Железный крест - Страница 7

– Я знаю, как мне обращаться с гнусными шпионами.

– Этих знаний, очевидно, недостаточно у вас, господин Лехсе. – Вспомнил наконец этого типа и его имя. Санаторий люкс в Саксонии полтора года назад, ежедневные процедуры, так называемый шотландский бич – струя то холодной, то горячей воды, бьющая под большим давлением. Небольшой толстый Лехсе визжал как поросенок под водяной струей. – Неужели вы не узнаете своего старого знакомого? Как там ваши нервишки?

Узнал. Вонсовский почувствовал это по выражению его лица.

– Не понимаю, – ответил Лехсе, – что вы хотите этим сказать, господин Вонсовский.

– О-о-о! «Господин»! Это уже хорошо. Но когда вы начнете говорить «господин граф», тогда, может быть, мы придем к какому-либо взаимопониманию.

– А что значит «этих знаний, очевидно, недостаточно у вас»? – Лехсе старался понять намек Вонсовского.

– Это значит, – ответил спокойно Вонсовский, садясь в кресло и положив нога на ногу, – что вы больше ничего от меня не узнаете. Я требую, чтобы мне прислали парикмахера, белье и одежду, а также обеспечили приличное питание. В противном случае я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Можете доложить об этом моему другу штандартенфюреру Дибелиусу.

Вонсовский слегка поклонился, давая понять, что беседа окончена. Любой ценой он хотел вывести из терпения этого маленького самодовольного толстяка.

– Молчать! – закричал Лехсе, теряя самообладание. – Ты, паршивая свинья, думаешь, что мы здесь разговариваем с тобой на равных?! Сейчас узнаешь, что это не так. Дубинки моих молодчиков скоро докажут тебе это! – Эсэсовец сделал глубокий вдох, как будто бы хотел что-то сказать, но неожиданно открылась дверь, в комнату вошел обер-лейтенант Клос.

Внезапный приход Клоса настолько поразил Лехсе, что он добрую минуту стоял с полуоткрытым ртом. Вонсовский обернулся и встретился взглядом с молодым офицером абвера.

«Даже глазом не моргнул», – с удовлетворением отметил Клос. Безразлично посмотрев на Вонсовского, он небрежно заметил:

– Не нервничай, Адольф. Вижу, уже начал без меня. Я же говорил тебе, что буду рад работать вместе. Ну и как твой «пациент»? Видимо, не очень разговорчив? – Клос прохаживался из угла в угол. – Думаю, господин Вонсовский поймет, что лучше говорить, чем молчать. – При этом Клос выразительно посмотрел на Вонсовского, взглядом подчеркивая всю значимость фразы.

– Может быть, попробуешь ты? – Лехсе не скрывал насмешки.

– А почему бы и нет? – ответил Клос. – Не желает ли господин граф отдохнуть? – обратился он к Вонсовскому, указывая на удобное кресло, стоявшее в углу комнаты. Краем глаза заметил, что лицо Лехсе наливается кровью.

– Вермахт, сразу видно, вермахт, – сказал Вонсовский, садясь в кресло.

– Не забудь пригласить меня, когда запоет эта пташка, – проговорил Лехсе, не скрывая раздражения, и вышел, резко хлопнув дверью.

Наконец-то они остались одни.

– Рюмку коньяку, граф? – Клос открыл бар, стоявший около окна. Он боялся, что Лехсе подслушивает, а может быть, даже наблюдает за ними. Слишком много ходит слухов о тайнах комнат в здании на аллее Шуха, где велось следствие, чтобы не поверить в это. Вонсовский должен все это понять. – Итак, коньяк? – повторил Клос.

– Натощак? – спросил Вонсовский.

– Вы не получали завтрак?

– Приносили какую-то бурду, даже не подумал взять ее в рот. Я пытался только что объяснить вашему приятелю, гауптштурмфюреру, что, пока не будет должного обращения…

– Признаться, все это забавно. Думаю, будет возможным создать вам более сносные» условия. Ваше общественное положение, граф, влияние, широкие связи обязывают нас к соответствующему обращению с вами. А впрочем, вы, граф, незаурядный шпион.

– Обвинение в шпионаже еще нужно доказать, даже в Германии.

– Вы ошибаетесь, доказательства могут быть именно в Германии. В тайнике в вашем охотничьем домике найдены стодолларовые банкноты и кассеты фирмы «Агфа», на которых были обнаружены отпечатки ваших пальцев, граф. Это очень неосторожно с вашей стороны. Разве вас никто об этом не предупреждал?

