Зеркало для никого (СИ) - Страница 52

– Я не собираюсь извиняться или оправдываться, – сказал он, наконец, как отрезал. И в этой ультимативности мне почудилось отражение его отца. Конечно, он ведь знает лучше. Также как Сено знает, как себя вести его жене, сыну, дочери.

– Тогда что ты здесь делаешь? – я отвернулась. Не хотелось смотреть на него, обнаженного или одетого. Не хотелось видеть его. Я ведь просила Тео не сообщать о Локи, я доверилась ему.

– Хочу узнать, все ли хорошо у нас. Мы вместе?

– Зависит от тебя. Тео, твой отец говорил мне сегодня про далекоидущие планы вашей семьи относительно меня. Проясни пожалуйста.

Мне было жизненно необходимо услышать от Тео, что он думает об этом.

– Я люблю тебя, Гель, – последовало признание, и губы мои тронула улыбка, вот только Тео продолжил: – У тебя идеальный Рейтинг, а чтобы стать следующим Законником мне нужна большая, светлая любовь на всю жизнь. Ты мне идеально подходишь, – говорил он мне явно не собственные слова. И когда родители Тео успели так промыть ему мозги?

Ночник моргнул и погас, видимо заряд кончился. Тео вздрогнул, испугавшись внезапно окружившей нас темноты. А мне вдруг стало противно, стоит голый, испуганный и всю мою привязанность к нему, теплую влюбленность резко вырвало из сердца. Странно чувствовать, как внутри что-то умирает, вот было – цвело пышным цветом, а потом исчезло. И в душе осталось пламенеющее ничто. Пустота.

Я облизнула пересохшие губы.

– Тео, в наш первый настоящий разговор, ты сказал мне, что я не пустышка. Не пустышкой я стала не так давно и только благодаря боли, которую причинил мне уход Мист. А потом с появлением в ней твоей сестры, что показала мне настоящий мир за стеной и Локи который заставил меня вновь и вновь испытывать эмоции, неуместные, неправильные. И может прежняя я с удовольствием стала бы твоей второй половинкой, сейчас приняла решение, влияющее на всю мою жизнь. Может я прожила бы эту жизнь счастливо, а может глушила бы настоящие чувства таблетками, как делают многие из нас. Но суть в том, что я изменилась. И сейчас меня волнуют другие вопросы.

– Какие же? Куда ушел твой любимый Локи? – Тео смотрел зло. С кристальной ясностью я поняла, что он ревновал. К незнакомцу в маске, говорящему загадками. Может потому и выдал Локи своему отцу?

– Нет, Тео. Мне интересно, где моя сестра. А еще очень тревожит загадочная надпись в профайле твоей. Кажется, Анастасии нужна помощь. И наверное еще мне очень хочется узнать, почему звездный мальчик, который мечтал поселиться на Луне, вдруг заговорил словами прожженного Законника. А сейчас уходи, я очень устала. Нам будет лучше расстаться, проделаем сценарий, где наша любовь перерастает в теплую дружбу? Будем общаться меньше и меньше, а потом найдешь себе другую девушку.

Кажется Тео скрипнул зубами.

– Ты зря беспокоишься за мою сестру. Она уже не в первый раз на принудительном лечении. И в прошлый раз ей помогли избавиться от ненужных фантазий, а значит и в этот раз все закончиться хорошо. Анастасии твоя помощь не нужна. А мне не нужна другая девушка, и сценарии эти. Мы не расстанемся, потому что я собираюсь за тебя бороться: – сквозь зубы сказал он. Он никогда не был таким живым, как сегодня. Обычно Тео напоминает андроида, все его жесты были выверены, а слова продуманы. Но сегодня он горел, злился, не следил за своими словами и жестами, будто сам стоял на краю. Я грустно улыбнулась, кажется Тео не понимал, что я собираюсь сделать. Или не верил. А я не решалась прояснить, испытывая смутную тревогу. Этот «живой», чувствующий Тео показался мне опасным.

Этот Тео был уверен в том, что лечение сестры – благо для нее. А ведь я знала, что в специальных заведениях для душевнобольных применяют тяжелые медикаменты вкупе с гипнозом, вылепливая послушных граждан Зеленого города. Все знали и боялись психологов и терапии, один лишь Тео говорил о ней с радостью, считая, что его сестра нуждается в изменениях. Что свободолюбивая и умная Анастасия должна пойти на слом своей личности, чтобы вписаться в идеальную семью Рейснер. Меня вдруг пронзило осознание.

