Желтый дьявол
(Т. 1 ) - Страница 12

Изменить размер шрифта:

— Митька, застрелю!.. — тот остановился — давай лошадь!.. Подвел: взвалили на нее пулемет — вьючат, садятся…

Бабах… разрывается снаряд с броневика…

— Товарищ Лазо, это пережогинцы золото делили… Прикажете догонять…

— Нет время, забирайте то, что есть. Дальше едем.

— Есть!..

— Эшелон под откос, паровоз прицепить в голову, — соединить проводами.

— Есть!

— Товарищ Лазо, они много побросали — вот ящики, — смеются красногвардейцы-рабочие, тащат ящики в броневик.

— Скорей, товарищи! — и Лазо продолжает смотреть в бинокль.

— Товарищ Смирнов, — говорит он начальнику пулеметной команды, — снимите дрезину, поезжайте вперед, там что-то неладно: прощупайте пулеметом тайгу… кажется их обстреливали и другие… казаки…

— Да, кочегар с эшелона только что говорил…

— Ну, быстро!.. — и Лазо углубляется в карту, делая отметки на планшетке.

Гремят вагоны эшелона, сваливаемые под откос. Включают паровоз. Готовят дрезину. Быстрый, уверенный темп работы.

— С такими ребятами можно сделать чудеса, — думает Лазо, смотря за работой команды броневика.

— Скорее в Карымскую, — невольно срывается у него, — там… Оттуда — из тайника его дум: — надо во что бы то ни стало поспеть туда, удержать ворота к Амуру… иначе — армия погибла… иначе… что то с Ольгой, — и еще глубже уходит мысль…

— Скорее!.. не выдерживает он и берет трубку аппарата:

— Готово?

— Готово! — отвечает невидимый.

— Трогайтесь!.. развейте максимальную скорость: у нас теперь два паровоза — надо наверстать потерянное.

— Есть! — отвечает невидимый и броневик срывается.

Глава 8-я

ПРИМОРСКАЯ ТРАГЕДИЯ В 5 ЭПИЗОДАХ

1. «Братушки»

На мирно голубевший рейд

Был, как перчатка, брошен крейсер.

Н. Асеев

Ночь во Владивостоке. Желтые отблески фонарей сгущаются на перекрестках улиц, ложатся серыми пятнами на фасады домов. Сверху с сопок — город притаился, как чудовищный спрут, вытянул свои длинные кривые щупальцы-улицы. Со стороны бухты — огни города — сказочный остров среди океана тьмы.

Ночь необыкновенная. To есть необыкновенной она явилась бы для нас. Жители Владивостока уже привыкли к этим ночам, полным нервного напряжения и беспокойных снов.

Метлы прожекторов перекрещиваются с разных концов бухты. В их свете мачты кораблей, ползуче-лениво дымящиеся трубы пароходов.

Вот луч упал на фок-мачту с развевающимся японским адмиральским флагом…

Через окно Совета внучка сторожихи смотрит на бухту.

— Что это за пароход? — спрашивает она выходящего из здания члена Совета Лифшица.

— Это… это «Микасо» — японский броненосец, — отвечает Лифшиц.

— Японцы? А откуда они — наивно спрашивает девочка.

— Известно, откуда — из Японии, — раз'ясняет Лифшиц. И вслух смеется:

— Владивосток ведь гостеприимный город. Всем места хватит.

Из утренней газеты:

…в конце концов надо понять, что мы стремимся не к возврату капиталистического государства, а к самой широкой демократии. Права всех наций должны быть для нас святы и неприкосновенны.

— Ишь, как расписались, — прислонившись к тротуарной тумбе, говорят двое грузчиков, просматривающих газету.

Утреннее солнце ласково пригревает обоих. На Светланской уже много народа. Спешат по своим делам, в учреждения… Как-то особняком, более медленно шагают чешские солдаты, офицеры…

— Ишь — «братишки»! — сердито, сквозь зубы, цедит один из рабочих.

— Ты что это на них вз'елся, — говорит его товарищ, — Ведь и чехи страдают.

— Очень — как же! Чем же они страдают? Если бы завтра началась война между нами и японцами, то вряд ли братишки будут в нашем лагере.

— Ну, это ты брось. Чехам не до войны. Им на родину надо. Где им воевать. Да притом они ведь социалисты — противники войны.

