Жемчужины Королевы-Вампира - Страница 7
– Вам бы надо посмотреть на балки крестовых сводов верхнего этажа, где начинает свое паломничество Король, – продолжал он. – Некоторые из них весят не меньше тонны, но перекрещены и подогнаны так точно и аккуратно, как если бы каждая из них была с мушиную головку размером.
Все, что сообщил лодочник по наиболее важным для нас вопросам, звучало вполне обнадеживающе. Судя по его описанию, через весь верхний этаж можно было пройти по потолочным балкам, ни разу не коснувшись пола и не рискуя быть замеченным снизу. Стража у дверей комнаты Короля состояла всего из двоих копейщиков, так как, готовя его к предшествующему ритуалу бдению, ему давали парализующее питье. Так он и сидел, бодрствующий, но совершенно неподвижный, в лишенной окон камере. И даже в ночь перед церемонией, когда все двери на предпоследнем этаже наглухо запирались, прекращая доступ на верхний ярус, количество охранников оставалось прежним. Принято считать, что Король Года ждет – не дождется своего обожествления, и потому к нему приставляют только почетный караул.
Мы сошли на берег у западной набережной, самой многолюдной из всех. Восточная используется Кабинетом Королевы преимущественно в военных и торговых целях, а нижние террасы северной и южной сторон разделены на отрезки водными воротами – каналами, ведущими к основанию пирамиды и позволяющими выпускать корабли прямо изнутри сооружения. Кроме того, на западной стороне пирамиды находятся все крупнейшие базары и торговые ряды, а также большая часть трактиров и постоялых дворов.
Мы послонялись по площадям, поглазели на товары на прилавках плетельщиков шарфов и оружейников, выпили вина в нескольких разных кабачках. С целью притереться к новому месту, примелькаться его обитателям, а заодно и войти в роль, мы старались как можно чаще попадаться на глаза, заводили разговоры с купцами и трактирщиками. Упырь на плече Барнара яснее слов говорил, кто мы такие и зачем пришли сюда. Местные жители в большинстве своем относились к нам с той же не лишенной легкого налета презрения теплотой, что и перевозчик. Поимка упыря – обычный для молодых деревенских простаков предлог впервые попасть в столицу, и горожане вполне привыкли к тому, что люди это, как правило, неопытные и недалекие. Человека наблюдательного наверняка насторожило бы, что по возрасту мы не очень-то тянули на новичков, однако люди, как известно, редко приглядываются к своему окружению. В одном винном погребке половой обсчитал нас на радость другим посетителям, однако, когда я начал платить, с улыбкой остановил меня, сказав, что пошутил. Мы посмеялись вместе со всеми, а, уходя, я исхитрился стащить бокал с крышкой, из которого перед этим пил. Я знал, что впоследствии он нам пригодится.
Затем мы отправились покупать бечеву и веревки. Того и другого нужно было много ярдов, поэтому мы разделились и пошли в разные стороны, каждый за своей долей покупок. Менее опытные профессионалы, чем Барнар и я, наверняка поддались бы притупляющему бдительность очарованию предпраздничной суеты вокруг. Похоже, жители всех северных трясин – самой сухой и потому наиболее плотно заселенной части королевства – собрались здесь, чтобы пополнить собой и без того значительное население дворца. Но мы-то хорошо знали, что стоит только заронить хотя бы тень подозрения в умы одного-двух случайных прохожих, и самые продуманные планы могут пойти насмарку и рухнуть в одночасье, как карточные домики.
В полдень мы явились в Присутствие, для которого отведена центральная палата нижнего яруса пирамиды. Большую часть года Королева, не зная устали, сама возглавляет заседания. Однако в тот момент она пребывала в семидневном уединении в катакомбах глубоко под основанием своего дворца, ниже даже уровня болот, где вступала в общение с мумиями Королей прошлых лет. Накануне церемонии обожествления она поднимется оттуда со всей подобающей случаю торжественностью, а Короля в это время понесут вниз из его воздушной тюрьмы, именуемой «небесной» остановкой в его ритуальном «паломничестве». Пара воссоединится в той самой Присутственной палате, где теперь находились мы. Когда их встреча подойдет к концу, тело Короля перенесут в катакомбы – на «ночную» остановку его пути – где он займет подобающее ему место в обществе других Королей. Так они и стоят там в темноте, ряд за рядом, вечные боги – божества Ночи, разумеется.
