Женщина, которая легла в кровать на год - Страница 17

Брат сидел за столом с закрытыми глазами, зажав руками уши.

– Мамин телефон не работает! – воскликнула Брианна. – А мне нужно посоветоваться с ней о Поппи!

Брайан-младший открыл глаза и сказал:

– И мне нужна мама, Бри. Поппи беременна и говорит, что отец – я.

Близнецы посмотрели друг на друга и обнялись.

Они попытались дозвониться на стационарный домашний телефон. Гудки все тянулись, и тянулись, и тянулись.

– Мама всегда отвечает на звонки! – всхлипнула Брианна. – Надо позвонить папе на работу. Но Поппи все равно пока не может наверняка знать, что беременна. Ты же с ней познакомился всего две недели назад!

– Я тоже не думаю, что она беременна от меня, – сказал Брайан-младший. – Хотя она как-то залезла ко мне в постель. Была чем-то расстроена.

Двойняшки слышали истерический плач, несущийся из комнаты Брианны. В коридоре уже раздавались обеспокоенные голоса.

После восьми гудков отцовского мобильного включился автоответчик: «Доктор Бобер не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Или напишите мне на доктор-брайан точка бобер собака лест точка ак точка ю-кей. Если я сочту, что разговор с вами достаточно важен, то свяжусь с вами».

Вернувшись в свою комнату, Брианна обнаружила там группу студентов. Хо сидел на кровати, баюкая в объятиях зареванную Поппи.

– Брианна, я думаю, ты нехороший человек! – упрекнул ее Хо. – Ты сказала Поппи, что она шлюха и потаскуха?! В день, когда ее мама и папа попали в авиакатастрофу и сейчас в реанимации?!

Все студенты сочувственно ахнули и осуждающе уставились на виновную.

– У нее нет родителей. Она сирота! – воскликнула Брианна.

– Как ты можешь так говорить? – взвыла Поппи. – Они были для меня лучше любых биологических родителей! Они ведь меня выбрали.

– Пожалуйста, немедленно выйди из комнаты! – приказал Брианне Хо.

– Но это моя комната, а Поппи носит мой браслет и красится моей тушью, – робко возразила Брианна. Студент-кореец с ровной челкой и американским акцентом подошел вплотную к ней и сказал:

– Поппи так много пережила, ее приемные родители сейчас борются за жизнь, а ты ее без конца оскорбляешь…

Поппи высвободилась из объятий Хо и пролепетала голосом маленькой девочки:

– Я прощаю тебя, Брианна. Я знаю, тебе не хватает эмпатии. Постараюсь тебе с этим помочь, если разрешишь.

Брайан сердито водил группу детей-инвалидов по Космическому центру. Он был уверен, что некоторые из них специально толкают колясками его многострадальные лодыжки. С каждым ребенком приехал сопровождающий. Перед экскурсией Брайан обратился к детям и их проводникам со вступительным словом.

– Я доктор Брайан Бобер, работаю здесь, в Космическом центре, астрономом и математиком. Я собираю всю статистику, связанную с космосом, например, фиксирую расстояния между космическими телами, тем самым я защищаю вас от внезапной гибели из-за космических объектов, приближающихся к Земле. Сегодня я буду вашим экскурсоводом. Надеюсь, что хотя бы некоторые из вас достаточно сообразительны и способны воспринимать информацию. Остальным же придется попытаться следить за ходом экскурсии по мере сил. Мне очень поможет, если вам удастся не сильно размахивать руками. И пожалуйста, постарайтесь держать головы прямо. А те из вас, кто издает странные звуки, пожалуйста, прекратите – это очень отвлекает.

Воспитатели переглянулись. Стоит ли им что-то втолковывать этому пережитку прошлого, который, похоже, понятия не имеет, что нынче используется совсем другая терминология?

Воспитательница мисс Болль в серых валенках-уггах и арафатке не смогла промолчать. Она с нажимом сказала:

– Движения детей и издаваемые ими звуки неконтролируемы. У большинства из них церебральный паралич. Боюсь, ваш лексикон совершенно неприемлем!

