Женить нельзя помиловать - Страница 16

– Что-то я не слышала ни одной подобной легенды, – прищурилась Глори.

– Ты и не могла слышать! – подбоченился Римбольд. – Я же говорю, это было на заре мира, когда вас, людей, даже в задумке Пругга не было! У нас, в Стоунхолде, среди трофеев даже череп какого-то эльфийского короля хранится. Толи Элве, то ли Финве… Здоровый такой, с рогами!

– Какими еще рогами?! – возмутился я. – Сэр Андерс Гансен описывал эльфов как дивных существ, поражающих красотой. А про рога у него нет ни слова. Ты ври-ври, да не завирайся!

– Может, тому королю просто с женой не повезло! – оскорбился гном. – А может, вру не я, а вовсе даже твой Гансен! Думаешь, просто так, кроме него, за последние пятьдесят лет с эльфами никто не встречался?

– Сэр Андерс Гансен был самым правдивым человеком в мире! Это у него наследственное от дедушки, Карла Фридриха Иеронима фон…

– Ладно, хватит! – прервала нашу перепалку Глори. – Двое «за», один «против», а я…

Узнать, какой же стороны придерживается моя супруга, нам в тот раз было не дано. На дороге возникло порядочное облако пыли, с каждой минутой приближающееся к нам.

– Три человека, верхом, – прищурившись, объявил Бон. – Славно скачут!

Парень оказался прав. Уже через пару минут мы могли созерцать трех верховых. Едущий впереди франт в роскошном охотничьем костюме осадил своего драконозавра и, сняв изящный берет с пером, отвесил нам поклон.

– Очаровательная госпожа! Судари! Доброго вам дня и приятного аппетита!

– Благодарим, и вам доброго дня и доброй дороги, – ответил Бон, вернув поклон.

– Ох, хотелось бы верить! – Расфуфыренный кавалер уже хотел было ехать дальше, но неожиданно почесал шею под пышным кружевным жабо, посмотрел на парня (как мне показалось, с тщательно скрываемым изумлением) и заявил:

– Вы не будете возражать, если мы разобьем свой лагерь по соседству? При виде вашей трапезы у меня что-то забурчало в животе.

– Присоединяйтесь, – гостеприимно махнул рукой я. – До Тилианы нам все равно всего этого не съесть.

– Вы направляетесь в Тилиану? Какая удача! Мы тоже. – Франт спешился и вновь поклонился: – Хуан де Ловер, маркиз де Маза Новва из Оргейла, – представился он, – более известный как Рыцарь Неистовой Ласки. Всегда к вашим услугам.

Интересное какое прозвище! Можно толковать весьма двояко, особенно если учесть, что на гербе маркиза, украшающем одежду всех троих, была изображена ласка, вытворяющая с собственным хвостом нечто совершенно противоестественное.

– А это мои добрые слуги Тибальдо и Меркуций. Несмотря на то что вышеупомянутые слуги лыбились в тридцать три крепких зуба, у меня отчего-то не возникло ощущения, что они столь уж добры. Скажу более: если этих увешанных оружием крепышей, в плоских касках и клепаных бригантинах, с холодными глазами профессиональных наемников, поменять местами со всей бандой Доцента, они бы смотрелись на большой дороге куда как уместнее.

Пока мы знакомились с Маза Новва, слуги, не дожидаясь приказа, принялись бодро распаковывать сумки, извлекая из них кувшины и серебряные судки со всякой всячиной.

– Скажите, господин маркиз…

– Просто дон Хуан, очаровательная леди. Титулы и чины – прах и мишура. Мужчину ценят отнюдь не за это, вы со мной согласны?

Глори едва заметно покраснела. Я чуть заметно побагровел. Глори и Бону (хотя последний время от времени почесывал шею, вполголоса проклиная проклятущую мошкару) беседа доставляла истинное удовольствие: они искренне смеялись над шутками маркиза с удовольствием угощались его деликатесами и вообще были довольны жизнью. Я же рядом с этим изящным кавалером «дважды де» чувствовал себя неуклюжим деревенским увальнем, заявившимся прямо из коровника на светский раут. В рабочей робе и с испачканной навозом лопатой в руках.

– Как вам будет угодно. Вы собирались двигаться сквозь Борзелианд или же в объезд?

– А, так тот лесной массив, что столь живописно синеет вдали…

– Совершенно верно. Это он.

– Тогда позволю себе ответить вопросом на вопрос: как полагаете поступить вы?

