Жемчужинка для Мажора (СИ) - Страница 54

— Что вы Николай, мы уверены в том, что наших детей ждёт светлое будущее. — Темноволосая женщина, сидящая напротив Глеба и Николая, манерно прикладывает руку к груди. — Они ведь знакомы уже почти десять лет. Да и их свадьба была оговорена чуть ли не с самого начала.

Десять лет…

Я и подумать не могла, что Соколовский и Крицкая настолько близки. Почему Глеб ни разу об этом не упомянул?

Грудь сжимают болезненные тиски, когда я вижу отеческую улыбку Николая, который не так давно улыбался точно так же, сидя за столом в квартире Глеба. И до меня постепенно начинает доходить, зачем Соколовский старший приезжал к сыну так часто.

Они разговаривали о свадьбе. О договорном браке. И обо мне. Ведь Глеб твёрдо заявил, что хочет на мне жениться.

«Но после ни разу об этом не упоминал», — сразу же проносится в моих мыслях.

Может, Соколовский просто хотел так защитить меня перед матерью? Может, всё, что между нами происходит, не более чем синдром спасателя, как сейчас модно говорить? Может, Крицкая и моя мать правы, и я для него просто новая игрушка, с которой он скоро наиграется и выбросит за ненадобностью, потеряв всякий интерес?

Как же больно…

Я прикладываю руку к груди, сжимая её в кулак. До боли. До побелевших костяшек. До того, что ногти впиваются в ладонь, оставляя на ней глубокие борозды в форме полулуний. Физическая боль отвлекает от душевной, и я, наконец, поднимаю взгляд, чтобы посмотреть на мажора.

Глеб выглядит скучающим. Немного задумчивым. Но не более. Рассеянно ковыряется вилкой в своей тарелке, пока родители Крицкой и его отец обмениваются любезностями. Они продолжают обсуждать благотворный брак своих детей и радостно улыбаться, обрисовывая дальнейшие перспективы развития бизнеса и его расширения.

Я заставляю себя стоять на месте. Заставляю себя ждать. Чего — сама не понимаю. Но знаю, что что-то должно произойти. Вот сейчас, Глеб либо опровергнет всё, либо согласится и не станет идти против отца.

Я не стану делать поспешные выводы. Я дам Соколовскому шанс.

Так я думаю ровно до тех пор, пока Крицкая не открывает рот.

— Это всё, конечно, хорошо, — вкрадчиво начинает она, заставляя присутствующих обратить на неё внимание. — Но я хочу гарантий.

— Дочка! — Возмущённо прерывает её мать. — Некрасиво перебивать чужой разговор. Где твои манеры?

— Мои манеры? — Крицкая выгибает бровь точно так же, как и я недавно у ворот. — Они кончились тогда, когда мой будущий жених завёл себе забаву для развлечений. Поэтому я имею полное право на то, чтобы потребовать гарантии. Договор вполне сойдёт.

Брюнетка откидывается на спинку бархатного кресла кремового оттенка и скрещивает руки на груди.

— Елена. — Строго смотрит на неё отец и хмурит брови.

— Подожди, Жень. — Мать Крицкой кладёт руку на бедро своего мужа. — Это правда? — Обращается к Соколовскому младшему.

Николай в это время прочищает горло, багровеет и тянется к вину в пузатом бокале, стараясь как можно скорее запить своё раздражение.

— Что именно? — Глеб в своей манере отвечать вопросом на вопрос ставит женщину в тупик. Вынуждает её повторить ещё раз. — Не знаю, о чём говорит Лена. Никаких забав и развлечений у меня нет.

— Ты знаешь, о ком я говорю! — Подскакивает со своего места Крицкая и со стуком приземляет свои ладони на стол. — Хватит строить из себя дурака и притворяться.

— Елена, ну-ка быстро сядь на место, — не повышая тона, однако, очень холодно обращается к ней отец.

— Не сяду, пока Глеб не пообещает мне, что избавится от своей зверушки и женится на мне. Причём в письменном виде. Иначе можете забыть о нашем договорном браке!

— Леночка, — Николай, справившись с собой, цепляет на лицо маску благодушия, — не горячись, мы с Глебом уже всё обсудили. Он пообещал, что всё уладит к тому времени. А пока, давай не будем рубить с плеча.

Но Крицкая не сводит с Глеба орлиного взгляда.

— Обещай! Обещай, что женишься!