В свою защиту Брайан ответил:

– Я с самого начала сказал, что не буду особо нянчиться с этими несчастными детьми, и я на самом деле не буду этого делать. И поверьте, мэм, им ни капельки не поможет подушка из политкорректных слов, которую вы пытаетесь им подложить. Так что, можно наконец приступать? После вашего ухода меня ждет весьма важная работа.

– Вашему заведению стоит переписать рекламный буклет, доктор Бобер, – парировала мисс Болль. – А то там говорится, будто бы школьные экскурсии приветствуются.

Один из лифтов не работал, и ушло больше получаса, прежде чем все оказались на нужном этаже.

Вернувшись домой, Брайан обнаружил на кухне двух чернокожих детей – мальчика и девочку – в форме начальной школы. Они сидели за столом, жевали тосты и делали уроки.

Первым побуждением доктора Бобера было развернуться и помчаться к входной двери: очевидно, он ошибся домом. Потом он заметил свое пальто и куртку Евы на вешалке в прихожей. Но кто эти дети? Неужели мальчик – грабитель, а девочка – его подельница?

Затем он увидел спускающегося по лестнице подсобника Александра.

– Томас, Венера, поздоровайтесь. Школьники повернулись и хором пропели:

– Здравствуйте!

Брайан отправился наверх в комнату Евы. Спальня выглядела больше и казалась светлее. Туалетный столик, стул и комод исчезли, как и занавески.

– Эта была фамильная мебель, – сказал Брайан. – Я хотел передать ее детям!

– А я попросила Александра унести эту рухлядь. Он выкрасит стены, пол и потолок в белый цвет.

Брайан открыл рот – как золотая рыбка. Затем закрыл. Снизу донесся крик вошедший Руби – она увидела негра, намазывающего маслом тост.

– Не бейте меня! – взмолилась она. – Я пенсионерка с ангиной и больными ногами.

– О, как досадно, – сказал Александр. – Не желаете чашку чая?

– Ну, пожалуй.

Руби уставилась на детей. Александр представил их, и старуха грузно уселась за стол.

– Я миссис Сорокинс, мама Евы. А вы «друг» Евы? – поинтересовалась она.

– Новый друг, – кивнул негр. – Я ее человек с фургоном.

– А, так это вы! – воскликнула Руби. – Дочка мне про вас рассказывала. Только не говорила, что вы из цветных.

Александр разрезал два тоста по диагонали и выложил треугольнички на тарелку с геометрическим узором. Нашел белую салфетку и небольшой поднос. Налил чай в фарфоровую чашку и молоко в молочник из того же сервиза.

– Не много ли суеты ради чашки чая и тоста, а? – спросила Руби.

– Основное внимание стоит уделять мелочам жизни, миссис Сорокинс. Ведь с глобальными вещами мы ничего поделать не можем.

– Справедливо, – кивнула Руби. – Все мы заложники судьбы. Посмотрите, к примеру, на Еву. Неделю назад она была счастлива, как карапуз на пляже. А взгляните на нее сейчас! Разлеглась в постели, точно царица Савская, и твердит, что не знает, когда соизволит подняться! Я воспитывала дочку не для того, чтобы она стала ленивой коровой. Моя девочка должна была встать и одеться к половине восьмого в будни и ровно к восьми в выходные!

– Мир был бы скучен, если бы все мы были одинаковыми и оправдывали ожидания, – заметил Александр.

– А меня бы вполне устроило, если бы все были одинаковыми, – отрезала Руби. Она закусила верхнюю губу, не зная, что мать Александра делала в точности такое же выражение лица, когда хотела показать свое неодобрение.

Войдя в комнату Евы с подносом, Александр столкнулся с напряженной тишиной. Брайан и Ева словно фехтовали невидимыми рапирами.

Брайан примостился на подоконнике, притворяясь, будто смотрит в окно. Разглядывать там было нечего, разве что прогуливающих уроки школьников да изредка проползающие машины, соблюдающие скоростной режим пятьдесят километров в час. Еще там росли деревья, но Брайан никогда не причислял себя к любителям деревьев. Он даже подписал петицию за вырубку зеленых насаждений в пользу дополнительных парковочных мест.

– Этим деревьям две сотни лет, – сказал он тогда Еве. – Они уже вполне окупили затраченные на них деньги.