Железная пыль (СИ) - Страница 20

- Ах ты дрянь, - только и смог сказать Прохор, женщина вновь наносит удар. Сознание, на некоторое время, меркнет, а когда открыл глаза, то первое что увидел, лежащую незнакомку с неестественно вывернутой шеей.

- Морячёк, я же тебе говорил, баб недооценивать нельзя. Хорошо она тебя зацепила. Дай бог в ране стекла не осталось. Придётся швов двадцать наложить.

- Ты её убил?

- Ещё расплачься, - хмыкнул Стас, - раздевай их, да поторопись, иначе наши девушки околеют от стыда и холода.

Настя, утирая с лица кровь, с плачем кинулась на шею к Стасу: - Зимин, почему так долго? - с упрёком и с радостью в голосе, спрашивает она.

- Дела были, но ведь успел, родная, сиськи спрячь! - он бережно укрывает её своей курткой.

- Гад ты мой любимый!

- Идите со Светиком в подвал, и грейтесь у печки, вещи сейчас скинем.

Стас терпеливо дождался, когда девушки спустятся вниз, быстро снял всю одежду с насильников, затем, крикнул Добрецову: - Эй, профессор, хватит стонать, займись делом, раздевай остальных жмуриков!

- Ты кто? - он поворачивает к нему бледное лицо.

- Здрасте, это я, Стас!

- Голова болит.

- Раз живой, значит пройдёт, - Стас склонился над Геной, дал пару шлепков по щекам, чтобы пришёл в себя, и быстро освободил от верёвок руки.

Подросток шумно выдохнул, резко сел, лихорадочно оглянулся. Внезапно вскакивает, хватает обломок доски. С животным рычанием налетает на лежащего в снегу насильника и принимается с размаху наносить удары ногами и острым концом доски по его толстому члену, и тот повис на тонкой кожице, затем отвалился, словно опившаяся свежей кровью пиявка.

- Хватит издеваться над трупом!!! - с отвращением выкрикнул Прохор.

Неожиданно насильник охнул, схватился за окровавленный пах, ничего там не нащупав, издал звериный вопль: - За що мене так дуже сильно!!!!

- Ты смотри, ожил! - восхитился Стас.

Профессор перевёл взгляд на большие кровавые пятна, темнеющие на пушистом снегу, позеленел лицом, изгибается, и начинает с чувством блевать. Тем временем кастрированный насильник с душераздирающими криками бросается прочь.

- Игрушку свою забыл! - крикнул ему вдогонку Гена.

- Вы все звери! - содрогается от ужаса профессор.

- Мы? - опешил Стас.

- Вы убийцы!!!

- Охренеть! - потерял дар речи Стас.

- А он прав, их можно было вырубить, а затем ... - хмурится Прохор и не находит, чем закончить свою речь.

- Дурак ты, морячёк, - без злости говорит Стас. - И что дальше, взять их на перевоспитание? Да такие как они в своё время людей в Одессе сжигали. Эти испытывают оргазм от скачек на майдане и воплей: "москолiв на ножи, москаляку на гiляку!", а ты собирался за ними сопли вытирать. Вы лучше трупы оттащите в лес и скиньте в какую-нибудь трещину, а то смердеть будут, кровь снегом забросайте, я сейчас сюда нормальных людей приведу.

- А я бы их ещё раз убил бы! - затрясся в гневе подросток, вытирая со своего лица кровь.

- Тебе тоже следует швы наложить. Если б удар прошёл чуть выше, был бы покойником, - со всей серьёзностью заметил Стас и с упрёком обращается к Прохору: - Ну, и куда ты дел своё оружие? Где клык?

- Выбросил. Не могу я в людей острый предмет тыкать, я же русский человек, кулаками привычнее, - понуро отвечает Прохор.

- Вот поэтому прокол в работе получился. Наша беда в том, что понятие о справедливости у нас в генах: "лежачего не бить", если драться, то "один на один" и т.п. В мире все "сливки с молока" снимают наглецы и подонки, потому что легко нарушают все эти перечисленные правила. А у нас, видите ли, на первом месте понятие о чести.

- Так что, предлагаешь стать как они? - изумился Прохор.

- Зачем, необходимо жить по совести, только не быть наивными болванами. Если ты сделал доброе дело, а тебя тут же "носом в грязь", стоит отвечать тем же, но в двойном экземпляре и никакой жалости! Если выбьют глаз - выбей два!

- Это не по-христиански, - внезапно раздул щёки Добрецов, - Христос нам завещал: "если бьют по одной щеке, подставь другую".