– В момент вашего появления мы как раз раздумывали над этим, – ответил Бон. – И мнения разделились.

– Вот как? Но ведь, если я правильно помню карту, объездная дорога куда длиннее.

– Зато на ней нет эльфов! – фыркнул Римбольд.

– Да простит меня почтенный господин Каменный Кукиш, – иронично пожал плечами Рыцарь Неистовой Ласки, – но эльфы суть сказки, и я в них не верю. Нет, миледи Глорианна, мы поедем прямо. Если же вы чего-то опасаетесь, то я с радостью предлагаю вам свою помощь и защиту. Мои мальчики – отменные фехтовальщики, да и сам я ношу рыцарские шпоры отнюдь не только по причине благородного происхождения.

– Спасибо, конечно, но мы с Боном, хоть и не рыцари, тоже кое-чего умеем, – хмуро фыркнул я, прежде чем Глори успела что-либо сказать.

– А по-моему, в компании маркиза нам будет и безопаснее, и веселее.

– А по-моему, четыре дня нам погоды не сделают.

– Ты же сам предлагал идти насквозь.

– Я передумал.

– С чего бы?

А действительно, с чего? Не хватало мне еще вслух признать, что я ревнивый болван или боюсь пресловутых рогатых эльфов.

– Знаете, Сэдрик, – дружелюбно подмигнул мне Маза Новва, – на моей родине говорят: «Если женщина чего-нибудь хочет, нужно тут же ей это дать. Иначе она пойдет и возьмет сама». Право же, мы не кусаемся.

Тибальдо и Меркуций заржали.

– А на моей родине говорят: «Баба чудит, а у мужика спину ломит!» – не согласился я.

– «Баба»?! «Чудит»?! – тихо прошипела Глори. О‑хо-хо, я, как всегда, ляпнул не подумав. Теперь она из принципа поедет сквозь лес даже в гордом одиночестве.

– Что ж, – не стал спорить маркиз, – тогда кинем монетку. Ссуф рассудит. Меркуций, организуй!

Слуга подошел к Римбольду, провел кистью по его бороде и продемонстрировал зажатый между средним и указательным пальцами золотой.

– Орел – прямо, решка – в объезд. Бросай! Монета, сверкнув на солнце, взлетела высоко в воздух и шлепнулась на дорогу.

– Судьба, господа! – лучезарно улыбнулся Рыцарь Неистовой Ласки. – Судьба!..

Борзелианд был тих и светел. Солнце пробивалось сквозь листву, и казалось, что все вокруг даже не зеленое, а нежно-золотистое. Пели птицы, жужжали жуки, и ничего не предвещало неприятностей.

До тех пор, пока не закуковала кукушка.

– Кукушка, кукушка, – радостно крикнул Бон, задрав голову, – сколько нам спокойно ехать осталось?

– Ку! – прямо как в том анекдоте, сказала вредная птица и замолчала.

Мы рассмеялись, хотя и достаточно нервно. С одной стороны, вряд ли птичка слышала вышеупомянутый анекдот. С другой – анекдоты тоже не на пустом месте рождаются, а кончался он, если помните, весьма и весьма печально. Но Бону все было нипочем. Он уже открыл было рот, чтобы возмутиться по поводу того, что «так ма…», как впереди раздался крик:

– Господин маркиз! Господи-ин!

Вслед за криком появился Меркуций, ехавший метрах в трехстах впереди основного отряда. Он нещадно шпорил своего драконозавра, но выглядел скорее удивленным и раздосадованным, чем испуганным. Поэтому я выпустил рукоять меча, за которую было схватился, а Бон ослабил тетиву арбалета.

– Что ты орешь, как полоумный? – поморщился Маза Новва, терзая кружева на шее. – Знаешь ведь, что не люблю.

– Простите, господин. Но только там дите.

– Дите… ребятенок в смысле.

– Какой ребятенок?

– Такой… маленький. На дереве сидит. Снедаемые любопытством, мы выехали на полянку.

На оной полянке на поваленном замшелом дереве действительно сидел ребенок лет пяти и увлеченно сосал палец.

– Привет, малыш! – улыбнулась Глори. Ребенок – из-за длинных льняных волос, закрывающих большую часть чумазой мордашки, трудно было понять, мальчик это или девочка – кивнул, не отрываясь от своего важного и ответственного занятия.

Глори слезла с Лаки, достала из седельной сумки румяное яблоко и протянула его малышу. Фрукт тот сграбастал, но палец явно был вкуснее.