Зеркальные миры. Хранители Эрохо (СИ) - Страница 69

— Ты удивлен, что я столь прекрасна?

Вместо ответа на этот вопрос он предпочел откашляться. В речах правицы слышалось что-то очень знакомое, какая-то странная неправильность, которую Амари никак не мог уловить.

— Дай! — капризно выкрикнула она.

Амари не успел воспротивиться. Остро заточенное перо выскользнуло из тонких бледных пальцев и, прежде чем он вообще понял, что происходит, вонзилось в его ладонь. Несколько алых капель рассекли черно-белый мир и, сопровождаемые дребезжащим звоном, упали в «воду».

— Посмотрим-посмотрим, — перо послушно вернулось к правице, та открыла книгу на чистом листе и принялась писать. — Чего же ты скрываешь…

Букв он не видел, да и вряд ли смог бы разобрать написанное. Все его внимание притянуло зеркало, которое стало меняться. Сначала заблестели белесые камни по серебряному ободу. Потом они обрели краски и превратились в россыпь изумрудов и сапфиров, рубинов и алмазов. Золотая вязь пробежала по стеклу и подернулась пеной белых облаков, но вскоре и они исчезли.

Амари никогда не был столь высоко. Ну, если только однажды в горах, однако тогда он просто стоял, взирая на маленькие, будто игрушечные домики, квадраты полей, почти однородный иссиня-зеленый ковер леса. А сейчас он летел! И сами горы казались не более чем складками, образовавшимися на пестром лоскутном одеяле.

— А мир все-таки зеркальный, — заметила правица оценивающим тоном. — Что и требовалось доказать.

Амари поежился и не ответил. Он все также смотрел в зеркало.

— Я читаю историю мира по твоей крови, — прошелестело над ухом. Амари дернулся, но девушка сидела все там же и подходить не собиралась, просто звуки вели себя здесь странно.

Зеркальная гладь, тем временем, изменилась. По ней пробежала рябь, снова возникли облака, когда они рассеялись, Амари увидел небольшую каменную площадку, опоясанную грудой неровных валунов. На самом выдающемся камне устроилась пушистая кошка, слишком большая в сравнении с сородичами, наводняющими трактиры и обживающими портовые склады и рынки, изумрудноглазая, черная с проседью и с рассерженно прижатыми ушами. Подле нее застыло крылатое существо. Фиолетовые глаза и золотые локоны ему вновь кого-то напомнили, но Амари сейчас было не до случайно всплывших в голове мыслей, он весь обратился в слух и зрение.

— Договор, — пропела правица. — Так-так… вижу, твоя кровь напрямую связана с этим спором… Ты знаешь о нем?

— Кошка и правица. Последней пришлось отступить, — Амари не собирался произносить этого вслух, но, похоже, это место само придавало мыслям звучание.

— Это не означало проигрыша, — в голосе правицы послышалось удовлетворение, — скорее, точно расчитанный ход. Ты полагаешь, с миром, ополчившимся на собственных хранителей, могло произойти что-нибудь хорошее?

Он промолчал. К кошкам в Эрохо относилсь ровно далеко не везде, впрочем, трактирщики, страдающие от крыс, привечали этих созданий всегда.

— Однако в отношении Эрохо, — она недовольно фыркнула, и Амари глубоко вздохнул: ее излишние эмоциональность и самоувереность раздражали, слишком уж показными выглядели, — все намного запутаннее. Уж не знаю, кто или что подстраховалось, но у зеркального мира нашелся и олицетворенный хранитель, — теперь она говорила очень быстро, буквально выплевывая слова. — То ли кровь в нем текла особенная, то ли он сам пришел из-за границы миров. В тот момент, когда заключался договор, мы о нем не подозревали.

Зеркало затуманилось, а потом показало невысокого черноволосого мужчину с узнаваемыми, пусть и более мягкими, чем у Керво, чертами лица. Кровное родство бросалось в глаза, Амари даже порадовался, что не схож лицом с новоявленным дядей, иначе правице не пришлось бы даже задумываться, кем он является на самом деле.

