Желтый дьявол
(Том 2) - Страница 2

А там, на улице, на морозе:

— Здесь Серов будет, все по первому зову охотники к нему… поняла?

— Как не понять…

— Смотрите, не сдавайте Тетюхэ… — а потом ласково: зря не балуй, Ганя! — улыбнулся…

— Ты не балуй… — улыбнулась и она.

Все шахты, вся Тетюхэ провожает первый партизанский отряд, идущий подымать восстание в области.

Все сделано быстро, по-охотничьи: разведка на лыжах уже впереди, лошади навьючены.

Команда:

— Становись! — а потом сразу звонко Шамов:

— Трогай! — и легко, с бодрым хрустом снега под ногами отряд двинулся.

— Счастливо, сынку! Хорошей дороги вам, ребятки, — воевать покрепче, Колчаков бить получше… — и старик шахтер, высокий, прямой, стоит на скате без шапки, борода по ветру…

А солнце сзади из-за скал красными полосами в белую долину, туда, куда быстро спускается отряд, через Сахата-Айлинский хребет, в долины — Сучанскую, Майхинскую, Доубихинскую, Имано-Вакскую, — а там, до самого Хабаровска, за тысячу верст от Великого океана и от бухты Тетюхэ.

Ведет этот отряд Шамов, легкий на ходу и крепкий волей.

Оглянулся, — а на скате в снегу все стоит черным огромным столбом, на восходе, без шапки старик-шахтер, охотник.

Провожает!..

Он белку без промаху бьет в глаз дробинкой, — так и сейчас прицелился и чёк!

— Есть, один! — и Серков, старый охотник с выколотым левым глазом и помятой когда-то в схватке с тигром рукой, спокойно прицеливается еще водного…

Цепь в восемнадцать стрелков лежит на скале и стреляет вниз в бухту по судну, да так, что не дает управлять им. На мостике никого — все перебиты…

Стреляли из пушки, да что толку, по тайге — что в белый свет…

А тут еще — шторм… Судно качает…

— Уходит! Ну-ка, ребята, вдогонку… — Серков приложился — и еще восемнадцать выстрелов метких, охотничьих.

Отбили, — десант не высажен!..

— А теперь, собирайсь на Сучан, к Штерну! — и Серков первый сбегает с горы.

Там уже поджидают гонцы с Тетюхэ.

Все вместе, под начальством Серкова, отрядом двигаются с Ольги, на Сучан к Штерну.

А в бухте Ольги остался партизанский гарнизон.

…Все Приморье, вся область уже горит восстанием. Стихийно, одна за другой, подымаются волости — не выдержало крестьянство колчаковщины…

Штерн на Сучане — это центр восстания. Отсюда он руководит им, развивая, углубляя и организовывая его. Отсюда направляются отряды по всей долине до самого Хабаровска.

Шамов уже прибыл на Сучан. А теперь — дальше, застрельщиком идет его отряд.

… — Вот, товарищ Шамов, и все… Главное, не теряйте связи по фронту… Да дальше шлите отряды, когда надвинетесь к магистрали. Об остальном сговоримся на месте — я через неделю буду у вас, — и Штерн прощается с Шамовым.

Отряд двигается дальше, к Яковлевке.

И так — по несколько отрядов каждый день.

Штерн не спит — бешено работает в походной обстановке главный партизанский штаб, мозг восстания.

Область, стихийно поднявшаяся, вводится в организованное русло борьбы с Колчаком в тылу.

Задача проста: дезорганизовать тыл — ни одного солдата неприятельской армии — и ослабление питомника фронта — железнодорожных путей сообщения.

Область горит восстанием.

Штерн работает.

В пылу этой работы застает его Ефим.

— Здорово, товарищ Штерн!

— Ефим, ты?

— Я.

— Где же ты пропадал?

— Не мог раньше известить. Был занят. Помнишь эту историю с похищением документа.

— Ну, ну. Вы похитили документ, но у тебя половину перехватили.

— Да, перехватили. Но не надолго…

Ефим делает торжественную паузу. Потом:

— Теперь документ у нас. Тайна белогвардейцев целиком…

— Целиком? Вот это здорово. — Штерн трясет Ефима за плечи. — Ну, и молодчина же ты.

