Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 (СИ) - Страница 99

— Ты совсем сбрендил? — схватил его за рукав Эсмирато. — Успокойся!

— Отстань! — оттолкнул его Венди. — Это все из-за тебя! Это ты во всем виноват! Цветок истинной любви? Как же! Ты пробудил Эйхейзара! Это все ты! Ты этого хотел? Чтоб все так? — С ненавистью глядел на него саразиец. — Проклятый кэшнаирец! — сквозь стиснутые зубы выговорил он. — Я знал, что ты его погубишь. Что ты нарочно навязался, чтобы свести его в бездну!

Эсмирато молчал.

— Так это правда. — Глаза Венди расширились. — Ты согласился стать талахари, чтобы сгубить Кармаэля?

— Я не… — начал Эсмирато, но удар в челюсть заставил его подавиться оправданиями.

Иногда саразийцы его просто удивляли. Своей логикой.

Венди разминал кулак, собираясь продолжить.

Эсмирато стер кровь с уголка рта. Зуб или два?

Мгла сгустилась вокруг них.

— Успокойся, — терпеливо повторил он.

— Демона с два я успокоюсь! — Лицо Венди исказила ярость.

— Ну тогда… — Эсмирато вытянул кинжал из ножен. — Тогда я сам тебя успокою. Мне жаль, что…

На этих словах Венди с боевым кличем сбил его с ног — кинжал выпал из руки и, звякнув, вылетел за край, в пропасть. Они покатились по платформе, нанося друг другу удары.

— Я убью тебя! Убью! Я отомщу за Кармаэля! — обещал Венди, покраснев от ярости.

Эсмирато извернулся и повалил его на спину, вцепившись в горло. Голова саразийца повисла над бездной. Сжимая его шею, Эсмирато никак не мог решить, хочет ли он его задушить или не дать сорваться вниз с платформы.

— Тогда мы умрем вместе, — прохрипел Венди, и крепко схватив его за руки, потянул в пропасть.

Ветер усилился. Он в клочья разорвал мглу, открывая завораживающую картину. Повсюду летали искры, словно неподалеку развели ужасающих размеров костер. Над долиной возвышались огромные, до самого неба, Врата. Из распахнутых створок вырывались языки пламени, они стелились по земле, сплетая огненный ковер. Дорога из пламени поднималась вверх, к самому сердцу сакрахара. А по ней закованный в броню скакал черный, как ночь, неведомый всадник. В руке он держал длинное копье с пылающим наконечником. А из-под копыт его лошади летели огненные искры.

Я взял сумку Эсмирато. Скорее ее мысле-образ, который он оставил, когда был здесь, в иллюзорном мире. Он хотел провести ритуал, был уверен, что получится, значит, все ингредиенты должны находиться в сумке.

Теперь обсидиановая чаша. Она была возле водопада… в реальном мире. Но это мир Эйхейзара и тут свои законы. Надо только представить, что чаша здесь. Это как сон, в котором можно управлять всем, чем захочется, и представить все, что пожелаешь.

Есть.

Чаша посверкивала черными полированными боками возле разожженного костра. Все в точности, как было в день испытания.

В седельной сумке Эсмирато лежало больше ингредиентов, чем требовалось для ритуала. Когда он успел их собрать? Я ссыпал в чашу все, что нашел, надеясь, что способность Эйхейзара воссоздавать из памяти поможет заново увидеть картину прошлого ритуала, и главное — символы.

Закрыл глаза, представляя ту ночь… порошок фей, рассеянный в воздухе. Казалось, я даже чувствовал запах озона и стали, как тогда.

Открыл глаза. Над чашей горел изумрудный огонь и кружили знаки. Прежде они были мне незнакомы, но теперь, когда я знал языки других миров, безошибочно определил, какому миру они принадлежат. Мог открыть Врата в любой из них, зная символ. Но символа мира сакрахара среди них не было. Я откуда-то это знал. Но как же так? Такого просто не может быть! Выходит, зря повторил ритуал.

Почувствовал холод. Нужно возвращаться. Пока я теряю время в иллюзорном мире, Эйхейзар питается моей жизненной силой.

Оставалось проверить еще одно…

Подошел к Вратам. Это были не Врата Шаоса, но точная их копия. Толкнул створку, представляя, что та весит меньше пушинки, и она поддалась. Похоже, Эйхейзар теряет контроль над собственным миром. Из Врат глянула тьма. Это ничуть не удивило, я даже был уверен, что так и произойдет. Эйхейзар не смог воссоздать то, что я увидел, шагнув во Врата Шаоса, воспоминания Карвэла — не сумел прочесть из моей памяти, или это выше его возможностей?