— Впрочем, и в отношении него были предприняты действия определенного свойства, — она перевернула страницу и продолжила писать. Кровавые литеры ложились на чистый лист. «Чернила» не кончались, как не закрывалась нанесенная Амари царапина. — Что я вижу! Тебе интересно… тебе неведомо… тебе не рассказывали…

Амари мотнул головой, прогоняя пелену, на мгновение затуманившую взгляд. Изображение изменилось. Теперь оно показывало статного мужчину среднего возраста с колючим ледяным взглядом стальных глаз. Аларо мало походил на своего далекого потомка, у Амари с ним было гораздо больше общего, нежели у Алонцо.

— Все миры живут по определенным законам, — глухо проговорила правица. — Зеркальные не исключение, однако они постоянно искажают суть. Любое пришедшее из-за границы существо они преобразуют. Чаще всего в человека, — она помолчала, скорее, любуясь произведенным эффектом, нежели подбирая слова. Амари же пожал плечами. Ничего пугающего в своем предке он не увидел. — Я скажу, что сейчас перед тобой тот, кто был побежден правицей, тот, кто все же прорвался в твое… Эрохо, но утратив былое величие, стал частью этого мира. Человеком. Почти обычным. Это «почти» позволило Аларо убить хранителя…

— Но не одержать победу! — Амари сам не понял, зачем выкрикнул эти слова. От голоса правицы звенело в ушах. Ее необычный говор отравлял душу, и в груди начала клокотать ярость пополам с ненавистью. Да кто дал ей право судить?! С какой стати она вмешивается… уже вмешалась?

Все, чему его учили с детства, теперь казалось неправильным, искаженным, наносным. Он искренне полагал, что поднимать руку на женщину пошло, и безразлично рэя перед ним или простолюдинка, неважно предала ли она или обманула. Правиц в Эрохо считали проводницами воли Создателя, воплощением всего самого светлого и доброго, но Амари нестерпимо хотелось выхватить шпагу. И плевать на ее отталкивающее совершенство, ее мнимое величие, ядовитый голос и злобу, которой у богини-защитницы попросту не может быть! И пусть ему не победить в этой битве, он и не проиграет. Проиграл бы, если бы проникся ложью бесчувственного существа, жаждущего уничтожить его мир.

— Мы не учли того, что всяким низшим присуще руководствоваться скотством, а не высшими ценностями. Истинно разумное существо, узнав, что является лишь паразитом, убило бы себя, но у вас жажда жить превыше всего, — продолжала тем временем правица. Казалось, она и не замечала его мыслей или заведомо считала себя победительницей, а Амари ни в кастоль не ставила.

За зеркальной гладью Керидо Керво нежно обнимал дочь Аларо Рейеса, вызволившую плененного герцога из темницы.

— Смотри на меня! — прокричала правица таким тоном, что Амари невольно вздрогнул и оторвался от созерцания легендарного прошлого. — Позже Аларо уничтожил хранителя, но это уже ничего не могло изменить, — правица фыркнула. — Демоны — те же скоты, что и люди, только власти у них больше. Разумом они вообще не пользуются, если на то пошло. Аларо никогда не убил бы собственное продолжение, и касалось это не только дочери, но и ее новорожденного отпрыска. Аларо оставил в живых нового хранителя, этого ублюдка, ставшего лишь сильнее от смешения людской и демонической крови! — она прищурилась. Зрачок полыхнул пурпуром и заполонил всю глазницу. Глядеть на нее стало выше всяких сил, и Амари отвернулся. — Тебя выдала собственная кровь, входящий. Я вижу, кто ты есть на самом деле!..

Он выхватил шпагу, ожидая удара. Ненависть и злоба правицы вырвались наружу, обретя реальную силу. Амари ощущал ее как давление со всех сторон, словно был камнем, попавшим меж двух жерновов, и от того, кто окажется тверже, зависела не только его жизнь, но и судьба Эрохо. Он хватал ртом ставший вдруг тягучим воздух и не мог вздохнуть. Перед глазами поплыли разноцветные круги, на мгновение зажмурившись, он все же взял себя в руки, дерзко вскинул голову и изобразил на губах злую усмешку, которая столь удавалась последнему герцогу Керво… и встретился взглядом с насмешливым прищуром изумрудных глаз.

Зеркала больше не было. Перо выскользнуло из ослабевших пальцев. Правица хрипела, ей тоже не удавалось вдохнуть: грудь пронзила шпага, да так, что острие высунулось из спины.