Железо, ржавое железо - Страница 73

– Непредвиденные обстоятельства, – объяснил Редж, – строго секретно.

Он оставит в спальне матери один очень ценный предмет, о котором она пока не должна знать. Редж не мог придумать, куда бы его запрятать. Старик кашлял и бубнил, какой замечательный писатель Горький. В спальне матери, крошечной, но уютной, стоял грубо сколоченный комод. В верхнем ящике лежали вещи, напоминающие о Манчестере и Южном Уэльсе, фотографии и документы, перевязанные шерстяной нитью. Наконец Редж нашел, что искал, радостно обнял источавшего чудовищный запах дядю Бориса и выскочил на улицу. Таксист не уехал, но стал жаловаться, что у него кончились папиросы. В Филармонию Редж вернулся, когда хористы уже заняли места на сцене. Юноши в черных фраках и девушки в белых платьях странно смотрелись на фоне красного серпасто-молоткастого флага, растянутого на заднике. Приглашенные для следующего номера ленинградские духовики, нахмурив брови, уткнулись в партитуры. Редж с ходу начал:

– Сюжет произведения, которое вы сейчас услышите, взят из Ветхого Завета, первой и самой большой части Библии, которая в вашей стране официально запрещена. Поэтому вы можете следить только за нерелигиозной частью сюжета и не обращать внимания на упоминания о богах. Итак, древние евреи порабощены Валтасаром, бородатым вавилонским тираном. Впрочем, и в наше время многие народы не избежали подобной участи. Но не важно, бородатый это тиран, усатый или безусый – рано или поздно наступает час расплаты. Письмена, начертанные на священной стене, гласят, что тирана ожидает высший суд и меч карающий падет на его голову. Эту музыку написал не еврей. Пусть этот факт послужит утешением для тех, кто страдает антисемитизмом. Ее написал человек нерелигиозный, мой соотечественник, но она несет благую весть всему миру. Это клич свободы. Так пусть весь мир восстанет против тиранов!

Он ожидал услышать все что угодно: ропот недовольства, свист, крики негодования, но только не бурные аплодисменты. Некоторые даже прокричали «ура». О, боже, эти люди с промытыми мозгами и не заподозрили, о ком он говорил. Ведь Гитлер, который сдох в своем берлинском бункере, тоже был усат. Борьба за свободу – это прекрасно, только не в Советской России. Редж готов был выпалить прямо в зал: «Будь проклят Сталин, убийца женщины, которую я любил!», но перед его глазами вдруг встали образы лоснящегося Черчилля и прилизанного Энтони Идена. В следующую минуту он спиной ощутил исполненный ужаса взгляд жены, внезапно проникшей в тайны русского языка, и, опустив голову, сошел со сцены под бурные аплодисменты и одобрительные

возгласы. Он заперся в уборной (так здесь называли туалет), борясь с подступившей тошнотой, и ощутил неуместное сексуальное возбуждение. До Реджа долетел приглушенный звук первого тромбона, вслед за которым теноры и баритоны хора грянули: «Так говорит Господь устами Исайи: сыновей, что родишь ты, заберут у тебя, и будут они евнухами в доме царей вавилонских. Рыдай, рыдай, ибо день гнева Его настал».

Сидя на стульчаке и вытирая со лба холодную испарину, Редж думал о том, что все в этом мире имеет оборотную сторону. Вавилоняне, которые тоже считались евреями, молились золотым и медным истуканам, а ленинградские умельцы смешали медь с оловом и низвели священный металл до утильсырья. Богохульство здесь в чести. Тот ударный инструмент, который он похитил, помечен загадочной буквой а.Гобой взял чистое ля (или я), но та же нота прозвучала совсем по-другому, когда ее повторил оркестр. Звуки ударных нестройно спорили с духовыми, как тезис с антитезисом. Мысли путались. Он уже начал сомневаться, а нужен ли ему этот проклятый меч.

Следующие номера Редж объявлять не пошел: валлийские и английские народные песни а капелла и заключающий программу национальный гимн Кимру У матери последняя мелодия наверняка вызовет ностальгические слезы. Он подумал о том, что больше не увидится с матерью.

