Женщина в клетке - Страница 15

Через десять минут из «Эгелю» позвонил заведующий. Не скрывая своего удивления, он поинтересовался, в чем дело. Вероятно, Ассад добавил от себя что-то непредусмотренное. Но чего вы хотите от ассистента в резиновых перчатках и с пластиковым ведром? Все когда-то передвигались ползком, прежде чем научиться ходить.

Карл перевел взгляд на помощника и, дождавшись, когда тот оторвется от своего судоку, ободряюще кивнул.

За 30 секунд Карл ввел заведующего в курс дела и получил короткий и ясный ответ: Уффе Люнггор вообще не разговаривает, так что вице-комиссару полиции нет смысла с ним видеться. К этому добавлялось и то обстоятельство, что, хотя Уффе Люнггор нем и замкнут в себе, официально он не объявлен недееспособным. И поскольку Уффе Люнггор не дал согласия на то, чтобы работники «Эгелю» отвечали на вопросы вместо него, то они не вправе делать какие-либо высказывания. Получался замкнутый круг.

– Я знаю принятый порядок. Разумеется, я ни от кого не потребую нарушать врачебную тайну. Однако я ведь расследую дело об исчезновении его сестры и думаю, что Уффе с большой радостью согласится поговорить со мной.

– Я ведь только что сказал – Уффе не разговаривает.

– Из тех, кого мы расспрашиваем, мало кто хочет говорить, но мы как-то справляемся. Мы тут, в отделе «Q», очень хорошо схватываем невысказанные сигналы.

– В отделе «Q»?

– Да. В полицейской префектуре мы представляем элитную следственную группу. Когда мне можно приехать?

В трубке послышался вздох. Доктор был умным человеком и понял, что собеседник обладает бульдожьей хваткой.

– Я подумаю, что могу сделать. Вам позвонят, – пообещал он.

– Что такое ты сказал этому человеку, Ассад, когда говорил с ним по телефону? – крикнул Карл, положив трубку.

– Этому человеку? Что хочу говорить с главным начальником, а не с каким-то заведующим.

– Заведующий и есть начальник, Ассад. – Карл глубоко вздохнул, поднялся из-за стола, пошел в каморку и, глядя в глаза своему помощнику, спросил: – Ты не знаешь слова «заведовать»? Заведовать чем-то – это значит быть начальником.

Они обменялись кивками в знак полного понимания.

– Завтра заедешь за мной в Аллерёд, где я живу. Поедем по делу. Ты со мной?

Ассад пожал плечами.

– А с этим, – спросил Карл, показав пальцем на молитвенный коврик, – в поездке не будет проблем?

– Это можно скатать в рулон.

– Ага. А как ты узнаешь, в какой стороне Мекка?

Ассад показал на свою голову, словно у него в височной доле находился вживленный GPS-навигатор.

– А если тебе покажется, что ты не знаешь в точности, то есть еще вот это. – Он приподнял одну из газет на полке, и под ней обнаружился компас.

– Ладно, – сказал Карл. Но, посмотрев на мощное скопление металлических труб, тянувшихся под потолком, добавил: – Тут, в подвале, компас непригоден.

Ассад снова указал пальцем на свою голову.

– Ах так! То есть ты полагаешься на свое ощущение. Значит, полная точность не обязательна?

– Аллах велик. У него очень широкие плечи.

Карл сделал понимающую мину. Конечно же! Какие могут быть сомнения!

Когда Карл вошел в кабинет руководителя следственной группы Бака, на него тут же обратились четыре пары глаз, обведенных темными кругами. Не было никаких сомнений, что группа задыхалась от свалившейся на нее работы. На стене висела большая карта парка Вальбю, на которой были отмечены основные точки, связанные с расследуемым делом: место убийства, место обнаружения орудия убийства – старинной опасной бритвы, место, где свидетельница видела убитого в обществе предполагаемого убийцы, и, наконец, путь свидетельницы по территории парка. Все было замерено и проанализировано, но концы с концами не сходились.

– Карл, нашу беседу придется отложить до лучших времен, – сказал Бак, поправляя рукав черной кожаной куртки, унаследованной от прежнего начальника отдела убийств.