Анастасия хотела покинуть Зеленый город, это было очевидно по тому, как она вела себя, по тому, как прощалась. И ведь наверняка она пыталась попрощаться не только со мной, но и с братом, которого очевидно любила. И тот понял, что Анастасия хочет выйти из города, и не пожелал отпускать ее. Правильный Тео конечно же сообщил о планах сестры отцу, как сообщил о поэте Локи. Мысли крутились словно торнадо, дышать стало трудно. Тео предал Анастасию, вот поэтому ее профайл не исчез, а сменился на «находится на терапии». Ведь он уже говорил мне, что в прошлый раз, когда Анастасия попыталась покинуть Зеленый город, отец уже проделал тоже самое, и по словам Тео «терапия подействовала и все стало хорошо».

– Я люблю тебя, – напоследок сказал мне парень, когда уже оделся и снова залез на подоконник, намереваясь спрыгнуть вниз, на снег.

– Мне нужно время, но я тоже тебя люблю: – солгала я в ответ не слишком убедительно, стараясь не выдать, насколько он стал мне неприятен. Тео не должен догадаться о том, что я задумала, или и мой профайл украсится надписью – «находится на терапии». Он оглянулся, губы его изогнулись в улыбке. Тео поверил мне, поверил в то, что у наших отношений есть будущее. Пусть верит.

Следующие дни я очень старалась не вызвать подозрений ни у родителей, ни у друзей. Я все также улыбалась солнцу, когда просыпалась, демонстрируя Зрителям длинные ресницы и целый каталог милых пижамок, потягивалась, как домашняя кошка, нежилась в лучах скудного зимнего солнца. После я непременно съедала завтрак до крошки и благодарила маму, правда вкус еды я особенно не чувствовала, она отдавала тленом.

Я общалась с друзьями, ходила на уроки, держала Тео за руку, хоть мы и перестали целоваться и зажиматься по углам. Парень кажется решил, что я просто дуюсь за его выходку и прощу его рано или поздно. Пусть думает, так безопасней. После каждого прикосновения мне хотелось вытереть руку об штаны, но я сдерживалась. Амалия планировала грядущую поездку на конкурс, я поддакивала и фантазировала вместе с ней. Было ощущение, что вся жизнь в Зеленом городе готовила меня к этому моменту, выращивала идеальную лгунью, которая так привыкла притворяться кем-то другим, что может делать это неделями напролет.

Кажется только немногословная Юлиана понимала, что со мной что-то творится, но осознать до конца, что именно не могла. Только повторяла иногда, хмуря красивые брови – «что-то изменилось в тебе, Гель». Я сдержала слово, и помогла ей подобрать новую одежду, я даже оплатила ее, хоть Юлиана и противилась, как школьник, что не хочет обновлять глазные камеры. А я легко рассталась со всеми скопленными карманными деньгами, ведь они мне все равно скорее всего уже не понадобятся. Купила подарки не только Юлиане, но и Амалии, маме, папе. Опустошала свой счет до последней копейки, потому что мне больше не нужны были деньги, накопленные за высокий уровень просмотров.

И при этом будто и не участвовала в своей жизни, а затаилась, замерла, отчитывая дни, часы, минуты до своего побега. И время выходило, медленно, но неумолимо.

Я проверяла Рейтинг раз в день, как проверяют почтовый ящик. Он стабильно колебался от 9,3 до 9, 5. Приглашения в Джаз-поэт клуб продолжали приходить, но я их игнорировала. Теперь, когда в нем больше не было Локи, мне нечего было там делать. Мне больше не нужна была Слепая зона, она не будоражила мое сознание, ведь я знала, что скоро Зрители перестанут меня оценивать. Скоро я стану одной из них.

День Х настал, я с радостью отметила, что снег сменился на мокрый дождь, который гнал с улиц любопытных соседей. Обычно домохозяйки из соседних домов часами могли гулять под нашими окнами, чтобы перекинуться с мамой парой слов. Но сегодня дождь в купе с мешаниной из подтаявшего снега под ногами загнали всех по домам. Все же я была стеснительна и щеголять перед соседями голой мне не хотелось. Мама с папой весь день были как на иголках, хоть и делали вид, что спокойны. Они флегматично собирали паззл, на котором была изображена конусообразная металлическая башня из города номер 7. Почему-то перед ней было принято целоваться. Вот и родители то и дело, обменивались трепетными поцелуями, а мама хихикала и все повторяла «А помнишь…».