Женщина с серебряными глазами - Страница 6

— Ну и как? — спросил я.

— К черту! — Когда Дик возбужден, он говорит телеграфным языком, а сейчас он был зол невероятно. — Два квартала. Сорвался. Единственное такси.

— Он раскрыл тебя?

— Нет. Ловкач. На всякий случай.

— Попробуй еще раз. Лучше иметь под рукой автомобиль на случай, если он снова попробует от тебя оторваться.

Дик уже выходил, когда зазвонил телефон. Это был Рей, решивший позвонить в контору.

— У тебя что-нибудь есть? — спросил я.

— И много, — похвастался он.

— Встретимся у меня через двадцать минут, — сказал я.

Мой землистолицый информатор сиял. Его походка напоминала негритянский танец, а выражение лица было достойно самого царя Соломона.

— Я там все перетряс, — заявил он гордо, — разговаривал с каждым кто хоть что-то знает, видел все, что следовало увидеть, и просветил этот притон полностью, от подвала до крыши. И сделал...

— Да, да, — прервал его я. — Прими мои поздравления и так далее. Так что же у тебя есть?

— Сейчас тебе скажу. — Он поднял руку вверх, словно полицейский, управляющий уличным движением. — Спокойно. Все скажу.

— Ясно. Я знаю. Ты великолепен, и это мое счастье, что ты делаешь за меня мою работу и так далее. Но Пэнбурн, он там?

— Сейчас я дойду до этого. Я поехал туда и...

— Ты видел Пэнбурна?

— Об этом я и говорю. Я поехал туда и...

— Рей, — сказал я, — мне до лампочки, что ты там делал. Видел ли ты Пэнбурна?

— Да. Я видел его.

— Прекрасно. А теперь — что ты видел?

— Он находится там, у Жестяной Звезды. Он и эта его женщина, они там оба. Она там уже месяц. Я ее не видел, но мне рассказал один из официантов. Пэнбурна я видел лично. Он особо себя не афиширует. В основном сидит в задней части дома, там, где живет Жестяная Звезда. Пэнбурн там с воскресенья. Я поехал туда и...

— И узнал, кто эта девушка? И вообще, о чем идет речь?

— Нет. Я поехал ту да и...

— Все в порядке! Поедешь туда снова сегодня вечером. Позвонишь мне, когда убедишься, что Пэнбурн там, что он не уехал. Не ошибись! Я не хочу поднять ложную тревогу. Звони по телефону агентства; тому, кто возьмет трубку, скажи, что будешь в городе поздно. Это будет означать, что Пэнбурн там, а ты можешь звонить от Джоплина, не вызывая подозрения.

— Мне нужны деньги, — заявил он, вставая. — Все это стоит...

— Я рассмотрю твое заявление, — пообещал я. — А теперь будем считать, что тебя здесь уже нет. И дай мне знать, как только убедишься, что Пэнбурн там.

После этого я отправился в контору Эксфорда.

— Кажется, я напал на след, — проинформировал я миллионера. — По всей вероятности, сегодня вечером вы сможете поговорить с Пэнбурном. Мой человек утверждает, что видел его вчера вечером в «Уайт Шэк» и что ваш шурин, видимо, там живет. Если сегодня вечером он снова покажется, то мы сможем туда поехать.

— А почему мы не можем поехать сразу?

— В течение дня в этой забегаловке почти пусто, и мой человек не может там бродить, не возбуждая подозрений. Я предпочел бы, чтобы мы двое там не показывались, пока не будем уверены, что встретим Пэнбурна.

— Что я должен делать?

— Я попросил бы вас подготовить на вечер какой-нибудь быстроходный автомобиль. И самому быть наготове.

— Договорились. Я буду дома в половине шестого. Заеду за вами, как только вы дадите мне знать.

В половине десятого мы с Эксфордом с ревом мчались по дороге, ведущей в Халфмун-Бей. Рей позвонил.

Во время езды мы почти не разговаривали. Эксфорд спокойно сидел за рулем; в первый раз я заметил, какая у него мощная челюсть.

Мотель «Уайт Шэк» размещался в большом квадратном доме из искусственного камня. Он был несколько отдален от шоссе, и к нему вели две полукруглые подъездные дороги. Между дорогами стояли какие-то строения, в которых клиенты Джоплина припарковывали автомобили. Кое-где были разбиты клумбы и посажены кустарники. Не сбавляя скорости, мы свернули на подъездную дорогу и...

