Желтый дьявол
(Т. 1 ) - Страница 5

— Расскажите, как обстоит дело с организацией восстания в Иркутске.

— Здесь вдохновительница восстания — наш штаб — баронесса Глинская. Она всего неделю как из Петрограда. А вот и сама…

В комнату, шурша шелками, входит изящная, надушенная баронесса.

— Здравствуйте, господа!

Присутствующие в комнате вскакивают со своих мест и, торопясь, один за другим прикладываются к выхоленной руке баронессы.

— Господа, — говорит баронесса, опустившись в кресло. — Мы можем открыть наше совещание. Полковник Эллерц Усов — ваше сообщение.

— Оно очень краткое, — отвечает полковник, — чехи на днях восстанут. Тайным советом Японии гарантирована поддержка… Я хотел бы…

Полковник делает паузу и прислушивается.

— Какой-то шум на лестнице, — шопотом замечает один из офицеров.

Моментально все настораживаются. Баронесса Глинская бледнеет и выхватывает из-за корсажа браунинг.

— Господа, мы окружены!

Все хватаются за револьверы. Слышны гулкие удары в дверь. Офицеры громоздят к ней шкафы, столы и стулья.

— Сдавайтесь! — кто-то кричит сквозь импровизированную баррикаду.

Офицеры отвечают залпом.

Вдруг что-то блестящее мелькает над загромождениями и…

В соседней комнате баронесса Глинская лихорадочно связывает концы сорванных портьер, выбрасывает один конец их через открытое окно, другой конец привязывает к оконной раме. Еще момент — и баронесса вскакивает на подоконник, цепко ухватившись за спускающуюся вдоль стены портьеру…

…и гулко об пол ударяется граната. Затем оглушительный взрыв, и в воздух взлетают окровавленные куски человеческого мяса…

На баронессу валятся осколки стекла… Баронесса выпускает из рук портьеру и падает вниз…

В камере № 59 баронесса Глинская. Она уже второй день, как в тюрьме, попавшая прямо с побега в руки ЧК.

Баронесса не унывает. Она уже успела познакомиться со своими тюремщиками. Она уже связана с волей и свободно переговаривается с соседними камерами.

Удивительная красота баронессы оказывает ей не малое содействие во всех ее замыслах.

— Глинская, выходите!

— Куда?

— На допрос, — отрывисто бросает конвоир.

По узким коридорам он проводит ее в неуютную накуренную комнату следователя.

Следователь — маленький белобрысый старичок, поправляя золотое пенсне, вскидывает глаза.

— Вы Глинская?

— Я!

— Очень приятно, — нечаянно вырывается у следователя. Как ни старается он, но не может скрыть своего очарования красотой баронессы.

— Разрешите сесть, — говорит баронесса, видя его смущение.

— О, пожалуйста!

Баронесса садится сбоку следователя. Два дня тюрьмы не могли развеять волнующий запах духов баронессы, а ее пышная грудь, — как раз в том направлении, в котором сейчас смотрит следователь.

Кокетливо улыбаясь, баронесса трогает какую-то вещичку на столе, приковывая этим взгляд следователя к своим тонким выхоленным пальцам, изящно отманикюренным ногтям. Конечно, следователь не замечает, как другая рука баронессы опускает в наружный карман его пиджака какой-то конверт.

— Не пора ли приступить к допросу, — говорит баронесса, — хотя я сегодня так устала, что если б можно было отложить допрос, я бы…

— О, не беспокойтесь! Я ведь могу навестить вас и в камере. Я сам зайду. Да-да!

И неуклюже ковыляя на старческих дряхлых ногах, следователь провожает баронессу до двери.

— Не забудьте прийти в этом пиджаке. Вы мне в нем очень нравитесь.

И очаровательно улыбаясь, баронесса удаляется.

— Скорее в камеру 59! Врача. О, это ужасно! А где начальник тюрьмы? Нужно составить акт.

Белобрысый старичок суетится не в меру. Похоже, что в тюрьме открыли склад динамита, или удрали все заключенные.

Ни то, ни другое не случилось. Просто часовой заглянул в глазок камеры 59 и увидел спящую Глинскую.