— Да-да! Говори! Они все словами социалисты и против войны, а на деле — вдоль арсеналов и складов шныряют…

— Ну так что-ж. При чем тут арсенал…

— А то, что того гляди, опять что-нибудь подгадят.

— А Совет на что? Чай свои ребята — глаза зорки.

— Верю, верю, что свои… только на счет зоркости не скажу. Уж слишком они няньчатся с этими чехами. Вот уж и японцы приехали — гуляют, как дома…

Таковы разговоры, настроения.

А «Микасо» сидит, сидит твердо в спокойных водах бухты и из труб его лениво ползет серая лента дыма, медленно вьется над городом все выше и выше…

2. За кулисы

— Ну?

— Это план крепости — место казарм красной армии здесь… Вот — экипаж… Там — пороховые склады…

— А это? — и палец тонкий, сухой, желтый, с большим холеным ногтем останавливается на заштрихованном участке карты.

— Артиллерийский парк! — говорит поспешно маленькая сухощавая фигура, с нервными порывистыми движениями.

— Парк, — это хорошо!.. — закуривая папиросу, говорит обладатель тонкого, сухого, желтого пальца. И седая голова с коротко остриженными волосами наклоняется над картой; рука начинает делать какие-то отметки в блокноте.

Люкса сбоку и сверху видит только небольшое ухо и тонкий и острый нос собеседника. Собеседник производит впечатление старого аристократа, русского генерала, дворцовой выучки, хитрого, тонкого, обходительного.

— Что говорят о чешской армии в Совете? — не подымая головы, спрашивает русский генерал в чешской военной форме. На левом рукаве у него, немного выше локтя, золотой щиток-погон с синей бархатной вертикальной лентой.

— Что?

— Нового, я хочу сказать! — добавляет тот.

— Вот! — и Люкса подал телеграфную ленту.

— А, это интересно! — доктор, смотрите сюда.

Тот подходит к нему, наклоняется, читает, и:

— Ну, вы еще будете медлить?..

— Да-да!.. Сегодня же ночью надо решить… — и доктор Гирса нажимает кнопку. Еще…

— Что угодно, братче? — входит ад’ютант.

— Автомобиль, пожалуйста!

Ад’ютант выходит и тотчас же возвращается:

— Там, братче, приехал Суханов… Хочет с вами, братче доктор, говорить срочно.

Седая голова быстро подымается от карты, и генерал торопливо собирает сводки и план со стола. Звонит. Через другую дверь появляется молодой офицер.

— Возьмите это! Люксу отведите через черный ход и вывезите в закрытом автомобиле к бухте Улис.

— Слушаюсь! — рука к козырьку.

— Идите!

Оба уходят. Люкса пытается протянуть руку, но ее как будто не замечают.

— Шпион, а туда же с этикетами, — беззвучно смеется генерал, — и все-таки он молодец.

— Как бы они не встретились с Сухановым.

— Не беспокойтесь, доктор. Через минуту я ухожу, не хочу видеть этого… он останавливается.

В дверь стучат.

— Войдите!.. — говорит немного необычным голосом доктор Гирса, член национального совета чехо-словацкой армии в России.

Быстро входит Суханов, — простое, открытое русское лицо его чуть-чуть освещено улыбкой; чесучовая косоворотка и поверх ее студенческая тужурка дополняют его молодость и жизнерадостность. Но здесь надо быть на чеку и серьезным, и — он серьезен.

— Генерал Диттерихс, — знакомит их Гирса. Оба нехотя протягивают руки. Здороваются. Все садятся.

— Товарищ Тонконогий, автомобиль готов.

— Вижу! — он в это время смотрит через окно на улицу и видит, как проходит небольшой отряд чехов. Коренастые, крепкие, они чеканно и легко шагают по асфальту.

— Видите?.. — говорит он товарищу.

Смотрят, не говорят, потом:

— Я вечером уезжаю на фронт — держите со мною самую тесную непрерывную связь. Информируйте меня чаще. А сейчас позовите этого… — он остановился.

— Кого?

— Ну, как его, эмигранта, маленького, черного, сухощавого… Ну, что работает по связи с чешским штабом.

— А, Люкса!.. Сейчас, — уходит.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com