Эксфорд резко затормозил, огромная машина застыла на месте, швырнув нас на ветровое стекло. В последнюю секунду мы избежали столкновения с людьми, внезапно появившимися перед бампером автомобиля.

В свете фар были отчетливо видны бледные, испуганные лица; ниже — белые руки и спины, яркие платья и драгоценности на темном фоне мужских одежд. Взгляды, бросаемые украдкой, и откровенное любопытство зевак.

Таково было мое первое впечатление, а когда я оторвал голову от ветрового стекла, то осознал, что группа людей сосредоточена вокруг некоего центра. Я приподнялся, пытаясь рассмотреть что-нибудь над головами толпы, но безуспешно.

Я выскочил из машины и протолкался к этому центру.

На белом гравии лицом к земле лежал человек. Это был худой мужчина в темной одежде, над воротником, там, где голова соединяется с шеей, чернела дыра. Я опустился на колени, чтобы увидеть его лицо. Потом выбрался из толпы и вернулся к машине. Двигатель продолжал работать, Эксфорд в эту минуту вышел из машины.

— Пэнбурн мертв. Застрелен!

Эксфорд медленно снял перчатки, аккуратно сложил их и спрятал в карман. Затем кивком головы подтвердил, что понял мои слова, и двинулся к толпе, стоявшей над мертвым поэтом. Я же принялся высматривать Рея.

Я нашел его на террасе. Я прошел так, чтобы он заметил меня, и скрылся за углом дома, там было несколько темнее.

Вскоре он присоединился ко мне. Хотя ночь не была холодной, он выбивал зубами дробь.

— Кто его прикончил? — спросил я.

— Не знаю, — простонал он. В первый раз я услышал, как он признается в полном своем поражении. — Я был в здании. Следил за остальными.

— Кто эти остальные?

— Жестяная Звезда, какой-то тип, которого я никогда раньше не видел, и девушка. Я не думал, что парень выйдет из дома. У него не было шляпы.

— А что ты узнал?

— Через минуту после того, как я позвонил тебе, девушка и Пэнбурн вышли из своего укрытия и уселись за столик с другой стороны террасы, где довольно темно. Они ели, а потом пришел тот тип и присоединился к ним. Высокий, модно одетый.

Это мог быть Килкурс.

— Они разговаривали, потом к ним подсел Джоплин. Они сидели с четверть часа, смеялись и болтали. Я занял столик, откуда мог наблюдать за ними, народу было много, и я опасался, что потеряю этот столик, если отойду, поэтому я и не пошел за парнем. Он был без шляпы, вот я и не подумал, что он собирается выйти. Но он прошел через дом и вышел на улицу, а через минуту я услышал какой-то звук... я подумал, что это выхлоп мотора. И тут же послышался шум быстро движущегося автомобиля. И тогда кто-то крикнул, что на дворе лежит труп. Все выбежали. Это был Пэнбурн.

— Ты абсолютно уверен, что Джоплин, Килкурс и девушка были за столиком, когда убили Пэнбурна?

— Абсолютно, — сказал Рей, — если этого типа зовут Килкурс.

— Где они теперь?

— У Джоплина. Пошли туда сразу, когда увидели, что Пэнбурн мертв.

Я отнюдь не питал иллюзий в отношении Рея. Я знал, что он без колебаний может предать меня и создать алиби убийце поэта. Но если это Джоплин, Килкурс или девушка ликвидировали его — перекупили моего информатора, — нельзя доказать их ложное алиби. Джоплин располагал толпой ребят, которые, не моргнув глазом, под присягой подтвердят все, что ему надо. Я знал, что найдется дюжина свидетелей их присутствия на террасе.

Итак, я должен был поверить, что Рей говорит правду. Другого выхода у меня просто не было.

— Ты видел Дика Фоли? — спросил я, потому что именно Дик следил за Килкурсом.

— Нет.

— Поищи его. Скажи ему, что я пошел поболтать с Джоплином. Пусть он тоже пройдет туда. Потом будь под рукой, может быть, ты понадобишься.

Я вошел в дом через балконную дверь, миновал пустую площадку для танцев и поднялся наверх, в жилище Джоплина на третьем этаже. Я знал дорогу, был здесь не раз. Старые приятели.

На этот раз я шел с весьма хилой надеждой на успех: ведь я не имел против них доказательств. Я мог, конечно, подцепить на крючок девушку, но не без оглашения того факта, что умерший поэт подделал подпись своего родственника на чеке. А это исключалось.