Зеркало сновидений - Страница 4

Признаюсь, у меня было сильнейшее желание заорать и проснуться. Или проснуться и заорать. Но, к счастью для меня и моих соседей, я вовремя понял, что у меня в руке.

У Гипноса и в самом деле было отменное чувство юмора.

— Добро пожаловать в нереальный мир, — пробормотал я, отводя источник света подальше от лица.

В моих пальцах шевелилось, сопело и ярко светило необыкновенно большими жёлтыми глазами крохотное колючее создание. Карманный электрический ёжик.

На следующую ночь мне снова трудно было заснуть.

Возможно, причина крылась в том, что я и в самом деле выспался впрок, последовав совету Гипноса. Забавно: прошлой ночью сна требовало моё тело, а сознание сопротивлялось; теперь же всё было наоборот. Я ждал, когда же наконец откроется проход в мир иллюзий, чтобы можно было начать мою охоту.

Но, как и всякий охотник, я должен был задуматься о том, какую же дичь мне предстоит встретить. Говорят, что во сне человек видит то, что произвело на него наибольшее впечатление наяву. К сожалению, днём я не смог увидеться даже с Эл, не говоря уже о её полузнакомых мне друзьях. И конечно же, реальность по-прежнему скрывала от меня мою главную цель…

Именно поэтому сейчас я загружал и перегружал сознание образами всех, кто тогда был на вечеринке. Я готовил декорации для фантастического спектакля, вновь и вновь перечитывал первую страницу сценария, где перечислены действующие лица. Кто же должен выйти на сцену?..

Эл, моя лучшая подруга. На самом деле её зовут Мэри-Эл; точно не знаю, то ли родители хотели назвать её Мэриэл, то ли не могли выбрать между Марией и Эллой. Долгое время я был в неё влюблён, но потом мы, как это принято говорить, остались друзьями. Лишь её стараниями всё устроилось так, что мы с ней не разругались и не распрощались: из всех, кого я знаю, она — единственная девушка, которая способна сказать "нет" и после этого нравиться тебе ещё больше. Поэтому она может позволить себе часто говорить "нет". Но всё равно чаще говорит "да".

Бенни, её нынешний ухажёр. Стремительно теряет указанный статус. Я так и не могу понять, то ли он об этом не знает, то ли знает, но не может смириться, то ли знает, смирился, но не подаёт виду. В любом случае, он — лучший из того разнообразия претендентов на сердце Эл, которое успел застать я. Он внушает мне уважение, которое мешает испытывать к нему жалость.

Мэтт, претендент на сердца всех девушек в радиусе дневного переезда своего мотоцикла. Именно такой образ наверняка представляют себе старые длинноволосые рокеры, которые поют трогательные баллады, и молодые мечтательницы, которые их слушают. Я не успел вникнуть, пригласила ли его Эл для личного использования или на радость своим подругам — а поинтересоваться, сами понимаете, не у кого. Не Бенни же спрашивать, в конце концов.

Магда, молчаливая девушка с огромными синими глазами. Я не смог составить о ней определённого мнения. Эл ещё раньше рассказывала мне о ней много лестного, однако ей так и не представилось возможности проявить свои таланты. Не красавица, но об этом можно забыть, глядя в её глаза. Я понимаю, что сравнение "как небо" уже очень затёрто, но зачем изобретать какое-то новое определение вместо того, которое прекрасно подходит?

Вивиан.

Сложно уместить всё, что я думаю, в пару строк. К тому же я не собираюсь навязывать вам своё мнение о ней. Что-то вам может показаться преувеличением, что-то вымыслом; кое с чем вы не согласитесь, кое над чем посмеётесь. И в любом случае не преминете поделиться со мной своими умозаключениями. А я вам честно скажу: ваши умозаключения мне даром не нужны. Поэтому терпите. Представьте себе девушку со светлыми волосами и глазами странного цвета — светло-серо-голубыми, почти прозрачными, а на солнце словно светящимися. Добавьте в них мечтательное, слегка отсутствующее выражение. Нет, оно там не всегда: нужно тщательно следить за её взглядом. Когда она говорит или слушает, её серые глаза становится темнее, как облака осенним вечером; и только когда она поёт, облака расходятся и за ними видно истинную Вивиан.

