Жемчужина Лабуана (сборник) - Страница 140

– Вы думаете, я просто пугаю вас? – спросил он.

– Ни в коем случае, любезный, – ответил Янес.

– Вы военные?

– Мы не барышни, вот и все.

– Если бы я был генералом, то, клянусь, пощадил бы вас, – сказал офицер искренне. – Жалко убивать таких храбрых людей…

– Скажите, – перебил его Сандокан, – нас расстреляют без суда?

– Кажется, так.

– Какие же улики имеет генерал, чтобы не верить тем, кто пришел сражаться бок о бок с ним?

– Кажется, кто-то предоставил ему доказательства.

– Что мы шпионы?

– Я этого не знаю, господа. Лучше отдохните пока и окажите честь этому ужину. Тут есть даже пирог, который вам посылает один сипай. Он знает одного из вас по прежней службе.

– Бедар? – спросил Тремал Найк.

– Да, Бедар.

– Поблагодарите его от нашего имени, – сказал Янес, – и передайте ему, что пирог обязательно будет съеден.

Офицер сделал знак своей охране и вышел с грустным лицом. Ему и в самом деле было не по себе от сознания, что таких людей собираются расстрелять без суда и следствия.

– Пирог, посланный Бедаром! – воскликнул Янес, когда дверь закрылась. – Посмотрим, что в нем такого, что может нам пригодится.

Он осторожно открыл корзину и вытащил аппетитный пирог в форме башни, с блестящей золотистой коркой, украшенный засахаренными ананасами.

– Черт побери! – сказал португалец, вдыхая его запах с видимым удовольствием. – Вот не думал, что индийцы такие искусные кондитеры и что мы найдем здесь подобный шедевр.

– Он, должно быть, куплен в городе, – сказал Тремал Найк.

– Однако любезный человек этот Бедар!

– Скорее хитрый, чем любезный, – сказал Сандокан, беря вилку и собираясь приподнять верхнюю корочку пирога. – Тут наверняка что-нибудь запрятано.

Он осторожно снял корочку и тут же издал возглас удивления и радости.

– Ого! Так я и думал.

Башня была пуста, но на дне виднелись какие-то предметы, которые Сандокан поспешил извлечь.

Это был большой моток шелковой веревки, не толще простого шнура, но очень прочной, способной выдержать человека, четыре пилки и, наконец, три ножа.

Последним он достал листок бумаги, на котором по-индийски было написано несколько слов.

– Читай, – сказал он, передавая листок Тремал Найку.

– Это от Бедара, – ответил бенгалец, – что за парень! Ну и молодец!

– Что он пишет? – спросили нетерпеливо Янес и Сандокан.

– Что ночью придет к башне, где будет ждать нас и держать наготове слона, чтобы облегчить нам бегство.

– Как он смог найти слона? – воскликнул Янес.

– Вероятно, нанял его в Дели, – ответил Тремал Найк. – Это дело несложное, если есть несколько сот рупий, сумма небольшая, которой может владеть и сипай.

– И которая принесет ему в сто раз больше, если ему удастся спасти нас, – заверил Сандокан. – К счастью, генерал не велел нас обыскать.

– У тебя достаточно алмазов? – спросил Янес. – В резерве у нас есть и мой запас.

– Резерв держи при себе, – сказал Сандокан. – Я еще могу заплатить сорок тысяч с закрытыми глазами. Но хватит болтать. Солнце зашло, а дела впереди еще много.

– Индийские пилы стоят английских, – пробуя их ногтем, заметил Янес. – Решетки падут часа через два.

Они подошли к окну и внимательно посмотрели, не наблюдает ли за ними кто-нибудь со двора.

– Никого, – сказал Сандокан. – Они нас даже не подозревают.

– Перекусим и за работу! – весело воскликнул Янес. – Воздадим-ка честь этому роскошному пирогу. Надеюсь, изнутри он не сильно пропах железом. За стол, друзья, а затем к решеткам.

Через четверть часа, снова убедившись, что никто не следит за ними со стороны ограды, малайцы энергично атаковали толстые решетки одного из окон, неутомимо и с яростью перепиливая их.

Сандокан, Янес и Тремал Найк, чтобы снаружи не было слышно визга железа, принялись петь и громко разговаривать – предосторожность, может быть, и излишняя, поскольку башня казалась совершенно необитаемой. Конечно, у входа стояли часовые, но едва ли оттуда они что-то могли услышать.