- Брехня, ничего такого он не говорил, это ростовщики придумали, что бы нас в рабство взять и ведь у них получилось, но теперь всех этих сволочей под нож, благо в мире перезагрузка произошла. Сейчас будем выбирать другой путь: если ты гомик - кол в жопу и на площадь для назидания другим лицам нетрадиционной ориентации; кого-то убил - лишить жизни таким же способом; насильников кастрировать; ростовщикам - влить расплавленное золото в глотки.

- Это не демократично, не толерантно, ведь есть общепринятые ценности, - сильно возбудился профессор, даже пот на лице выступил.

- А вы, батенька, либерал, - усмехнулся Стас. - А может, замаскированный педераст? - с нескрываемой угрозой произносит он.

- Я?! - Добрецов на некоторое время теряет дар речи, затем, лицо багровеет: - Что вы себе такое позволяете!!! Меня, ведущего профессора, обвинить в мужеловстве!!

- А что тут обидного, в вашей среде всякое бывает, - пожал плечами Стас, - но меня радует такое искреннее возмущение, похоже, не рисуетесь. Поэтому даю бесплатный совет, забудьте о западных ценностях, живите нашими, русскими, они проверены веками, поэтому все недруги "обламывают о нас зубы".

Стасу смертельно надоедает дискуссия с профессором, он протягивает клык Прохору: - Ты бы догнал страдальца, зачем ему голышом да ещё и без пиписки по снегу бегать.

Тот кинул взгляд на бегущего к лесу человека, энергично замахал головой.

- Как знаешь, - равнодушно произносит Стас, - пускай мучается, подчищать за другими я не собираюсь, всё равно не выживет.

- Как ужасно, - судорожно дёрнул кадыком Прохор, на лице обозначились тугие желваки.

- Привыкнешь. Я, так думаю, этот случай не первый и не последний, - проницательно замечает Стас, - а сейчас рану тряпкой зажми, я за остальными схожу, затем вами займусь. Что-то за последнее время у нас много раненых образовалось, надо кардинально менять своё отношение к окружающему миру, иначе вымрем как мамонты.

Гл.9.

Генерал остановился рядом с офицерами, внимательно глянул в ту сторону, куда они напряжённо всматриваются. Сквозь серую пелену, на гране интуиции, замечает зыбкие силуэты бредущих в сторону Узунджи людей. Они практически сливаются с размытым фоном пространства, офицеры не совсем поняли, что видят людей, но генерал Семён Валентинович Брусилов утвердился в своём мнении, укоризненно покачал головой: - Вроде что-то заметили, а что именно, не можете понять?

- Иван криво улыбнулся: - Я и говорю им, что то, люди, а они: "пылевые смерчи", - он с иронией посмотрел на Вадима и Алексея.

- Ты снайпер, тебе сам бог велел видеть то, что не могут заметить другие, - спокойно произносит генерал, - они действительно практически не видны, далеко ушли от сюда, где-то у дороги, ведущей на Узунджу.

- Странно, как они ночью выжили, - удивляется Алексей.

- Где-то прятались, - уверенно говорит Вадим.

- Раз остались живы, значит, они определённо чего-то стоят. Их надо сюда завернуть, нам люди нужны, - уверенно заявляет генерал. - Вадим и Алексей, сходите на разведку, узнайте, что за народ и куда направляются, а ты, - приказал генерал Ивану, - расставь по периметру людей, не нравится мне это затишье ... словно перед бурей.

- А она будет, Семён Валентинович, - Юрий Иванович выдохнул из-за рта пар, - надвигается снежная буря, у меня суставы заныли.

- Я не это имел в виду, - усмехнулся генерал. - А то, что снежок пойдёт, не секрет, уже ниже нуля и небо в тяжёлой облачности, тут и суставам не обязательно болеть, и так всё понятно.

Офицеры, вооружившись керамическими ножами, бесшумно скользнули за ограду, прячась за складками местности, словно растворяются. Генерал одобрительно хмыкнул, его школа, но в то же время появилось беспокойство за этих молодых ребят. Мир стремительно поменялся, стал несоизмеримо опаснее, возникли новые формы жизни, единственная надежда на волчье чутьё его парней. Генерал вспомнил ночных гостей, что в неистовстве рвали труп боксёра, мороз пополз по спине, он передёрнулся, подавил в душе поднимающуюся волну ужаса, от злости на самого себя, сцепил губы, глянул на Юрия Ивановича и уже успокоившись, спрашивает: - Как считаешь, Юрий Иванович, шансы у нас есть?