, немного нависавший над водой. Поодаль стояли еще два дома. У всех трех был нежилой вид: двери заперты, шторы на окнах плотно задернуты. Ставни большого дома были выкрашены в оранжевый цвет, в сторону озера смотрело большое, в двенадцать стекол, окно.

В другой части озера виднелось нечто вроде маленькой пристани с дощатым павильоном.

Выйдя из машины, я направился к бревенчатой хижине, позади которой слышались удары топора. Я постучал. Топор умолк. Мужской голос прокричал что-то неразборчивое.

Я уселся на валун и закурил сигарету. Из-за угла дома послышались шаги.

Передо мною появился человек с резкими чертами лица и смуглой кожей. В руке он держал топор.

Он был коренаст и хромал при ходьбе: выносил правую ногу немного наружу, а потом по дуге выставлял ее вперед. У него был темный небритый подбородок, твердые синие глаза. Волосы с проседью нависали над ушами и давно уже нуждались в свидании с ножницами. Одет он был в синие хлопчатобумажные брюки и такую же рубашку, ворот которой открывал мускулистую шею. В углу рта висела сигарета. Говор был обычным, городским.

– Хелло, что вам надо?

– Мистер Билл Чесс?

– Да, это я.

Я встал и протянул ему письмо Кингсли. Он покосился на бумагу, ушел, прихрамывая, в дом и вернулвся с очками на носу. Внимательно прочитал письмо, потом перечитал еще раз. Наконец вложил его в нагрудный карман, застегнул его и протянул мне руку.

– Рад познакомиться, мистер Марлоу. – Мы пожали друг другу руки. Его ладонь напоминала рашпиль. – Значит, хотите посмотреть дом Кингсли? Охотно вам покажу. Господи, уж не собрался ли он его продавать?

– Все может быть, – сказал я. – В Калифорнии все продается.

– К сожалению, это правда. Вон этот дом, красный. И что за дом!

Облицован кедром, черепичная крыша, каменный фундамент, террасы тоже каменные. Ванны с душем, жалюзи со всех четырех сторон, большой камин, комбинированное отопление – дровяное и газовое. Весной и осенью это здесь необходимо. Все – первый класс! Стоит, примерно, восемь тысяч. Это не так уж мало для летнего дома. Да, еще на горе имеется собственный резервуар для сбора дождевой воды.

– А как насчет электричества и телефона? – спросил я, чтобы не показаться невежливым.

– Электричество, конечно, есть, – ответил он, – но телефона нет. Сейчас с этим трудно. А если бы и удалось его провести, то протащить сюда линию обошлось бы в кучу денег.

Он все время смотрел мне прямо в глаза, и я отвечал на его взгляд.

Несмотря на свой здоровый вид, он показался мне пьяницей. Кожа была немного отекшей, с хорошо видными венами, да и глаза блестели. Я спросил:

– Сейчас здесь кто-нибудь живет?

– Ни души! Несколько недель назад была миссис Кингсли. И снова уехала.

В любой день может вернуться. Он ничего не говорил насчет этого?

Я сделал вопросительную мину.

– Как? Разве миссис Кингсли продается вместе с домом?

Он взглянул на меня искоса, потом запрокинул голову и разразился грубым хохотом. Звук был, примерно, как из выхлопной трубы трактора. Лесная тишина была порвана в клочья.

– О, Иисус! Вот это шутка! – он хватал ртом воздух. – Не продается ли вместе... – раздалась еще одна очередь хохота. Потом он внезапно замолчал, рот его захлопнулся, как капкан.

– Да, это шикарный дом, – сказал он и оглядел меня подозрительно.

– А кровати удобные? – спросил я. Он наклонился, улыбка исчезла, сменившись злобной гримасой.

– Давно, видать, не получали хорошего синяка под глазом?

Я уставился на него недоуменно раскрыв рот.

– Что-то не доходит до меня ваша шутка, – сказал я. – Наверное, я непонятливый.

– А откуда мне знать, удобные ли кровати, – накинулся он на меня. Он весь напружинился, правая рука приготовилась к удару.

– Не понимаю, почему бы вам и не знать, – сказал я. – Но я не настаиваю.

Могу и сам попробовать.

– Конечно, – сказал он злым голосом. – Вы думаете, я не способен узнать сыщика, когда он стоит передо мной? Да я с такими в кошки-мышки играл!

Промахнулись, дорогой! Промахнулись, мистер Кингсли! Нанимает сыщика и посылает сюда, чтобы узнать, не ношу ли я его пижамы! Слушайте, пусть у меня и хромая нога, но бабу я всегда сумею себе найти.

Я поднял руку, в душе надеясь, что он не вздумает ее оторвать и зашвырнуть в озеро.

– Вы отвлеклись, – сказал я. – Я не для того сюда приехал, чтобы совать нос в ваши любовные дела. Я никогда не видел миссис Кингсли, а его самого сегодня утром увидел в первый раз. Куда это вас занесло?

Он опустил глаза и тыльной стороной ладони ударил себя по губам, словно желая причинить себе боль. Потом поднес руку к глазам, сжал ее в кулак, снова разжал и посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали.

– Очень сожалею, мистер Марлоу, – сказал он медленно. – Не обижайтесь! Я вчера вечером здорово надрался, а сегодня меня мутит, как семь шведов.

Побудешь здесь целый месяц один, как перст, так сам с собой разговарить начнешь! Тут всякое может случиться!

– Может, в таком деле может помочь стаканчик? – спросил я.

Он посмотрел на меня заблестевшими глазами.

– У вас есть с собой?

Я вытащил бутылку из кармана и подержал ее так, чтобы была видна зеленая этикетка.

– Вот это повезло! – воскликнул он. – Черт возьми! Принести рюмки или лучше пойдем в дом?