Бедар, видимо, был неподалеку. Уже три раза легкий свист доносился в молчании ночи со стороны тамаринда. Возможно, храбрый сипай, как и утром, притаился там среди густой листвы, чтобы наблюдать, и помочь заключенным в случае надобности.

К одиннадцати часам уже два прута были вырваны, и не хватало еще одного, чтобы образовалось достаточно широкое отверстие. Сандокан, Янес и бенгалец сменили уставших малайцев, чтобы ускорить работу. Оставалось четверть часа до полуночи, когда мощным усилием Сандокана был вырван последний прут.

– Путь свободен, – объявил Тигр Малайзии, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. – Нам осталось лишь бросить веревку.

– И вооружиться этими прутами, которые пригодятся в случае чего, – добавил Янес. – Одним ударом такого можно убить человека.

– Они не помешают, – отвечал Сандокан.

Он взял моток, размотал веревку и выпустил один конец наружу, а другой привязал к оставшемуся пруту, предварительно проверив его на прочность. Затем засунул за пояс один из ножей и вылез в окно, сказав напоследок:

– Следите за дверью.

– Никто не войдет, пока вы все не спуститесь, – ответил Янес. Он взял прут и встал у двери.

– Я составлю тебе компанию, – сказал Тремал Найк.

– Черт возьми!

– Что там? – спросил Сандокан, уже ухватившись за веревку.

– Мне кажется, кто-то поднимается по лестнице.

– Подоприте дверь и не давайте войти.

– Слишком поздно!

За дверью замелькал свет, и послышался голос офицера.

– Приготовимся схватить его, – распорядился Сандокан, влезая обратно и вооружившись прутом. – Ко мне, малайцы!

Четверо матросов встали рядом с ним, готовые к отчаянной схватке.

– Сандокан, – сказал в этот момент Янес, который никогда не терял хладнокровия, – предоставь это дело мне. Ложитесь все и притворитесь, что спите. Я один пошлю к дьяволу этого вечного зануду. А схватка нас до добра не доведет.

– Хорошо, – согласился Сандокан. – Но мы будем наготове.

Едва они улеглись вдоль стены, спрятав под себя ножи и пруты, как появился офицер с зажженным фонарем в руке в сопровождении солдат с обнаженными саблями.

Янес поднялся, ворча и ругаясь, как человек, которого потревожили во время сна.

– Черт побери! Неужели нельзя поспать даже в последнюю ночь? – начал он. – И что это за проклятая страна, где никому никогда не дают покоя! Что вам еще нужно от нас? Напомнить, что завтра утром нас расстреляют? Новость не слишком свежая, чтобы мешать людям спать из-за этого.

Индиец выслушал этот поток слов с легким удивлением.

– Простите, – сказал он, наконец, – я не говорил вам этого наверняка. Это было просто мое предположение.

– И что дальше? – спросил Янес, нахмурив лоб.

– Что генерал поручил подтвердить вам это и спросить, не желаете ли вы чего-нибудь.

– Скажите этому зануде, что нам нужен только хороший сон. Слышите? Мои товарищи давно храпят.

– Так предупредите их.

– Идите к дьяволу!

Сказав это, Янес снова улегся, ворча и ругаясь. Офицер еще немного постоял в замешательстве, но, видя, что никто даже головы не поднял, робко пожелал им всем доброй ночи и ушел, осторожно закрыв дверь.

– Чтоб тебя холера взяла! – воскликнул Янес, вставая. – Рано собрался отправить нас на тот свет, негодяй!

– Твоя рассудительность и твое хладнокровие стоят в тысячу раз дороже моей горячности, – пожимая ему руку, сказал Сандокан. – Я бы сейчас бросился на них с железным прутом и погубил бы все дело.

– Я твой противовес, – ответил, смеясь, португалец. – Поторопимся, а то Бедар, боюсь, заждался нас.

Сандокан вылез в окно, схватился за веревку и соскользнул на землю без малейшего шума. Он огляделся вокруг, сжимая прут, но вокруг было тихо. Тогда он свистнул слегка, чтобы предупредить товарищей, и вскоре к нему присоединился Янес, а за ним и Тремал Найк.