Представьте себе пять или шесть постоялых дворов размером с этот, друзья мои, да соедините их вместе, вот тогда вы получите некоторое представление о размерах той палаты. Трое жриц Королевы выслушивали жалобы подданных – Вулвула справляется с этой работой в одиночку, столь велики ее проницательность и память; еще дюжина столов, за которыми сидели помощники судей, были разбросаны по залу. Всего в Палате находилось, должно быть, не менее тысячи тяжущихся, однако она не была заполнена даже на половину. Да будет известно всякому: никто из людей, которых мы расспрашивали о правосудии Королевы, никогда не отрицал, что в любое дело, будь то большое или малое, она вникает со всей возможной обстоятельностью и всегда выносит самое справедливое и мудрое из всех возможных решений. Верно, что в ее владениях несколько десятков человек ежегодно просыпаются больными и ослабевшими после мучительных кошмаров, терзавших их ночью, а еще десяток-другой не просыпаются совсем. Но ведь хорошее правление тоже должно иметь свою цену, не так ли?
Для текущих дел, наподобие уплаты налогов, предназначались свои столы, и мы вскоре нашли тот, за которым сидел чиновник, занимавшийся выплатой премий за убитых упырей. Он сделал знак одному из сидевших подле мужчин в покрытых пятнами крови фартуках, – это оказались свежевальщики, – тот поднялся и кивнул нам, чтобы мы следовали за ним. Вместе мы покинули Палату и двинулись в путь по коридорам дворца. Это воистину поразительное здание. Мы прошагали добрых полмили, что заняло не менее четверти часа, но в наших умах не возник даже призрак догадки о том, какой же принцип лежит в основе расположения его многочисленных залов, палат, комнат, ходов и выходов. Высота потолков беспрестанно колеблется, путник оказывается то в небольших комнатушках, стены которых едва ли не сплошь изрезаны дверными проемами, то, напротив, вступает в продолговатые гулкие галереи, из которых, кажется, нельзя выйти, кроме как вернувшись назад, поскольку дверей в них практически нет. Обитатели дворца, – а их там видимо-невидимо – редко знают что-либо, кроме своего привычного «района» да нескольких прилегающих к ним коридоров. Наконец наше странствие завершилось, и мы вышли наружу на восточной набережной.
Свежевальщик спустил с нашего упыря шкуру «чулком», да так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. Она идет на изготовление пергамента, шлепанцев для богатых людей и ножен для дамских кинжалов. Кости и внутренности он швырнул в стоявшее на плоту ведро: их используют в качестве наживки в ловушках на ползунов, расставленных по всему периметру озера. Голова отправилась туда же, однако не раньше, чем свежевальщик раздробил специальным молотком челюсти и вытащил из них клыки, которые и отдал нам. Их было десять: по пять мощных коренников с острыми краями сверху и снизу.
Кроме того, в качестве платы он вручил нам одну черную жемчужину.
На той же самой набережной расположился со своей жаровней старый медник. Он предложил нанизать для нас клыки на цепочку, чтобы можно было носить на шее. Работал он споро, плату брал небольшую, и вскоре мы уже уходили от него, щеголяя ожерельями из упырьих клыков: по пять на брата. Это окончательно утвердило нас в новой роли, имевшей, однако, и свои недостатки.
Опытные трапперы носят «челюсти»: десятизубые ожерелья, одно над другим.
«Зеленых» коллег по цеху они не жалуют: неопытность повсюду встречает достаточно жестокий прием, но среди этих людей – особенно. Надо полагать, в собравшейся поглазеть на церемонию обожествления толпе найдется немало желающих позабавиться за наш счет. Что ж, эту проблему будем решать по мере ее возникновения.
А затем мы отправились туда, куда на нашем месте наверняка бы потащился любой деревенский болван: поднялись на самую вершину пирамиды, чтобы убедить стражников позволить нам за небольшое вознаграждение взглянуть на Короля Года.