Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! (СИ) - Страница 37

— Я не девка! — послышался бас Мизгиря.

— Нашла чем гордиться! — выкрикнула Белла Болеславовна. — А вот и вторая шаболда!

— Беллочка, милая, не доводи до смертоубийства! Леший я! Леший! — взмолился обладатель черного пояса по пряткам от жены. — Без леса жизнь мне не мила!

— У тебя вон какой лес на подоконнике! Че смотрите, шаболды! — бушевала Белла Болеславовна.

— Я не шаболда, я — Мизгирь! — послышался возмущенный мужской голос.

— Я все равно очки дома забыла! Это тебя и спасло! А то увидела бы сразу, что красивая — мигом переубивала! — возмущалась Белла Болеславовна.

Я брела, как мне казалось, в сторону замка. Скандал бушевал такой, что лес в любой момент мог осиротеть!

Когда притащили снегурку, он не появился… Когда я спасала снегурку, он не появился… Когда я резала огромные лепешки снежинок, он тоже не появился! Когда я разбиралась с женой лешего, он тоже не пришел… Неужели все были правы? И древнему богу действительно плевать на маленькую снегурочку?

Я прошла совсем немного по заснеженному лесу, как вдруг услышала свирель. Она была такой нежной, весенней, казалось, у меня в руках букет подснежников.

Прислушавшись, я замерла, не понимая, откуда в зимнем лесу есть свирель?

И как неизвестный игрок не примерз к ней?

Свирель яркими красивыми переливами заставляло сердце замирать.

— Кто это? — спросила я, мысленно листая список знакомой нечисти. Но там не было пометки «имеет музыкальное образование по классу дудочки».

Музыка была завораживающе-прекрасной.

Но было в этой прекрасной музыке что-то тревожное!

Во-первых, мне было очень интересно, какой оркестр потерял своего… «сопилочника». И не замерзли у него сопла на таком-то холоде!

При мысли о том, что где-то по лесу бродит неизвестный саблезубый флейтист-дудочник, мне стало страшновато. Суровость этого мужика должна зашкаливать, раз он способен целовать флейту или что у него там на таком морозе, не обращая внимая на сопливые бивни!

И тут я увидела, как с ветки елки, где висела огромная сосулька, капнула сверкающая капля.

— Весна? — удивилась я, мысленно мечтая натыкать одну красавицу в календарь. Сейчас же конец декабря! Какая весна? О чем вы?

Сосульки подтаивали, а я пятилась подальше от мелодичных звуков дудочки, чувствуя, как душа сворачивается, а потом разворачивается весенними переживаниями.

Иногда бывает такое чувство, словно душа развернулась белоснежными крыльями, мечтающими взлететь над всем миром. И вот сейчас я чувствовала что-то похожее.

Таинственные звуки пугали меня, поэтому я мечтала побыстрее добраться до ледяных чертогов и спрятаться там!

Внезапно мелодия поменялась, а я замерла возле расцветающей поляны. На поляне медленно сходил снег. А невидимый для меня дудочник играл веселую мелодию.

— Кто здесь? — крикнула я, в надежде, что мелодия прервется.

Снег сошел, а я увидела, как поднимаются первые цветы…

Мне казалось, что я ушла далеко-далеко, но нет! Я сделала всего лишь два шага назад, стоя на самой границе снега.

— Весна? — удивилась я. — Тебя что? В календарь носом натыкать?

Опомнившись, я бросилась бежать подальше от проталинки.

Как вдруг мелодия изменилась. Очнулась я снова стоящей у границы этой страшной, оттаявшей поляны. Если бы я не уцепилась за деревце, то, наверное, уже шагнула бы на нее.

К проталине вели мои следы. Мне показалось, что я еще медведя снесла по дороге, пока добиралась сюда!

Музыка притихла. Невидимый музыкант взял передышку.

Подобрав шубу, я бросилась прочь!

— Метелица! Буран! — крикнула я, налетая на медведя.

— Буранушка! — обняла я медведя, тиская его изо всех сил. На меня смотрели ошалевшие медвежьи глаза. Это был не Буран.

«Пустите! Злая тетя!» —   умоляли медвежьи глаза, а я пустила. Теперь на один способ спастись от медведя в лесу стало больше!

— Метелица! Буран! — выбежала я на поляну, видя моих припорошенных снегом друзей.

