Жемчужинка для Мажора (СИ) - Страница 55

Интересно, как много Полина успела рассказать своему брату? Порой она такая болтушка…

— Наверное, та Арина исчезла в тот момент, когда поняла, что ни в ком нельзя быть уверенной на сто процентов. — Отвечаю, не оборачиваясь. Мне стыдно смотреть Стасу в глаза после того, как я узнала о его чувствах ко мне от Полины.

И после того, как прилюдно отвергла его и выбрала Глеба, а теперь вот прячусь от своего выбора в доме его же родителей.

— Знаешь, наверное, то, что я скажу тебе, покажется странным, но…

Краснов на мгновение замолкает. Встаёт на то же место, где не так давно стояла его сестра. Он не облокачивается на перила, а прячет руки в карманы. Его синие глаза, таящие печаль на глубине, устремлены в холодное небо.

— Прости меня. — Тихо произношу я, сглатывая ком в горле. — Ты был прав.

— Нет, Арина. Я не был прав. В тот день я вёл себя эгоистично, навязывая своё общество и не желая замечать то, что ваши с Глебом чувства взаимны.

От его слов у меня бегут мурашки по коже, а сердце пропускает удар. Я поднимаю взгляд и смотрю на высокого парня с прямой осанкой. И спрашиваю саму себя: почему я выбрала не его?

Ответ прилетает почти моментально.

«Потому что твоё сердце уже давно принадлежит одному вредному брюнету».

— Почему ты так уверен? — Не знаю, что я хочу услышать от Краснова, но сердце то и дело замирает в ожидании его ответа. Словно это сможет воскресить мою надежду и веру в Соколовского.

Словно я сама ищу повод. Причину. Хотя бы мельчайшую зацепку, чтобы включить телефон, набрать Глеба и попросить всё объяснить.

— Соколовский, конечно, тот ещё мудак бывает, но я заметил, что он честен. Со всеми. А когда он смотрит на тебя… — Стас хмыкает. Замолкает, вскидывая брови, и медленно качает головой, словно сам не может поверить в то, что это говорит. — Ты для него — особенная. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. С нами такое случается от силы два раза в жизни.

— Случается что?

— Любовь. Большая и сильная. — Огорошивает меня. — Он всё это время боролся за тебя. А теперь твоя очередь. Не отступай. За своё надо бороться. Не позволяй одному недоразумению разрушить всё между вами. Дай ему хотя бы шанс объясниться. Оправдаться. Даже у приговорённых к смерти есть последнее желание, Арина. Не будь слишком жестока. Особенно, если сомневаешься в своих действиях, как сейчас.

Беззвучные слёзы скатываются по щекам, и я не в силах остановить их. Я тронута словами Краснова и силой его поступка. Парень позволяет себе смахнуть влажные капли на моих щеках большими пальцами. Но не более.

— Не плачь, Ариш. Лучше ворвись завтра на вечеринку Посвящения дерзко и уверенно. Так, чтобы офигели все. — Гортанно смеётся Стас, глядя на меня с теплотой в глазах. — И Соколовский в том числе. Не переживай, небольшой стресс от твоей пропажи пойдёт ему только на пользу.

— Я…

— А теперь пошли ужинать. Для того чтобы всё провернуть и разгрести, нужны силы. Очень много сил.

Аргументов против его высказывания у меня нет. Поэтому я позволяю Краснову дружески взять меня за плечи и увести с балкона. Но, прежде чем мы скрываемся внутри, я успеваю увидеть то, что так долго ждала, стоя там.

Огненный хвост сгорающей кометы разрезает сонное небесное полотно. Такая редкость в ноябре. Падающая звезда. Тот самый знак, что если и погибать, так ярко. А уже судьба сама распорядится, будет ли это началом чего-то нового. Большего. Или станет фееричным концом.

Студенческий совет выбрал, пожалуй, лучшее место для проведения праздника посвящения в студенты. «Аврора» — один из самых популярных клубов в городе. Славится тем, что отдых здесь себе могут позволить только те, у кого имеются деньги в кармане. И не малые. Но студсовет выбил хорошую сумму у спонсоров университета, да и мы, студенты, тоже сдавали деньги на организацию.

И вот.

