Железное Сердце (ЛП) - Страница 23

Когда юноша, который первым окликнул её, спросил, как ее зовут, Крайер ответила:

– Эйла.

Это имя таяло на языке, как сахар, но затем появлялся горький металлический привкус.

– Рад встрече, Эйла, – сказал он. – Я Хук.

Она просто кивнула. Чем меньше она говорит, тем меньше шансов, что в ней узнают автома. Хуку, казалось, было всё равно, разговорчива она или нет. Он был симпатичным парнем с широкой зубастой улыбкой. Ему не могло быть больше 20 лет, и Крайер удивилась, как кто-то столь молодой стал вожаком такой банды. Затем, украдкой оглядев семерых других людей, Крайер поняла, что Хук был самым старшим. Остальные на вид были примерно того же возраста, что и Крайер, или даже моложе. И она только что наблюдала, как эти люди без малейшего колебания убили двух монстров и подожгли их тела.

"Что с вами всеми случилось? – думала она. – Как вы пришли к такой жизни?"

Но, возможно, она уже знает ответ.

Теперь, сидя с ними в кругу вокруг тлеющего походного костра и угощаясь сухарями и солёной рыбой, Крайер опустила глаза. Огонь был лишь кучей тлеющих угольков – Хук объяснил, что чудовищ привлекает свет, – но она продолжала опасаться, что в её глазах мелькнёт золотистый отсвет, и её тут же разоблачат. Продолжать играть оказалось труднее, чем она могла ожидать, а ведь она занималась этим всего один вечер. Нужно было столько всего помнить: ровно дышать, регулярно моргать, не стоять слишком неподвижно, не двигаться слишком плавно, не опускать глаза, и, ради всего святого, не говорить, как дочь правителя. Она была безмерно благодарна за грязь на лице, скрывавшую её Рукотворную кожу.

– Итак, Эйла, – сказал Хук, когда все наелись. – Что привело тебя в эти края? Глупо ехать в одиночку по Тенистым землям, не так ли?

– По каким Тенистым землям?

Хук широко раскрыл глаза, и внезапно все повстанцы посмотрели на Крайер. Выражения их лиц варьировались от удивления до любопытства и... настороженности.

– Я думал, слухи распространились почти повсюду, – сказал Хук. – Сейчас весь юг опасен, подруга: от западных гор до восточных берегов. Особенно плохо здесь, у южных поместий. Ты действительно ничего не слышала?

– Я уже несколько недель одна, – пробормотала Крайер.

– Ну, ладно. Вот что тебе следует знать: мы называем этих черноглазых тварей "тени". Раньше они были автомами. Но они даже более смертоносны, чем обычные пиявки – они сильнее и быстрее. Насколько мы можем судить, они не чувствуют боли, а если и чувствуют, это их не останавливает. Они жестоки и кровожадны. И их практически невозможно убить, если точно не знать, как это сделать. Подойдёшь к ним слишком близко – и ты труп, добро пожаловать в ад.

Какая-то женщина подняла бурдюк с водой:

– Ура!

– Почему вы называете их "тени"? – спросила Крайер.

– Они стали такими после приёма какой-то подделки под сердечник или, может быть, отравленного камня-сердечника. Он называется Паслён. Никто точно не знает, что это такое, только от него пиявки превращаются в чудовищ.

Значит, её подозрения были верны. Таково действие Паслёна Кинока. Именно это случилось с Рози. И, должно быть, именно поэтому Кинок так отчаянно пытается найти Турмалин. Его эксперимент провалился.

Он, должно быть, в ярости.

Крайер почти улыбнулась, пока не вспомнила, что "тени" были её же Вида. Те две "тени" с реки – кто они? Дворяне из южных поместий? Путешественники? Просто два автома из соседнего города? Они, должно быть, были последователями Кинока, сторонниками Движения За Независимость, но всё же. Никто не заслуживал такой судьбы.

"Кроме Кинока," – подумала Крайер, удивляясь сама себе.

– Откуда берётся Паслён? – спросила она Хука, по-прежнему пытаясь понять, много ли известно людям.

Тот обменялся взглядом с женщиной, которая крикнула "ура". Её звали то ли Бри, то ли Мир. Она вместе с кем-то ещё выловила тело второго монстра из реки и притащила на сожжение. В отличие от остальных, она была похожа скорее на жительницу Варна, чем Рабу – с вьющимися волосами цвета летней пшеницы.