Можно спать неподвижно час-два, но нельзя спать в течение всего дня. Неподвижность Глинской показалась надзирателю подозрительной. Не разбудив баронессу окликами, он побежал к начальнику.

— Неужели она отравилась?

Следователь, врач, начальник тюрьмы и два надзирателя отправляются в камеру. Врач прикладывает трубку к груди баронессы, щупает пульс…

— Она мертва! — после быстрого осмотра лаконично заявляет врач.

— Вот так-так, — говорит начальник тюрьмы. — Это здорово! Ну, давайте составлять акт, да поскорее уберем эту дрянь…

Сердито сплевывая сквозь зубы, он вытаскивает из портфеля лист бумаги и размашисто пишет акт. Под ним подписывается начальник тюрьмы, следователь, врач и двое надзирателей.

— Труп прикажете убрать? — спрашивает надзиратель.

— Да, суньте в мешок и заройте у стены.

— Постойте, — вмешивается следователь. — Не будет ли это слишком поспешно. Баронесса — видный белогвардейский организатор, и ее внезапная смерть в тюрьме может вызвать разные толки.

— Что же вы хотите предложить? — недоумевает начальник.

— Завтра сюда приезжает комиссар Центро-Сибири. Было бы удобнее, если бы он лично убедился в смерти Глинской.

— Да, это лучше, — соглашается начальник. — Отнесите труп пока в сарай.

— Алло! Да, это я, Берзин — председатель Губчека. Что, умерла Глинская? Ну туда ее… Почему же в сарае? Какого комиссара? Ладно. Я сейчас приеду.

— Товарищ шофер, машину. В тюрьму.

В сопровождении начальника тюрьмы и надзирателя Берзин отправляется в сарай. Мешок с трупом баронессы небрежно брошен на дрова. Мешок такой длинный, неуклюжий, что даже совсем близко похож на тоще набитый соломенный тюфяк.

— Снимите мешок, — приказывает Берзин, подходя к трупу; надзиратели поспешно стягивают мешок.

У присутствующих вырывается невольный крик. Даже Берзин в изумлении отступает назад.

— Это… Это, по-вашему, баронесса?

Иллюзия на этот раз не обманула. В мешке оказался самый обыкновенный соломенный тюфяк.

— Товарищ Гаврилов, — обращается Берзин к начальнику. — Я обязан вас арестовать. Но не скажете ли вы, как это могло случиться?

— Товарищ Берзин, — у Гаврилова заплетается язык. — Я право… Врач констатировал… Следователь…

— Позовите сюда их обоих, — приказывает Берзин надзирателю.

Надзиратель бежит к телефону. Но из квартиры следователя сообщают ужасную новость: следователь убит ночью в своей комнате и только что обнаружили его труп…

— А где врач?

— Врач не возвращался домой со вчерашнего вечера, а где — неизвестно.

— Ага! Так…

Берзин что-то соображает. Потом коротко отдает приказание:

— Отведите начальника тюрьмы в Губчека. Усильте охрану тюрьмы. А сейчас — скорее мне машину…

Полуночный час. Тихо в сарае. Только где-то крысы скребутся в углу. Бледный лунный луч одиноко проникает сквозь щель в крыше.

Но, чу… В самом ли деле так явственно скребутся крысы. Пожалуй эти звуки более похожи на звук распиливаемой доски…

Да, да, да… В углу сарая за дровами копошатся двое, мужчина и женщина.

— Ну, как? — спрашивает женский голос.

— Поддается… сейчас. Доски это пустяки…

— А веревки с вами?

— Есть все. Надеюсь, справитесь сама.

— О! Я не ваш следователь. Кстати, крепко ли вы его?..

— Будьте покойны! Окончательно… Главное — как там будет за стеной.

— Об этом не беспокойтесь. Письмо, которое я положила в карман следователя, было по пути уже перехвачено нашими. Воображаю, как удивился старичок нападению бандитов.

— Да, он рассказывал… Ну, довольно. Доски все. А теперь будьте осторожны. Нам лучше пробраться вдоль стены к угловому выступу тюремной ограды.