Жало Скорпиона - Страница 53

— Это напрасно, — буркнул он, набирая номер телефона. В трубку он коротко назвал адрес, сказал, что через пять минут выйдет из дому. Положив трубку, жестко прибавил: — За меня не надо, дорогая, переживать и волноваться, иначе у нас с тобой ничего хорошего не получится. Ты будешь переживать, я буду думать об этом, а моя работа не терпит сомнений, колебаний... В общем, я не имею права расслабляться...

В американских боевиках о полицейских часто показывают, как жены уходят от них — не выдерживают такой семейной жизни, когда мужа в любое время дня и ночи могут срочно вызвать на место происшествия. Там много режиссерской фантазии, вранья, неточностей, но то, что жизнь с полицейским — не сахар, — это верно. Ты должна относиться к моей работе, как и ко всякой другой: ушел муж на работу, и больше об этом не думай... — Во время этого монолога он успел одеться, застегнуть все пуговицы черного плаща, еще раньше надел наплечный ремень с пистолетом в желтой кобуре. — И всегда помни, дорогая, что меня не так-то просто убить... и даже ранить.

— Да, ты же Скорпион, — печально вздохнула она. — Ты можешь сам себя ужалить...

— Вот уж этого я делать совсем не собираюсь!

Он рассмеялся, нагнулся к ней и крепко поцеловал в пахнущие вином губы.

— Завтра вечером зайду за тобой на работу, — сказал он и вышел на лестничную площадку, предварительно посмотрев в объемный глазок. Не закрывая за собой дверь, снова повернулся к стоящей на пороге женщине: — Этот... Хрущ не попадался тебе на глаза?

— Слава Богу, забыл сюда дорогу и даже не звонит, — ответила она.

— Никому не открывай дверь, даже знакомым, если предварительно не договорилась с ними по телефону о встрече.

— Слушаюсь, товарищ подполковник! — улыбнулась она, однако глаза были печальными. — Слово «товарищ» теперь не в моде... Как же вас называть-то? Господин поручик?

— Поручик, дорогая... Но за что же ты меня понизила в звании?.. — Он осторожно закрыл за собой дверь. Улыбка еще не сошла с его лица, когда он быстро застучал ботинками по железобетонным ступенькам.

Михаил Ломов редко видел своего шефа в таком гневе: Хмель не шагал, как обычно, по роскошному ковру своего кабинета, а почти бегал, щелкая пальцами, как кастаньетами. Он был в синем костюме, белой рубашке, при галстуке, новые с глянцем лакированные полуботинки поблескивали, а серые чуть навыкате глаза, как говорится, метали молнии. Яков Раздобудько только что приехал на своем «Мерседесе» из мэрии, где обсуждались итоги выборов в Думу. В самый последний момент он все-таки выставил свою кандидатуру, вбухав кучу денег в агитацию за него, даже выступил по телевидению, чем привел свою жену Светлану в восхищение. Листовки с его портретом и пространными обещаниями устроить избирателям сносную жизнь и обеспечить всех работой, даже был пункт о борьбе с преступностью — тут уж ничего не поделаешь — все кандидаты обещали покончить с бандитизмом и терроризмом, в том числе и законспирированные главари банд, выдвинутые кандидатами, — так эти листовки завербованные ребятишки засовывали во все почтовые ящики избирательного округа. И вот все впустую! Не прошел видный бизнесмен, глава АО «Светлана» Яков Раздобудько в политики! Проголосовали за него только подкупленные бомжи, малограмотные старики и старухи, которым малость подбросили на молочишко, ну, и те, кого припугнули.

Черт с ними, выборами! Еще неизвестно, кого выбрали в Думу, кроме коммунистов и жириновцев, наверняка прошли и свои люди. Там, в Москве, это проще. В бывшей Думе было немало подкупленных депутатов, купят и этих, новых. Кто будет там метать икру перед избирателями? Мечут перед голосованием, а потом всем начхать на них! Думские будут делать свой бизнес, кому не хочется теперь жить сыто и богато?

Бизнесменам и банкирам из бывших бандитов есть у кого поучиться! Впрочем, этих «вытащили» журналисты, которые много писали об этих «думцах» и показывали по телевидению. Не верилось, что избиратели отдадут свои голоса за этих...

Ладно, выборные должности — это не главное для Хмеля. Придет и его время: власти не допустят, чтобы разваленной на куски страной управляли другие, да и народ уже притерпелся к нынешним руководителям и не захочет перемен... Какие они могут быть, перемены? Как правило, только к худшему. Все чаще в народе говорят, что нынешние правители наворовали по горло, больше им ничего и не надо, а другие, ежели нагрянут, — по новой начнут все хапать и разворовывать... Так что пусть все идет, как идет, и не надо больше никаких революций и потрясений...        