Закрыв глаза, представил, что стою перед настоящими Вратами Шаоса, и ощутил горячий ветер на своем лице. Они были рядом и звали меня. Шагнул вперед и почувствовал, как мое сознание подхватывает неведомый ветер и увлекает куда-то…

Густая доброжелательная темнота обволакивала меня. Я не знал, где нахожусь и что это за странное место, но был уверен, что я внутри Врат Шаоса. Но что со мной? Я не проснулся, но уже покинул пределы иллюзорного мира. Я умер? Может, Эйхейзар уже забрал мою жизнь? Как-то нелепо так умирать, никакого подвига, никакой героической смерти. Погиб, накормив собой иномирного духа. Пожалуй, войду в историю, как самый гостеприимный принц. Хотя… если я внутри Врат, то, может, со мной не покончено? Если я вернусь в свое тело… Я чувствовал, что связь с ним осталась. Дотянуться до него…

Не знаю, что я сделал, но послышался щелчок, словно открылись ворота. Я переносил свое реально существующее тело в этот темный бесформенный мир внутри Врат, где было столько возможностей, где, казалось, находилась сама суть бытия.

Темнота схлынула.

Я открыл глаза. Я стоял на осколке чего-то большого, похожего на платформу для перемещений, вернее, на ней стоял Халцедон, а я сидел на нем, разглядывая местный пейзаж. А посмотреть было на что. Кругом бурлила лава, пыша нестерпимым жаром, как и красное небо над головой. Я вернулся в свое тело или меня продолжают преследовать галлюцинации?

— Рада, что ты добрался.

Чуть с лошади не упал, услышав голос. На самом краю платформы стояла женщина, и я сразу же ее узнал. Старуха!

— Странно, что раньше ты не входил во Врата.

— Я входил.

— Теперь не так, как прежде. Теперь у тебя есть Знания.

— Благодаря тебе. — Хотя на самом деле благодарности я не испытывал.

— Ты знаешь, кто ты?

Кто я? Странный вопрос. И старуха странная. А, может, она не старуха?

— Я тот, кто может брать силу Врат…

— Ты тот, кто может брать силу из других миров. И чем больше миров открывается в твой мир, тем больше твоя сила.

— Не понимаю. Я пользуюсь силой других миров?

— Ты понимаешь. — Морщинистое лицо было неподвижным. — Чем больше миров откроешь, тем сильнее станешь.

— Но зачем? Зачем мне становиться сильнее?

— Все хотят силы, разве нет?

Я качнул головой.

— Как победить сакрахара? — Не это ли важнее всего?

— Сакрахара? — В ее голосе звучало удивление.

— Мне неизвестен символ его мира.

— Коснись его.

— Что? Коснуться? Сакрахара? Но как я могу, он же…? — …огромен, он меня раздавит, добавил про себя.

— Коснись… — Старуха расхохоталась, и ее смех больно резанул по ушам. — Коснись… коснись… — Она подлетела ко мне и когтистой рукой содрала со своего лица кожу. Маска? Под ней белел череп с застывшей вечной улыбкой.

Что?

Халцедон заржал и в испуге прянул назад.

С поверхности лавы поднялся огненный смерч и в мгновение втянул меня вместе с сумеречной в свою свистопляску. Он ломал меня изнутри и снаружи, выковывал что-то свое, перемалывал старое, выплавляя новое. Боль пронзала все тело, каждую клеточку. Я не мог вздохнуть, закричать. Казалось, это длится вечность. Но вдруг боль исчезла, и я осознал истину, которая будто всегда спала внутри меня: огонь часть меня и я часть огня. Все, что я есть, это огонь. Он мое сердце, моя кровь и душа.

Она спросила, кто я?

Я Повелитель Врат Шаоса.

Массивные створки Врат со скрежетом распахнулись, выпуская в мир языки яростного огня, они рвались вперед, стелясь под копытами Халцедона. И по огненной дороге, призвав копье Драэ — длинное с наконечником, объятым пламенем — я вылетел из Врат Шаоса.

Из открытых ворот вырывались языки пламени, они сплетались в огненную дорогу, ведущую вверх, к сакрахару. А по ней скакал черный всадник с огненным копьем.