Бри-или-Мир наклонилась вперёд, тлеющие угольки отбрасывали странные тени на её лицо.

– Если ты так долго путешествуешь в одиночку... Что тебе известно о скире по имени Кинок?

Много ли могла бы рассказать Эйла, беглянка с северо-запада?

Нет, это неподходящий подход. Крайер хотелось узнать как можно больше о Киноке, – что угодно, чтобы уничтожить его. Она не собиралась защищать ни одного из его секретов. Если она не скажет ничего, что изобличало бы её как леди Крайер, то может рассказать этим людям всё, что угодно. В конце концов, у них те же цели, что и у неё.

– В последний раз, когда я останавливалась в деревне, – сказала Крайер, тщательно подбирая слова, – я разговаривала со служанкой, сбежавшей из дворца правителя.

Теперь она привлекла всеобщее внимание. Восемь пар глаз были прикованы к ней.

– Моя информация в обмен на вашу, – предложила она.

– Достойное предложение, подруга, – фыркнул Хук. – Но нам лишь известно, что скир Кинок как-то связан с Паслёном. У нас есть контакт… ну, у нас был контакт, – он закрыл глаза и стукнул себя в грудь двумя пальцами, и другие повстанцы сделали то же самое. Крайер быстро повторила за ними. – Да примут тебя звёзды, Роуэн, – мягко сказал Хук.

– Да примут тебя звёзды, – пробормотали люди в унисон, но Крайер была слишком ошеломлена, чтобы сделать то же самое. Роуэн. Она помнила это имя. Роуэн, женщина, участвовавшая в беспорядках в Элдерелле – деревне всего в дне пути отсюда. Женщина, которую хорошо знала настоящая Эйла. Женщина, которую убили прямо у них на глазах, повергнув Эйлу в безмолвное горе с пустыми глазами.

– Перед смертью Роуэн была нашим лучшим контактом. Она сказала, что Паслён создал скир. Возможно, для страховки. Пиявки понимают, что если в Железном Сердце закончится сердечник, или, что ещё лучше, мы наконец сможем уничтожить его, они обречены. Они, наверное, в ужасе, – казалось, эта мысль его забавляет.

Наконец-то мы можем его уничтожить.

Это были не просто люди, путешествующие вместе, а участники Сопротивления.

Если они бы только знали, что они не единственные хотят уничтожить Железное Сердце.

– Твоя очередь, Эйла, – сказал Хук, и Крайер потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается к ней. – Что рассказала тебе сбежавшая служанка?

Крайер глубоко вздохнула.

– Что ты прав, – сказала она. – Скир Кинок отчаянно ищет альтернативу сердечнику, – она прочистила горло, сосредоточившись на своем акценте, чтобы говорит как человек-простолюдин, за которую себя выдаёт. – Он считает, что ответ – в камне под названием Турмалин, и пытается его найти. Он… он сделает всё, чтобы найти его. Если кто-то другой доберётся до Турмалина первым, у них будет...

– Рычаг воздействия, – закончил Хук.

– Власть, – выдохнула Бри-или-Мир.

– Он возьмёт каждую пиявку в Зулле за горло, – сказал третий повстанец, юноша с пустой глазницей на месте правого глаза.

– Верно, – кивнула Крайер.

– Так, так, так… – сказал Хук и наклонился вперёд, в свете костра его тёмно-коричневая кожа окрасилась в сияющее золото. – Чертовски хорошо, что мы спасли тебя от "теней", Эйла. Оставайся с нами. Куда ты едешь?

– В Варн, – сказала Крайер.

Это был явно не тот ответ, которого Хук ожидал, но он просто улыбнулся шире:

– Если кто-то и сможет доставить тебя туда, подруга, то это мы.

И впервые после побега из дворца, Крайер почувствовала себя почти в безопасности.

* * *

Примерно через час костёр потушили, и повстанцы стали укладывались спать. Бри-или-Мир, которая оказалась Бри, назначили первой сторожить лагерь. Это означало, что Крайер в течение следующих нескольких часов придётся притворяться спящей. Она предложила посторожить во вторую смену, но Хук беззлобно сказал, что они не доверяют посторонним, какими бы полезными они ни были. Затем он устроил ей спальный тюфяк с тонким колючим одеялом и пожелал спокойной ночи.