Стремление Юрия Петровича Шульгина во что бы то ни стало покинуть родину казалось вполне естественным, но об истинных причинах его бегства оставалось только догадываться. Ему не грозило наказание за долгосрочное пребывание на загнивающем Западе, поскольку он находился там в качестве сотрудника советского посольства. Более вероятным объяснением его неожиданного бегства представлялось то, что в свое время Шульгину было приказано докладывать органам госбезопасности о похождениях Марии Ивановны Шверник, которая была замечена в более чем дружеской связи с женой китайского посла (для китаянки однополая любовь была естественна в силу культурной традиции). Китайцы могли использовать эту связь в целях влияния на советскую политику на Дальнем Востоке, ведь родственник Марии Ивановны входил в Политбюро. Сталин Швернику доверял, но, как часто бывало, эти доверительные отношения становились единственным и достаточным поводом для будущей опалы и даже ареста. На самом деле должность Шульгина в Министерстве культуры являлась прикрытием для слежки за беглым английским дипломатом по фамилии Поттс, который занимал пост главного редактора советского журнала для англоязычных стран «Советские новости». Подозревали, что англичанин – западный агент и использует журнал для пересылки шифровок в виде вольных переводов Пушкина. Возможно, что и подчиненные самого Юрия Петровича заподозрили его в однополой связи и доложили об этом куда следует.

Как бывший дипломат, Шульгин располагал секретными сведениями о намерениях Советского Союза в отношении Западного Берлина. Решили, что он слишком ценен, чтобы оставлять его в утратившей былое влияние Британии, поэтому по просьбе дружественной американской разведки переправили в Вашингтон. Редж получил благодарственное письмо от шефа британской разведки Эм-Ай-6, переданное через Беатрикс. В письме говорилось, что Редж образцово выполнил сложную миссию по переправке ценного агента Шульгина на Запад. На самом деле все выглядело куда прозаичнее, чем в шпионских фильмах, где перебежчиков задерживают на сходнях парохода. Для Беатрикс передача письма брату стала последним поручением министерства: она оставила работу в Лондоне, чтобы уехать с мужем в Нью-Йорк.

Что касается похищения из Эрмитажа, то операция прошла на удивление гладко. В течение нескольких месяцев и Редж, и Советское правительство, полагавшее, что решиться на такое мог только идиот-самоубийца, хранили полное молчание: Советский Союз не желал выставлять себя на посмешище перед целым миром, а у Реджа были на то свои причины. Он ничего не рассказал даже жене. Обнаружив среди своих музыкальных инструментов старый меч в ветхих деревянных ножнах, Ципа приняла на веру слова мужа: это русская царская реликвия, что-то вроде иконы, которую он по дешевке купил в антикварном магазине, чтобы с выгодой перепродать в Англии.

Уже дома, когда Ципа уехала на очередные гастроли, однажды вечером, после закрытия бара, Редж, оставшись совсем один, с благоговением и некоторым страхом взял в руки Каледвелч. Если король Артур действительно существовал, он держал в руках именно этот меч, поднимая свое воинство на защиту христианской империи от варваров. Теперь меч принадлежал только Реджу. Он поглаживал старый клинок, и в нем сильнее разгоралась страсть, но это не было вожделением ценителя старины или искусства – скорее похоть, сродни той, которую вызывала картина Валтасарова пира.

Меч был длиною почти в половину его роста. Края его затупились и зазубрились, но острие не пострадало. Металл клинка потускнел от времени и от масла, в котором он хранился. Редж даже подумал, не вернуть ли ему былой блеск с помощью чистящего порошка, но затем решил, что в начищенном виде меч утратит прелесть старины и не будет внушать священного трепета. Ясно различимая на клинке буква А или альфа, украшенная стилизованными листьями, при электрическом освещении тускнела, как и весь меч, словно пугаясь неестественного света. Редж решил, что следует покончить с суеверием и прекратить вздыхать над ним, как над живым существом. В конце концов, это просто кусок старого кованого железа, а не волшебная палочка, прикоснувшись к которой можно творить чудеса. Деревянные ножны – вообще трухлявый брусок ясеня без всяких украшений и надписей и явно более позднего происхождения. Но, ложась спать, Редж все-таки не расставался с мечом. Дурных снов он не навевал, да и мыслей никаких, если не считать воспоминаний об американском фильме про рыцарей Круглого стола. Вернув Каледвелч из долгого изгнания, Редж испытывал физическое удовлетворение и упивался легкой победой над двумя ордами варваров. Оставалось только проверить, входит ли он в каменные ножны, открытые при раскопках. Ему предстоит совершить таинство вложения легендарного меча в его изначальное хранилище. От этой мысли Редж испытывал неведомый ему дотоле религиозный трепет. А вдруг то, что люди называют совпадением, есть часть божественного или, напротив, дьявольского замысла? Случайное совпадение? А что, если это не больше чем кусок древней, покрытой ржавчиной стали?