– Да, – ответил Вонсовский, – видимо, я действительно допустил неосторожность. – Усмехнулся. Его забавляла эта игра. Он еще не знал, к чему клонит человек, одетый в мундир немецкого офицера, с отвагой и выдержкой которого он не раз уже сталкивался. Но сейчас ему казалось, что Клос втягивает его в какую-то взаимную игру.

– Мы дважды произнесли в нашей беседе слово «шпионаж». К чему бы это?

– Не знаю, – ответил Вонсовский. – Может быть, у вас вызывает сомнение мое немецкое происхождение?

– Возможно, – сказал Клос. – Попробую применить для сравнения сведения из области медицины. Две совершенно разные болезни могут вызывать похожие симптомы. Неопытный врач, ставя диагноз, решит, видимо, что это та болезнь, которая чаще всего встречается. Судя по симптомам, сказал бы такой врач, мы имеем дело со шпионажем.

– А что сказал бы опытный врач? – Вонсовский почувствовал, что приближается важный момент в их беседе.

– Не исключал бы этой возможности, но принял бы во внимание также и другую. Видимо, задумался бы над тем, не называется ли эта болезнь внутренним заговором.

– Интересно, – промолвил с любопытством Вонсовский. – Очень даже интересно.

– В особенности, – продолжал Клос, – если этот врач примет во внимание непокорность пациента, его положение, надежду на чью-либо помощь. Помощь невозможна, господин граф. – Клос наклонился к Вонсовскому, почувствовав, что наступило время, чтобы сообщить ему, что акция была согласована с Рутинским: – Вашему камердинеру, и, очевидно, Сообщнику в преступных действиях, удалось скрыться, но не рассчитывайте на то, что он сумеет вызволить вас отсюда. Ни один из ваших влиятельных друзей не пошевелит и пальцем, чтобы вас защитить. Наоборот, постараются забыть, что были с вами знакомы. Помощь со стороны исключена, – повторил Клос. – Единственный, кто может вам помочь, – это вы сами. Обратите на это особое внимание, граф. Необходимо считаться с тем, что ничего не дается даром в этом мрачном мире, – продолжал Клос. – Я мог бы вам обещать обхождение, соответствующее вашему положению и возрасту, если бы вы дали слово, что больше не будете укрывать своих соучастников в заговоре против законной власти рейха и нашего фюрера Адольфа Гитлера. Вы хорошо меня поняли?

– Кажется, да.

– Я не требую немедленного ответа. Вы должны серьезно подумать, многое вспомнить. Мы поможем вам в меру наших сил и возможностей. Вчера вечером я был в вашем особняке в Вонсове, осмотрел кабинет. У вас хорошая мебель. Письменный стол – настоящий Хиппендэйл, а американский вращающийся стул – прелесть, хотя явно не гармонирует с остальной мебелью, он слишком служебный… Подумайте об этом. Ваше признание будет весьма важным и полезным для нашего общего дела.

– Я подумаю, господин обер-лейтенант.

– Тогда завтра жду ответа, – сказал Клос. Подошел к двери, широко открыл ее. Два эсэсовца встали навытяжку, увидев обер-лейтенанта Клоса. – Проводите арестованного! – бросил им и опустился в кресло, в котором еще минуту назад сидел Вонсовский.

Теперь необходимо выяснить, не заподозрил ли чего-либо Лехсе. Вонсовский понял все безошибочно.

«Что будет завтра?» – подумал Клос. Не вставая с кресла, он потянулся к пачке сигарет, оставленных на столе Лехсе, и закурил.

Увидев вчера ночью черный «мерседес» около особняка Вонсовского, а через минуту полковника Рейнера, выходящего из автомашины, Клос понял, что дело осложняется. И когда, как бы не зная, кто перед ним, направил луч электрического фонарика прямо в глаза Рейнеру, то заметил в его лице тот же страх, который впервые наблюдал у него в субботнее утро в кабинете.

– Вы напугали меня, господин Клос, – сказал оберет. – Не думал, что встречу вас здесь.

– Долг службы, господин полковник, – ответил Клос. – Нас с вами привела сюда одна цель. Вы тоже решили ознакомиться с документами, лежащими в ящиках письменного стола? Думаю, что вам следует осмотреть и виллу Вонсовского в Жолибоже.