Эта куртка была его сокровищем, подтверждением его необыкновенных достоинств, и он редко ее снимал. Однако сейчас раскаленные батареи нагрели помещение до сорока градусов, а стало быть, Бак собирался вскоре выйти на воздух.

Карл посмотрел на фотографии, прикрепленные к доске у него за спиной. Зрелище было достаточно неприглядное. По-видимому, тело было изувечено после смерти: на груди глубокие раны, половина уха отрезана. На белой рубашке кровью убитого был выведен крест. Карл подумал, что вместо кисти послужила отрезанная половина уха. Мерзлая трава возле велосипеда была примята, сам велосипед тоже, вероятно, топтали ногами: спицы переднего колеса были сильно погнуты. На земле лежал раскрытый портфель, валялись разбросанные учебники коммерческого училища.

– До лучших времен, говоришь? Ладно! Но, может быть, ты на минуточку все-таки оторвешься от мыслей о постигшей тебя смерти мозга и расскажешь мне, что твоя главная свидетельница сообщила о человеке, которого видела с убитым перед самым убийством? – спросил Карл.

Все четверо присутствующих посмотрели на него так, словно он совершил святотатство.

Бак, казалось, готов был убить его взглядом.

– Это не твое дело. Поговорим позже. Хочешь верь, хочешь не верь, но у нас полно работы.

– А как же! – Карл кивнул. – Это сразу видно по вашим гладким лицам. Разумеется, у вас полно работы. И кто-то из вас, конечно же, отправился сделать обыск в квартире свидетельницы после того, как она попала в больницу.

Они переглянулись. Возмущенно, но в то же время и вопросительно.

Значит, не додумались. И то хлеб.

Когда Карл навестил Маркуса Якобсена, тот как раз успел расположиться в своем кабинете. Как всегда, вид у него был отличный: на голове аккуратный пробор, взгляд бодрый и внимательный.

– Маркус, вы обыскали жилище свидетельницы после попытки самоубийства? – спросил Карл, указывая на папку с делом, лежавшую на столе.

– Ты это в каком смысле?

– Вы ведь, кажется, не нашли отрезанную половину уха жертвы?

– Пока еще нет. А ты намекаешь, что она может находиться в жилище свидетельницы?

– На вашем месте, шеф, я бы ее поискал.

– Если бы она ее получила, то, уверен, избавилась бы от нее.

– Так поищите в мусорных баках на дворе. И хорошенько посмотрите в туалете.

– Там давно уже спустили воду.

– Тебе же знакомо, наверное, как нечистоты все время всплывают, сколько их ни спускай?

– Да, да, Карл. Пожалуй, и правда давай проверим.

– Гордость отдела, господин маменькин сынок Бак не желает со мной разговаривать.

– Так подожди немного. Твои-то дела никуда не убегут.

– Я просто хочу, чтобы ты знал. Это препятствует моей работе.

– Ну и занялся бы пока другими делами. Что я еще могу предложить? – Маркус взял шариковую ручку и постучал по столешнице. – И как там насчет твоего чудика? Я надеюсь, ты не посвящаешь его в расследование?

– Что ты! В таком большом отделе, каким я руковожу, до него вряд ли нечаянно дойдут секретные сведения.

Начальник отдела убийств отшвырнул ручку.

– Карл, на тебе лежит обязательство хранить служебную тайну, а этот человек не полицейский. Так что не забывай!

Карл кивнул. Как-нибудь он уж сам разберется, что и где ему говорить.

– А откуда у вас вообще взялся этот Ассад? Из бюро по трудоустройству?

– Не имею никакого представления. Спроси у Ларса Бьёрна. Или у него самого.

– Между прочим, – Карл поднял указательный палец, – я хотел бы получить план подвальных помещений, точный и ориентированный по сторонам света.

На лице Маркуса Якобсена едва заметно проступила усталость. Мало кто осмеливался обращаться к нему с такими странными требованиями.

– Карл, план помещений ты можешь найти во внутренней сети. Нет ничего легче!

– Вот здесь. – Карл ткнул пальцем в развернутый перед Ассадом план. – Тут у тебя эта стена, а вон там лежит твой молитвенный коврик. А здесь ты видишь стрелку, указывающую на север. Теперь можешь расположить свой коврик совершенно точно.