Соколовский впервые за всё время отрывает скучающий взгляд от своей тарелки. Янтарные глаза горят недобрым огнём. Его губы сжаты в тонкую линию.

И в этот момент я слышу шум в коридоре — официанты так не вовремя решают вспомнить о своих обязанностях. Мне нужно убираться отсюда, пока меня не заметили! Итак слишком повезло…

Если это можно так сказать.

Но, прежде чем я делаю шаг в обратном направлении, мне в спину прилетает ответ. Тот самый, который решает мою судьбу.

— Обещаю, что женюсь…

Я покидаю особняк Соколовских со скоростью молнии. Пролетаю мимо дворецкого, на ходу бросая ему вежливое «прощайте», чтобы он не развёл панику. Меня душат слёзы, пока я вызываю такси обратно. На грудь, словно бетонную плиту положили. Я нетерпеливо мнусь за коваными воротами, пока жду свою машину, то и дело поглядывая на экран мобильного.

Во мне теплится небольшая надежда, что вот-вот Глеб обо всём узнает, догонит меня, позвонит или напишет, заверит, что всё услышанное мною — ложь. Не более. Но мой телефон молчит. Охрана всё также странно косится на меня, но не задаёт вопросов и не сообщает хозяину особняка о странной гостье.

Уже в такси я дрожащими руками набираю номер Красновой.

— Поль, я могу у тебя переночевать пару дней?

***

— И долго ты будешь прятаться ото всех?

Дом Красновых оказался чуть меньше особняка Соколовских. Белоснежный и загородный. Островком уюта он спрятал и пригрел меня. Точнее, не сам дом, а семейство Красновых. Родители Полины и Стаса оказались на редкость милейшими людьми. Это тот самый редкий случай, когда деньги никак не повлияли на людей.

Я стою на арочном балконе, опираясь на каменные перила, и смотрю на звёзды, когда Полина решает нарушить моё уединение. Оборачиваюсь. И вижу на лице подруги неподдельное волнение за себя.

— Арин, так нельзя, — вздыхает она. Подходит ближе и накидывает на мои плечи тёплый плед, располагаясь рядом.

Какое-то время мы обе смотрим вдаль, находясь в полной тишине. Комфортной и не напрягающей.

— Спасибо вам, Поль. За всё… — Говорю я, не зная, что ответить на её предыдущие высказывания.

Подруга хмурится и смотрит на меня упрямым взглядом из-под пушистых ресниц, мол, от разговора тоже не убежишь.

— Тебе нужно было зайти туда и всё прояснить, а не бегать от Соколовского. В крайнем случае, оттаскать Крицкую за волосы или разбить пару посудин об голову Глеба. — Фыркает шатенка.

Я шокировано таращусь на подругу.

— Вот это кровожадность.

— Каждый должен получать по заслугам, — пожимает плечами Краснова и вдруг начинает хихикать. — Зато представь их лица! — Улыбка девушки вянет, когда она не ожидается от меня нужной ей реакции. — Всяко лучше, чем вот так вот съедать себя заживо догадками. — Бурчит, надувая щёки.

— Там нечего гадать, Глеб ясно выразил своё мнение по поводу предложения Лены.

— Ты не дослушала, — не соглашается со мной. — Там могло быть что угодно! Вплоть до того, что он бы пообещал жениться на ней, когда рак на горе свиснет.

Сказанное вызывает тусклую улыбку.

— Может, ты и права.

— Не «может», а права! В общем, заканчивай хандрить и спускайся вниз. Родители ждут нас на ужин. Отказы не принимаются. — Полина приобнимает меня и скрывается за двустворчатыми дверьми, ведущими в просторный холл.

— Как же я благодарна судьбе за то, что она послала мне вас… — Тихо говорю ей вслед и плотнее кутаюсь в плед.

Постою так ещё пять минут и спущусь. Некрасиво заставлять хозяев дома ждать. Особенно после такого радушного приёма абсолютно незнакомой им девушки. Пусть Полина и рассказывала родителям, что я её подруга, но до вчерашнего дня они меня знать не знали лично и в глаза никогда не видели.  К ни го ед . нет

Моим родителям поучиться бы у Красновых…

— Всё прячешься, — настигает меня низкий мужской бас. — Куда делась та уверенная Арина, которая взяла за руку Глеба Соколовского и ушла с ним в закат?

До сегодняшнего дня Стаса не было дома. Он уезжал на соревнования по баскетболу. Видимо, недавно вернулся.