Железное Сердце (ЛП) - Страница 25

Он так и сделал, и она увидела, как его брови поползли вверх, когда он услышал внутри еле слышное неорганическое сердцебиение, похожее на тиканье часов, но более живое: пум-пум, пум-пум.

– Он Рукотворный, – сказал Хук, вертя медальон в руках. Он выглядел испуганным, но отчасти восхищённым. – Эйла, где, ради всего святого, ты его раздобыла?

– Не имеет значения. Главное – что этот медальон может рассказать.

Она быстро объяснила магические свойства медальона, воспоминания, заключенные в нём, хотя и не назвала никаких имён.

– Когда-то он принадлежал человеку, который использовал его для записи своих воспоминаний об опыте работы с Турмалином. С создателем Турмалина. Я выяснила, как получить доступ к этим воспоминаниям, и медленно просматривала их в поисках зацепок. Прошлой ночью я, наконец, нашла одну. Кажется, этот человек погиб во время набега на озеро Тея 16 лет назад. Скорее всего, что камень Турмалин был с ним, когда он погиб.

Озеро Тея было самым большим озером в Зулле, на границе Рабу и Варна, названное в честь королевы Теи из Зуллы, Бесплодной Королевы, основательницы Королевской Академии Мастеров – той, для кого Томас Рен создал Киру.

Нет, не Томас Рен. Это сделала безымянная крестьянка по имени Х.

Хук прищурился:

– А почему я должен тебе верить?

– Ты и не должен, – сказала Крайер. – Но я собираюсь на озеро Тея в бухту Королевы. Как хотите: можете сопровождать меня или нет, но я иду. Если есть хоть какой-то шанс найти Турмалин до К... до того, как это сделает скир, им надо воспользоваться.

Он долго смотрел на неё, раздумывая.

– Это всего в двух днях езды отсюда, – сказала Крайер. – Если моя догадка окажется ошибкой, то вы просто потеряете два дня. Но если я права...

– А если ты заманиваешь нас в ловушку?

Она удивлённо уставилась на него. Она даже не предполагала, что он может так подумать.

– Я… полагаю, у тебя есть основания мне не доверять. Но я одна, а вас восемь, и вы бродите повсюду, убивая "тени". Неужели какая ловушка может быть опаснее?

Он по-прежнему колебался.

– Я сказала, что могу пойти и одна, – сказала Крайер, смиряясь с отказом. – Спасибо, что спасли мне жизнь и за ночной отдых. Я буду помнить вас и то, что вы для меня сделали. Но...

– Мы пойдём, – сказал Хук.

– Что?

– Мы пойдём с тобой, Эйла. – он выдавил улыбку. – Как ты говорила, если есть хоть какой-то шанс победить скира в его больной игре... – выражение его лица на мгновение омрачилось, улыбка исчезла, как солнце за облаком. – Уверен, ты видела лишнего пони в лагере.

– Я… – у Крайер скрутило внутри. – Мне очень хотелось узнать, что случилось со всадником.

– Скир забрал у нас бесчисленное количество душ, – сказал Хук со злобой в глазах. – Эррен была одной из тысяч. Её схватили; с тех пор мы её ищем. Ради того, чтобы найти и спасти её, я рискну угодить в ловушку. Я рискну чем угодно.

– Понимаю тебя, – сказала Крайер.

* * *

В течение следующих двух дней, когда все девятеро ехало на запад, к озеру Тея, Крайер обнаружила, что не может оторвать глаз от людей.

Они были очаровательны. Теперь было очевидно, что Традиционализм отца был всего лишь бледной имитацией человеческой культуры. Традиционализм был трупом; а перед ней было что-то живое, ясноглазое и тёплое. Крайер никогда раньше не наблюдала, как ведут себя люди, когда вокруг нет автомов, и разница в поведении была поразительной. Люди шумели, громко смеялись, разговаривали, пели во время езды. Они с лёгкостью шутили, прикасались друг к другу, улыбались, хотя Крайер знала, что они пережили ужасные вещи, боялись "теней" и уже потеряли одного, если не больше, из своих. Она не понимала большинства их шуток, но раз или два шутка была универсальной, и… она смеялась. Когда это случилось в первый раз, она испугалась. Этот беспомощный взрыв шума. Она не могла вспомнить, когда смеялась в последний раз. Автомы не смеются.