А взбесило Хмеля сообщение помощника, что их постоянный клиент Арнольд Шишкарев наотрез отказался платить дань, а это ни много ни мало — несколько тысяч долларов в месяц. За «крышу» и охрану. Ну, случилась промашка, похитили его харьковские бандиты и чуть с живого шкуру не содрали, так ведь люди Раздобудько сожгли их дачу под Сосново? «Мерседес» генерального «Радия» не нашли — бандиты сумели продать его подвернувшимся прибалтам из Риги.

— Ты хоть припугнул его? — круто остановился перед Хрущом шеф, сверля его глазами. Из серых они превратились в водянисто-голубые. — Сказал, что мы на него наедем так, что небо с овчинку покажется?

— Толкует, что после того, что перенес в подвале дачи, уже ничего на свете не может его напугать. Мол, выручили его не наши люди, а спецназовцы или омоновцы. А дачу сожгли? Так это, говорит, то же самое, что убить змею, которая тебя уже ужалила...

— При чем тут змея? — чуть не зарычал Раздобудько. Свисавшие до подбородка запорожские усы подрагивали, маленький нос-картофелина покраснел, а большой рот кривился в недоброй усмешке.

Ломов пожал плечами, мол, передаю то, что услышал.

— Фотокарточку ему, конечно, изрядно попортили, — заметил он.

— Вот что, Миша, — шеф чуть не бегом бросился к креслу, что стояло за письменным столом, тяжело плюхнулся в него, хотел было схватить с полированной тумбочки радиотелефон, но раздумал. — Не буду я ему звонить: смотайся еще раз к нему в офис, можешь пригласить в ресторан и в последний раз по-хорошему вразумить! Если как баран в ворота рогами упрется, придется как следует проучить...

— Как? Говорят же, что за битого двух не битых дают, — равнодушно произнес Ломов. Он тоже знал Шишкарева и был уверен, что тот наверняка себя обезопасил, решив порвать с их бандой. И потом, Арнольд не трус, не уступил ведь харьковским! Даже под пытками! Они у него все хотели отобрать.

— С Ивановым из «Аиста» у нас сорвалось, — не слушая его, гневно продолжал шеф. — Ладно, мы отступили...

— С Ивановым не надо было и связываться, — вставил Хрущ. — Мы же знали, что он дружит с крупными мусорами. Наш человек предупредил, что лучше на него не наезжать.

— А теперь обос... с этим... Арнольдом, — гнул свое Раздобудько. — Если и ему спустим, то что скажут наши конкуренты, Миша? Скажут, что мы — полное говно и нас никто не уважает, не боится.

С этим Михаил был согласен. Если пройдет по городу слушок, что банда Якова Раздобудько сдает свои позиции и с ней перестали «клиенты» считаться, то от их «крыши» откажутся и другие, а значит — перестанут поступить бабки. Эти проклятые «варяги» из Харькова всю обедню им испортили! А еще земляки Якова Раздобудько. Вроде бы спецназовцы прищемили им хвост, пусть даже откупятся, все равно в Питере им уже не будет житья — придется сваливать отсюда. Но свой поганый след оставили! По разумению Ломова, нужно было бы примочить главаря банды и остальных, что ускользнули от спецназовцев, но Шишкарев прав: зачем убивать змею, если она уже ужалила?..

— Навести Арнольду шухер в «Радии»? — подсказал Хрущ.

Яков Раздобудько, развалившись в вертящемся кресле, нервно щелкал пальцами. Готовясь к политической деятельности, он приобрел для своего кабинета на Таврической улице темно-коричневую тройку: кожаный диван с валиками и два удобных кресла. Около десяти миллионов отвалил за эту роскошь. В углу, рядом с баром, красовался холодильник «Филипс», в котором всегда было импортное пиво, дорогие очищенные водки. АО «Светлана» приносило постоянный доход, на который не влияли никакие разборки с бандитами, политические интриги. Вот только в последнее время, после провала в Думу, Яков Петрович стал замечать, что его молодая жена красавица Светлана вроде бы охладела к нему: все чаще в постели отворачивалась к стенке, мол, не приставай, Яша, что-то я устала, не в настроении... А отчего, спрашивается, ей уставать? От езды на джипе с охранником по фирменным магазинам? Деньги она тратит не считая, подарки от него, Якова, получает на все праздники да в будни. Чего еще заевшейся бабенке нужно? Не учится, не работает. Насчет измены с ее стороны он не опасался: приставленный охранник сразу бы доложил. Нет, Светлана не помышляла заводить любовника... Хотя она и считала мужа бизнесменом, не могла не замечать, что вокруг него крутятся очень уж подозрительные личности с бандитскими рожами. Один Хрущ чего стоит! Светлана не раз говорила, что побаивается его помощника, мол, что-то есть в нем пугающее, особенно в холодных, жестоких глазах.