И наконец, последний, но не худший…

Джерри, ваш покорный слуга. Вот он я, перед вами: посмотрите и сами впишите недостающие слова. Вот-вот начнётся пьеса: только занавес перед этим не поднимется, а совсем наоборот — опустится; опустится вытканная звёздами завеса ночи, и выйдут на сцену персонажи. Я — лишь один из них; и в каждом явлении мне отведена лишь роль второго плана. Показать себя я могу лишь в прологе и, если мне улыбнётся удача — в эпилоге…

Моей комнаты больше нет. Только темнота. Я снова упустил момент, когда сон гасит свечи в театре: остаётся лишь ждать, когда зажгутся огни рампы…

Я иду по улицам города. Они одновременно и знакомы, и незнакомы мне. Я знаю их названия — и не могу вспомнить, что находится за поворотом. Вокруг меня догорает вечер, и небо затянуто багровыми тучами. Они бросают на землю отблески закатного солнца: я словно смотрю на мир сквозь бледно-красное стекло. Но все цвета постепенно уступают место серому: дневной свет гаснет. Нет, гаснет сам этот мир, которому осталось существовать всего ничего — до моего пробуждения. Я бросаю тревожный взгляд на фонари, стоящие по обеим сторонам улицы: они не горят, и что-то подсказывает мне, что никогда и не загорятся. Если я не найду дорогу до того, как иссякнут последние лучи солнца…

Наяву я знаю дорогу. Я ходил по ней бессчётное множество раз. Но здесь, странное дело, я не могу вспомнить ни одного шага из тех тысяч, которые прошёл когда-то. Зачем я вообще покинул дом, если не знаю, куда идти?

Однако идти надо. Эл ждёт меня. Сегодня у неё вечеринка, и она просила, чтобы я непременно пришёл. Вы же понимаете, долго упрашивать меня не надо: я вышел заранее, надеясь успеть до прихода остальных гостей… Надеясь?

Нет. Я точно знал, что приду за полчаса до начала веселья. Я знал и то, что потом вместе придут Бенни и Мэтт, вскоре после них появится Магда, а где-то через час, когда вечеринка будет уже в разгаре, в дверь позвонит Вивиан…

Но это будет потом. Когда я доберусь до своей цели, Эл ещё будет одна. Я уже предвкушал, как передо мной откроется дверь её уютной квартиры, ещё пустой и тихой. Весёлый шум зальёт её чуть попозже, а до тех пор лишь нашим голосам звучать в вечернем полумраке среди пляшущих теней от глиняного светильника…

Но мои надежды не сбудутся, если я опоздаю. И вечерний полумрак моих иллюзий быстро уступает место ночной мгле; лишь тишина не сдаёт своих позиций.

Тишина?

Вокруг нет ни единого человека. Город словно вымер. Такое можно видеть разве что в четыре часа утра: свет уже (ещё?) озаряет улицы и не видит никого, кто мог бы отбросить тень. Но сейчас-то не четыре часа утра! Там, где я лежу в кровати — может быть, но здесь ведь явно вечер! Я точно помню, что Эл просила меня прийти к семи, а вышел я с большим запасом времени. Где же все люди?

Никого. Только крепчающий ветер нарушает тишину. Шумят листья деревьев, просеивая сквозь свои тонкие ладони багровый свет заката. Наверное, когда начнётся последняя мировая война, именно так будет выглядеть земля перед тем, как на неё упадут атомные бомбы.

Не думать об этом. Не думать об этом! Здесь — мир сна, создаваемый моим сознанием; и если в мои мысли прокрадётся страх, неизвестно, как это отразится на происходящем. Конечно, даже если прямо мне на макушку свалится ядерная боеголовка, там ничего страшного не произойдёт; вот только здесь… я так и не увижу Эл…

Отвлечься. Отвлечься от тёмных мыслей. Но как? На что? Где спрятаться от себя? Вокруг нет ни единого человека. Одиночество, верный спутник страха, выползает из-под асфальта и хватает меня за ноги. Я ускоряю шаг, почти бегу, пытаясь стряхнуть его: бросаюсь к ближайшему дому и заглядываю в окно. Может быть, там я увижу хоть кого-нибудь, кто спасёт меня от одиночества…