Она не знала большинства их песен и в первый день хранила молчание и просто слушала. Но на следующий день, когда они пробирались через равнины, которые постепенно переходили в холмы, Бри ехала на лошади рядом с Крайер и ткнула её в руку.

– Ну же, Эйла, – сказала она, шевеля бровями. – Эту песню знают все.

Да, Крайер знала её. Это была песня бродяг; когда-то она сама научилась играть её на арфе и до сих пор помнила слова. Конечно, она всё помнит.

Тихим голосом она стала подпевать следующей строчке:

– Когда ветер дует с холодного белого севера, когда солнечный свет гаснет...

Бри ухмыльнулась, устраиваясь поудобнее в седле. Она бросила поводья и поскакала вперёд, громко напевая:

– Когда океан высохнет и накроет меня, когда синее небо станет серым...

– Хей-хо! – крикнул Хук спереди.

– Когда чёрный ворон прокричит свой последний крик, когда полуденные птицы умолкнут...

– Хей!

– Когда рухнут небеса, поднимется ад и демоны восстанут вместе с нами...

– Хей!

– Я проткну им глаза, чтобы они плакали и повторяли: "Нельзя отнимать меня от дома!"

К концу Крайер пела почти так же громко, как и остальные. Она не знала следующую песню, но знала следующую, и ещё одну после этой, и подпевала. Играть роль человека становилось всё легче. Ей не нужно помнить о том, чтобы двигаться, дышать, говорить правильным голосом. Она ела столько человеческой пищи, сколько могла переварить, и употребляла небольшое количество сердечника глубокой ночью. Она ехала с ними под небом, похожим на перевёрнутую чашу. Она пела, и смеялась, и задавалась вопросом: изменилась ли она сама? – потому что казалось невозможным, что её внешность тоже не изменилась.

* * *

Крайер никогда раньше не бывала на озере Тея, видела его только на картах и картинках – маленькое голубое пятно. Логически она понимала, что оно огромное – сто лиг в поперечнике, почти такое большое, что его можно было считать морем. Но всё же в голове она всегда представляла его себе маленьким голубым пятнышком, расположенным между Рабу и Варном, впадающим в приток реки Мерра. Поэтому, когда они поднялись на вершину холма и не увидели перед собой ничего, кроме синевы, простиравшейся до горизонта и во всех направлениях, Крайер потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на что она смотрит. Вид озера был похож на мираж: солнечный свет, отражающийся от бесконечных голубых просторов, прерывистый свет, из-за которого всё казалось фальшивым и зыбким – но затем она увидела морских птиц, парящих высоко над поверхностью, волны с белыми шапками, накатывающие на берег…

Холмы переходили в короткие, похожие на отмель обрывы на краю озера, а дальше вдоль береговой линии они обрывались совсем, переходя в берега, которые Крайер видела в воспоминаниях Лео, бледного цвета раздавленных морских раковин. Боги, здесь было так много воды. Это напомнило Крайер о доме, о Стеорранском море, хотя здесь вода была спокойнее, эти утёсы были пологими и поросшими травой, а не острыми чёрными скалами. По другую сторону всей этой воды был Варн. Глядя на озеро со своего места на холмах, Крайер чувствовала себя ближе к Варну, чем когда-либо. Но она знала, что варнское побережье усиленно охраняется и… да, там, на утёсах, может быть, в лиге отсюда: маяк. Там наверняка полно пограничников Рабу. Придётся сохранять осторожность.

– Эйла, ты идёшь?

Остальные прошли мимо неё. Бри оглянулась на Крайер через плечо.

– Да, – пробормотала Крайер и пришпорила Деллу.

* * *

Вдевятером путники держались холмов, двигаясь параллельно береговой линии, но сохраняли дистанцию. Крайер не была уверена точно, где находится старая деревня Лео, но она помнила из воспоминаний Лео, где находится его дом, частично скрытый за дымом: когда она стояла лицом к коттеджу, то стояла лицом к солнцу. Лицом на запад. Они ехали на запад. С озера дул сильный ветер, неся чистый солоноватый запах, шелестя жёлтой травой. Крайер почувствовала, что расслабляется, напряжение в плечах спало. Прошло 16 лет, но у неё было такое чувство, что она найдёт все ответы здесь. Она была так близко, небо было чистым, вода в озере – турмалиново-синей, над головой кричали морские птицы. Повстанцы шли ровным шагом, не слишком быстро, чтобы не утомлять лошадей, но определённо быстрее, чем было необходимо. Может быть, они тоже почувствовали это – дрожь предвкушения.