Передо мной шикарный клуб с просторным танцевальным залом, огромной LED-проекцией на всю стену за спиной диджея; с кучей стробоскопов и тематической барной стойкой в дальнем конце. Столики с диванчиками расположены за колоннами по бокам зала так, чтобы не мешать танцующей толпе.

А толпа уже не просто танцевала, а тусила, к тому моменту, как мы с Полиной и Стасом приехали на праздник. Диджей и ведущая проводили ряд конкурсов с частью студентов. А более спокойные сидели за столиками и общались. Может, знакомились. Те, кто приехал сюда с одной целью — выпить, рассредоточились у барной стойки.

— Похоже, мы припозднились, — кричит мне на ухо Поля.

Подруга сегодня одета в роскошное красное платье с открытым плечом и разрезом вдоль ноги. Её волосы уложены гладко, как у балерины или леди, с пучком на затылке. На лице красуется яркий макияж с акцентом на бордовых губах. В руках у Красновой небольшая сумочка-клатч с самым необходимым.

— Наоборот, вся скучная часть уже закончилась. Так что мы вовремя. — Стас наклоняется к нам так, чтобы мы могли его слышать.

Краснов одет с иголочки. В тон сестре. Тёмно-красная рубашка с наглухо застёгнутыми пуговицами хорошо дополняется чёрными брюками и лакированными туфлями. «Ёжик» на голове Стаса сегодня приглажен косо и назад. И ни одна непослушная прядка не торчит, как обычно это бывает в будние дни.

Они с сестрой смотрятся, как парочка. Красиво и эффектно.

— Я забронировала нам седьмой столик. — Полина показывает нам самое дальнее и тихое местечко в зале. Так как она — одна из тех, кто организовывал Посвящение, судя по всему, успела выбрать лучший столик для нас.

Мне казалось, что шум толпы и гул музыки помешают нам всем нормально слышать друг друга, но на удивление, хоть децибелы и превышают норму, но не мешают разговорам.

— Пойду, сделаю заказ, а вы пока присаживайтесь. — Говорит Стас и скрывается в толпе.

Мы не успеваем сделать даже шаг в сторону забронированного столика. Перед нами, словно из-под земли вырастает Соколовский. Он мрачен. Весь его вид — будто траурное одеяние.

Я морально готовила себя к этой встрече весь день. Но этого оказалось недостаточно. Стоит только янтарному взгляду обвинительно впиться в моё лицо, и волнение окутывает, подобно кокону, заставляя сердце биться чаще, а ладошки вспотеть.

— Добрый вечер, дамы. — Его голос, как возмездие, настигает мои уши, и я невольно содрогаюсь. Но глаз не отвожу. Смотрю погибели в лицо. — Краснова, я могу украсть твою спутницу ненадолго?

— У неё и спрашивай, я тут причём? — Надменно хмурится Полина, скрещивает руки на груди и пожимает плечами. — Вечно у тебя проблемы с пониманием того, что Арина — не вещь. — Фыркает подруга и поджимает губы.

— Ты же укрываешь её у себя, а значит, она прячется и не хочет говорить со мной по каким-то причинам. — Вроде бы Соколовский говорит с Полей, но его взгляд не отрывается от моего лица. И столько всего намешано в нём, что становится страшно оставаться с Глебом наедине.

— Каким-то причинам?! — Заводится шатенка. Но уже спустя секунду, всплеснув руками, удаляется со словами: — Сами разбирайтесь! Иначе я точно придушу и тебя, Глеб, и Крицкую!

Нервный смешок срывается с моих губ, слегка разбавляя напряжённую атмосферу между мной и мажором. Студенты, видимо, инстинктивно чувствуя ауру брюнета, обходят нас по кругу, несмотря на то, что мы стоим чуть ли не посреди прохода.

— Поговорим? — Цедит сквозь зубы. Я закусываю щёку изнутри и оглядываюсь в поисках запасного плана под кодовым названием «побег». — Не так быстро, девочка моя. Теперь я с тебя глаз не спущу. — Глеб замечает мои намерения, протягивает руку вперёд, и его ладонь замыкается кольцом на моём запястье.

— Это обязательно? — Между моими бровями пролегает морщинка. А на место волнения приходит злость, подкрепляемая тем, что я видела и слышала в особняке Соколовских.

Брюнет подходит ко мне на шаг ближе:

— Жизненно необходимо.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы сделать шаг назад.

— Для кого? Тебя или меня?