— Ты где пропадала, Снегурка? — ужасалась Метелица. — Мы уже звали, звали… И тебя звали, и…

Волчица осеклась. Буран нахмурился.

— А он не пришел, не так ли? — усмехнулась я, как вдруг снова послышалась свирель.

Очнулась я метров через десять, когда свирель снова стихла.

— Ну и кусаешься же ты, Снегурочка… — потирала лапу Метелица, глядя на меня с удивлением.

— Да она меня чуть пополам не сломала! — заметил басом Буран.

Я? Кусаюсь? Да я, между прочим, интеллигентная девушка. И я бы никогда и ни за что бы не стала ку…

Дудочка заиграла снова, а потом стихла. Впервые в жизни я очнулась, таща на буксире огромного упирающегося медведя и волчицу. Судя по борозде, которая осталась в снегу, тащила я их через всю поляну.

— Ты куда?! — кричали мне звери.

Я недоверчиво смотрела на свои хилые руки, а потом на Бурана. Мне явно что-то не договаривают!

— Вы слышите? — тревожно прислушалась я. Но дудочка как назло не играла. — Мне нужно срочно в ледяной дворец. У нас есть амбарный замок? Если есть, то он очень пригодиться!

Я уселась на Бурана, прислушиваясь. Раньше я не замечала у себя такой непреодолимой любви к музыке.

— Быстрее! — переживала я, гладя Бурана, который штурмовал сугробы моего собственного изготовления. Я оглядывалась, покрепче цепляясь в медведя. Рядом бежала волчица, а за ней тянулся шлейф снежинок.

И снова я услышала дудочку, от которой внутри что-то перевернулось!

Как только звуки стихли, я очнулась лежащей на снегу. Я не просто лежала. Меня тащили по сугробам за шубу. Эдакая упряжка из мишки и волчицы.

— Да фто ф ней такое? — слышался голос Метелицы. Протащили меня почти метров двести! Асфальтоукладочная Снегурочка оставила после себя приличную дорогу.

— Что происходит? — внутри назревала паника. Я впервые столкнулась с таким! Конечно же, я любила музыку, но не настолько, чтобы превращаться в чудовище, готовое валить лес ради того, чтобы приобщиться к прекрасному!

— Ребята, — лихорадочно вцепилась я в зверей, чувствуя, что это все происки весны. — Я не знаю, что происходит, но как только я слышу дудочку, я за себя не отвечаю… Вы уж извините, если сильно… ударила…

— Скорее, искусала, — мрачно заметила Метелица. — Мы тебя как санки тянули две поляны!

— Да ладно, — сгреб меня в охапку Буран, таща сквозь сугробы. — Меня ты укусить не успела… Я убежал!

— Тебе же говорили сидеть в ледяном дворце? Говорили! — прорычала волчица, пока я пыталась взять себя в руки. Как вдруг…

Я даже не успела закрыть уши.

По уверению зверей, я показывала такие приемы тхэквондо, что связываться со мной было себе дороже.

Когда я очнулась, я уже была во дворце. Мною пересчитывали ступеньки, затаскивая в мои покои.

— Фу-у-у! — выдохнула волчица, приваливаясь к медведю. — Дотащили!

На меня смотрели странными глазами, словно что-то подозревали.

— Ну, не щадите! — мрачно вздохнула я, чувствуя, как раскалывается голова.

— Ты лучше глянь в оконце! — возмущались звери, зализывая раны.

Я высунулась в окно. Там было тихо. Была видна дорога, по которой меня, видимо, тащили. Зато почти возле дворца лежал медведь. Незнакомый… Вероятно, дохлый!

— А это тоже я? — спросила я, глядя на бедного мишку. — Мишку тоже я?

— Он просто случайно оказался на твоем пути, — уклончиво заметили звери. — Сейчас отойдет, убежит… Просто ты на него как бросилась!

— А деревья? — выглянула я, посматривая на свои хрупкие руки.

— Не! Сосна сама по себе рухнула! Ты просто шубой за нее зацепилась и тащила ее с самого леса… — послышался голос сзади.

А мне было так стыдно… Это какие-то чары!

— К белкам лучше не подходи! Они на тебя обижены! — предупредил Буран. — И откуда в тебе такая силушка?

— Я вообще на такое не способна! — возмутилась я, чувствуя, что на меня наговаривают! Вы посмотрите на мои хилые ручки? Разве они способны совладать с медведем?

— Нет, — заметили звери. — Зато ножки!