Ефим не скрывает восторга.

— Теперь белогвардейцам крышка. Документ ведь… Ты понимаешь.

— Ну, мы-то не сумеем этот документ использовать вполне. Вот, если бы послать его в Москву… А тут нашими силами многое не сделаешь.

— Все равно. Мы их поинтригуем и выудим, что нам надо.

— Как же тебе удалось добыть похищенную японцами часть, — спрашивает Штерн.

Ефим садится рядом с ним и начинает рассказывать:

— Несколько дней после ареста Ольги я получил пакет. В пакете было — записка и женский палец…

— Что? — Штерн, точно от какого-то толчка, порывисто устремляется на Ефима. — Ты говоришь, палец? Палец… — он не договаривает фразу.

На ровном лбу темной линией вздулась нервно пульсирующая жила.

— Я знаю, — спокойно продолжает Ефим. — Ты подумал, что это палец Ольги. Я и сам так думал, когда получил пакет. Я испугался не меньше твоего. Только это оказался палец трупа.

Штерн со вздохом облегчения опускается на стул.

— В записке, — продолжает Ефим, — мне предлагали явиться в какой-то чайный домик и передать японцам имеющуюся у меня часть документа. Иначе — «жизнь известной вам женщины в опасности» — так предупреждалось в записке.

— Что ж ты сделал?

— Я в тот же день собрался и сделал вид, будто уезжаю из Харбина. На самом же деле я стал наблюдать за чайным домиком.

— Ну, и…

— В указанное в записке время я заметил между прочими посетителями одного человека, физиономия которого показалась мне знакомой. Я припомнил: это был человек, которого я случайно видел во Владивостоке на радио-станции. Он тогда разговаривал шифром с Изомэ. Не оставалось сомнений, что он и есть тот, который добивается документа.

— Ты, конечно, его выследил?

— Мало того. Я поселился в том же доме, где живет он, и к его телефонному проводу прикрепил свой. Таким образом, мне стали известны все переговоры Изомэ с маской.

— Это интересно.

— Для меня это было в особенности. Маска убедительно говорила, что вторая часть документа у него почти на руках. Но самое интересное это то, что он требовал освобождения Ольги.

— Странно. Что ему от нее надо? Ведь он же знал, что она не имеет документа?

— Да, это странно. Во всяком случае, я использовал слышанный разговор. Я. написал Изомэ секретное письмо и предложил ему вторую часть документа на таких же условиях, как маска, но немедленно.

— Прекрасно. Но ведь Изомэ мог не поверить письму неизвестного ему человека.

— Разумеется, я учел это обстоятельство.

— Как же ты выпутался?

— Помог случай. Я встретил в Харбине полковника Солодовникова. Он меня, конечно, не узнал, зато я его путешествие в чемодане прекрасно помню.

— Ну, и…

— Не составило большого труда сорганизовать на него нападение. Затем, под страхом смерти, он от своего имени устроил банкет, пригласил Изомэ и представил меня как графа Дютруа.

— Великолепно. Ты прямо русский Рокамболь.

— Ха-ха-ха-ха! — заливается Ефим. Ему весело. Шутка сказать! Он перехитрил японского дипломата.

— Утащил у него документ прямо из-под носа, — смеется Ефим и пространно продолжает рассказывать, как он устроил Изомэ ловушку и удрал от него.

— Здорово, Ефим, здорово. Только ты не увлекайся. Давай лучше поглядим, что же это за документ, которым так упорно все интересуются.

Ефим торжественно вытаскивает из кармана обе половины голубого конверта.

В центре города, недалеко от музея, конспиративная квартира японской разведки.

Начальник штаба генерала О-ой, полковник Таро нервно стучит костяшками по столу. И за окном и в глазах Таро глядит мутный мартовский день. Таро слушает доклад начальника разведки.

— Сведения подтверждаются. Штерн появился. Организует отряды. Сейчас — где-то на Сучане… Точно местопребывание неизвестно.

— Узнать. Послать лучших шпионов… Можно Люкса. Он здесь?